Наука об алкоголе

БИОЛОГИЧЕСКАЯ ПРЕДРАСПОЛОЖЕННОСТЬ

 Оглавление

Известный факт биохимической индивидуальности человека, варьирующей в широких пределах, дает надежду на обнаружение ранимых и устойчивых к этанолу лиц. Житейские наблюдения подтверждают существование обоих типов.

Выявлено расовое отличие восприятия этанола монголоидами и белыми, объясняемое вариантной алкогольде-гидрогеназой (АДГ). Вариантная АДГ (у 90% моиголоидов и у 8% белых) проявляется клинически избыточной сосудистой реакцией на спиртные напитки (резкая гиперемия и отечность кожи, тахикардия, подъем кровяного давления); субъективное ощущение опьянения возникает раньше, при приеме меньших доз и длится дольше. Реакция в этих случаях объясняется не только нарушением метаболизма этанола; в моче таких лиц резко возрастает концентрация эпинефрина и норэпинефрина (различие функционального системного ответа). Вовлечены в процесс и другие неиромедиаторы, в частности гистамин, поскольку реакция предотвращается антагонистами гистамина — хлор-феиирамином и циметидином. Полиморфизм АДГ обнаружен не только у млекопитающих, но и у других видов животных. Перспективные исследования ведутся на дрозофилах: найдено, что количество и качество, пространственные характеристики АДГ генетически обусловлены.

Различие чувствительности к алкоголю, кроме того, коррелирует с рядом других признаков, генетически независимых. Так, большая чувствительность к этанолу обнаружена у долгоспящих мышей в сравнении с мышами короткоспящими. Известны линии лабораторных животных в пределах одного вида, у которых развиваются полярные реакции на нейролептические препараты. Наркологические исследования проводятся на линиях крыс, предпочитающих спиртовые растворы с первого предъявления, и линиях, отказывающихся от таких растворов даже при жажде. Полигенная зависимость к нейротропным эффектам демонстрируется разной реакцией, например, на амфетамины у алкогольчувствительных (меньший эффект стимуляторов) крыс. Предпочтение различными людьми спиртных напитков, чая или кофе, склонность к табакокурению или отвращение к табаку известны. У некоторых людей кофе вызывает сонливость.

Фармакокинетические находки оживили генетические исследования у человека. Особое внимание уделяется потомству больных алкоголизмом. Этиологическому изучению, разумеется, подлежат благополучные дети без явных признаков расстройства здоровья (см. главу I). Показано, что у детей и кровных родственников больных алкоголизмом прием спиртных напитков вызывает быстрый подъем концентрации в крови этанола, большую концентрацию альдегидов в равный отрезок времени, чем у лиц со здоровой наследственностью (Rayses V. et al., 1979). То обстоятельство, что дети больных алкоголизмом меньше чувствуют опьянение, чем дети здоровых родителей при равной концентрации алкоголя в крови, заставляет предположить их большую «жадность» к спиртным напиткам для достижения эффекта и большую вероятность спиться. У этих детей выявляются дефицит альфа-ритма на ЭЭГ, усугубляемый при приеме спиртного, малая амплитуда вызванных потенциалов; вероятность стать алкоголиками для них в 4 раза выше, чем у детей здоровых родителей (Schuckit M. А., 1980, 1985). Отмечается, что при алкогольном наследственном отягощении у мужчин часты алкоголизм и преступность, у женщин — соматические расстройства (Cloninger С. et al., 1985). Большая частота алкого­лизма у отцов и братьев, нежели у матерей и сестер, дает основание предполагать передачу предрасположения по мужской линии (Cotton N., 1979). Для наследования алкоголизма женщиной нужна большая отягощенность: частота алкоголизма у кровных родственников выше у женщин-алкоголичек, нежели у мужчин-алкоголиков.

В то же время V. М. Hesselbrock с соавт. (1985) обнаружили, что в случаях семейного алкоголизма (у кровных родственников) частота алкоголизма потомства была не выше, чем в благополучных семьях. Но частота алкоголизма резко возрастала в сочетании со случаями так называемой антисоциальной личности среди пробандов или их родных.

Роль биосоциального воздействия в проявлении предполагаемой генетической склонности остается неясной из-за неопределенных результатов применения близнецового метода.

С появлением близнецового метода вначале было установлено, что однояйцовые близнецы более конкордантиы к алкоголизму и приему алкоголя, чем двуяйцовые (Partanen J. et al., 1966). В дальнейшем это не было подтверждено на примерах разлученных, адаптированных в разных семьях близнецов, равно как и склонность выбирать в супруги портретно-сходных лиц, что, как считалось, свойственно близнецам. Случаи пьянства неразлучавшихся близнецов можно объяснить и другими причинами, помимо унаследованной предиспозиции именно к алкоголизму. S. Borg с соавт. (1979) исследовали 12 монозиготных и 51 дизиготную пару, у которых была выражена дискордантность по алкоголю. Близнецы не различались по таким признакам, как доходы, жизненные стандарты, частота криминальности. Малопотребляющие алкоголь были чаще женатыми, состояли в более стабильном браке, имели больше детей, оказывались более образованными. У злоупотребляющих спиртными напитками обнаружены меньшая социальная активность, более низкие политические интересы, они чаще посещали врача «из-за нервности». Что тут следует считать конкордантно унаследованным? В экспериментах на животных показано, что антиконвульсивное и депрессивное действие этанола генетически кодируется различно; как начальная, так и достигаемая толерантность опосредуется разными генами.

Критический анализ генетических клинических исследований осуществлен D. Goodwin (1981), который ставит под сомнение получаемые в таких исследованиях результаты по чисто методологическим соображениям. При сборе сведений о любой заболеваемости в семье «неизвестно, слушают ли вас, понимают, лгут или имеют плохую память». Злоупотребление спиртным — источник конфликта, вследствие чего, как правило, информация эмоционально искажается. Злоупотребление также оценивается разными членами семьи не объективно, а субъективно (об одном лице: «пьяница», «пил много, но без каких-либо последствий», «пил не больше меня, а я — человек умеренный»). Нередко сам факт антиалкогольного лечения не означает более тяжелого случая, чем тот, когда помощь не оказывалась. Поскольку алкоголизм проявляется чаще в возрастном диапазоне 20—40 лет, картина наследования искажается, если среди членов семьи — молодежь или те, кто заболеет к 50 годам.

Исследование приемных детей, у многих из которых к тому же истинные отцы неизвестны, не проясняет вопроса, так как любые отличия обнаруживаются между группами приемных детей с родителями-алкоголиками и родителями-неалкоголиками. Иногда единственно возможным достоверным выводом из этих исследований является то, что для развития алкоголизма не требуется алкоголизма в приемной семье (как бывает и в кровных семьях.— И. П.). Что касается пьянства в семье истинных родителей, то, как пишет D. Goodwin (1981), «много условий в семье, которые, вероятно, не наследуются, например разговор по-французски». Но при таком скептицизме D. Goodwin все же соглашается с высоким риском алкоголизма для детей больных, так как в семьях злоупотребляющих алкоголем заболевают до 25% детей, т. е. в 4 раза чаще, чем в здоровых семьях.

Следует добавить, что рост алкоголизма, колебания его частоты в зависимости от социальных изменений (в том числе контроля за ценами, производством и пр.) свидетельствуют не в пользу наследственных теорий. Распределение алкоголизма среди населения не соответствует распределению наследственных болезней. Возрастание гетерозиготности должно уменьшать частоту генетических пороков, урбанизация же и миграция населения, напротив, учащают алкоголизм.

Если допустить существование среди больных некой особой части, определяемой генетически, то какая эта часть? Синдромологически алкоголизм достаточно однотипен, следовательно, особую часть нужно искать в вариантах течения. Доброкачественные формы своим благоприятным течением могут свидетельствовать лишь о высоком качестве генотипа, против предопределенности. Злокачественному алкоголизму предшествуют или экзогенные вредности, или сочетание с некоторыми формами психопатологии, для которых алкоголизм не является частым осложнением. Возможно предположение, что генетическая предиспозиция имеется в случаях психотического алкоголизма, но здесь нередко находят (хотя и не всегда подтверждают) генетические связи с иными психопатологическими нозологическими формами, например, шизофренией. В предыдущей главе мы видели, как многообразно поражение детей в семьях, где злоупотребляют алкоголем, родившихся от пьяного зачатия, при употреблении алкоголя беременной. Для того чтобы эти дети с годами начали пьянствовать, достаточно их неспецифической предрасположенности и неблагополучной микросреды. Разнообразие индивидуальных реакций на этанол, особенностей личности больного, клинической картины алкоголизма, полигенность этих характеристик противоречат специальному гену алкоголизма.

Попытки обнаружить индивидуальную (как наследованную, так и нажитую) биологическую предрасположенность в исследованиях на больных алкоголизмом многочисленны, но, как правило, методологически небезупречны. Найденные при алкоголизме отклонения от нормы не означают, что они предшествовали алкоголизму. Напротив, учитывая состоявшиеся патогенетические сдвиги, это, на наш взгляд, доказывает, что до алкоголизма этих отклонений не было.

В качестве примера можно привести исследования L. Major с соавт. (1978), которые низкую активность моно-аминоксидазы (МАО) в сыворотке и форменных элементах крови у больных алкоголизмом оценивали как критерий предрасположенности к алкоголизму. Однако мы не только не согласны с методологией авторов, но и располагаем фактами, согласно которым падение активности нейромедиаториой системы у больных алкоголизмом не открывает, а завершает патологическую динамику. У больных с меньшей длительностью злоупотребления алкоголем, напротив, отмечены возбуждение нейромедиаторной системы (гиперпродукция медиаторов, высокая активность ингибиторов, интенсивность выведения и т. д.), подъем активности МАО в абстинентном синдроме (Wiberg A., 1979). Последние исследования обнаружили низкую активность МАО крови и у больных шизофренией; предлагается считать это маркером шизофрении (Baron M. et al., 1984). Исключение составляют работы, в которых исследуются стабильные характеристики, например морфоконституциональный тип (Дворяк С. В. и др., 1983; Гасанов X. Г. и др., 1984). У больных алкоголизмом установлена большая, чем в здоровой популяции, частота инфантильного (в 4 раза) и инфантильно-феминного (в 5 раз) типа, условно идеальный встречался в 1,7 раз реже.

Исследование экспериментальных животных, предпочитающих и отвергающих в свободном выборе алкогольные растворы, показало их различие по метаболическим (лииидный, аминокислотный, углеводный обмен), ферментным (АДГ) и нейрохимическим (простагландины) параметрам (Островский Ю. М., 1980). Нейрохимические отличия выявлены Т. М. Воробьевой и соавт. (1984): у предпочитавших алкоголь крыс было повышено содержание серотонина в гипоталамусе; в серотонинергической и норадренергической системах этих животных в ответ на введение этанола отмечен особый «всплекс» активности. По данным И. А. Анохиной, для предпочитающих этанол животных был характерен особый обмен дипомина (прекурзоры иметабо-лизирующие ферменты, в частности допамин-бета-гидроксилаза). И. В. Маслова и соавт. (1986) установили у предпочитающих алкоголь животных изначально высокий уровень ацетилхолина. Ю. М. Островский считает, что в развитии привыкания к алкоголю имеют значение уровень и особенности метаболизма эндогенного алкоголя.

Таким образом, хотя нельзя отрицать существование индивидуальной ранимости и индивидуальной устойчивости к действию этанола, сущность этих индивидуальных реакций до сих пор не определена.