Наука об алкоголе

А жены?

— У нас семья только до двух часов.

— Как так?

— Пока не открылся винный магазин.

Оглавление

О семьях, где пьют оба супруга, говорить не буду. Все-таки это редкое явление. Да и что говорить? Лучше русской пословицы не скажешь: «Муж пьет — полдома горит, жена пьет — весь дом горит».

В нашей стране пьющая женщина — редкость. Да и вообще, невзирая на мировую тенденцию, я все-таки склонен полагать женщин в большинстве своем непьющими. В Древнем Риме женщинам совсем запрещалось пить, запрещается им пить и поныне во многих странах Азии и Востока...

Говорить о семье — это прежде всего говорить о женщине, матери, хозяйке. Согласимся, что пока семья держится на женщине. Я сказал «пока», имея в виду, что со временем мужчина распрямит свои крепкие плечи и взвалит на них хотя бы половину дома. Женщина в семье — организатор, главный работник, хранитель морали и нравственности. А посему, хотим мы или не хотим, с женщины и спрос особый.

После серии моих статей в «Вечернем Ленинграде» о пьянстве пришло очень много писем, которые делились на два вида.

Первые вопрошали: «Уж не хотите ли вы борьбу с пьянством взвалить на женские плечи?» Хочу. Борьбу с пьянством я хочу взвалить на плечи каждого, в том числе и на жен пьющих, а может быть, прежде всего на них. Жизненный опыт меня в этом убеждает. Да и не я один так думаю. Вот совсем свежий пример. На здании одного из автопредприятий висит обращение к семьям шоферов: «От вас, жены, матери, члены семей, в значительной мере зависят жизнь и безопасность родных и близких вам людей. Будьте особенно требовательны к водителям — мужу, сыну!»

В конце концов пьянство в семье — это горе. Так кому же первому вставать грудью на пути его, как не жене?

О главных причинах пьянства я еще поговорю. А каковы они в семье? На них с готовностью указывают запившие люди: измена, ревность, характер жены, сквалыжность тещи... А я хочу указать на иную причину, вернее, на способствующее обстоятельство.

Однажды услышал от знакомой женщины слова, сказанные с гордостью:

— У меня к мужу единственное требование — чтобы не пил.

— И только-то? — удивился я.

— А это самое главное.

— Муж не обижается?

— Почему?

— С него в семье спрос, как с дефективного.

— Пусть бытовую технику чинит...

Такой подход к мужу — с моей точки зрения, унизительный — у многих женщин. Причина его в современном делении на мужскую работу и женскую, поэтому в обязанности мужа вменяется лишь ремонт квартиры и бытовых приборов, да иногда кое-где приложить физическую силу.

Но только недалекая женщина придает большое значение ремонтам да починкам. Ведь можно и мастера вызвать. А кто же будет руководить семьей как коллективом, воспитывать детей, поддерживать нравственный климат, следить за интеллектуальным ростом?.. Одна женщина? Значит, мужчина от всего этого освобождается ради «лишь бы не пил»? А что же ему тогда делать в семье?

И напрашивается парадоксальная мысль: не запил бы тот мужчина, от которого всего лишь и требуют, чтобы он не пил?

Вторая группа писем, о которых упоминалось, была жалостливая: «Жалеть надо жен пьяниц, а не осуждать...» Мне сразу пришли на память слова Семашко: «Можно сказать, что сколько мужья выпили водки, столько их жены и дети пролили слез». Что и говорить, жалко этих женщин.

В моих записных книжках есть пометка...

Допрашивал одну гражданку, жену буйного алкоголика, которая по каким-то соображениям не говорила правды. Я стал строгим, глядел ей в глаза, объяснял, где она находится, пугал ответственностью за дачу ложных показаний... А она лишь вяло усмехалась. И я вдруг понял, что она не боится. Да и почему ей бояться — меня, официального, вежливого, в очках, когда у нее дома муж, нетрезвый, матюжный, со здоровыми кулачищами, с красными глазами.

Невольно пожалеешь.

Когда я начинал работать в прокуратуре, пожилой участковый инспектор как-то обронил:

— Не люблю жен пьяниц.

Заметив мой недоуменный взгляд, он смягчающе добавил:

— Жены, пьяниц мне несимпатичны.

Тогда я ничего не понял. Как это не любит? Их же принято жалеть. Потом я поработал, потом я насмотрелся.

Но сперва расскажу про один визит, который обнажит мою главную мысль скорее...

Однажды в мой корреспондентский кабинет вошло пушистое существо — меховая шубка, меховая шапка, на которой ворсинки стояли дыбом. Существо сняло шапку, под которой пушистые волосы тоже вздыбились. Я было хотел попросить существо зайти в гардероб и освободиться от мехов, но безмятежное лицо и простодушный взгляд остановили — скорее всего, она заглянула спросить, где принимют объявления или как отыскать какого-нибудь сотрудника редакции.

— Я вам за советом.

— Именно ко мне?

— Ведь вы писали о пьянстве? Писатель, юрист...

— Садитесь,— сказал я, решив, что вопрос ее все-таки пустяшный и идти в гардероб ни к чему.

Она села, расстегнула шубку и, как мне показалось, весело оглядела кабинетик. И перед моими глазами всплыли косяки писем, которые всегда ставили меня в тупик: когда заменят лампочку в коридоре? Почему не исполняют по радио заказанную мною песню? Как увидеть «летающие тарелки»? Где отремонтировать зубную щетку? Что же интересует эту милую девушку: есть ли курсы рок-музыки или почему наша газета не печатает брачных объявлений? Впрочем, при такой внешности брачные объявления ей не требовались.      

— Посоветуйте, разводиться мне с мужем или нет?

— Не знаю,— честно признался я.

Почему не знаете?

— Потому что ничего не знаю ни о вас, ни о вашем муже и вообще думал, что вы не замужем.

Она улыбнулась довольно. Потом рассказала, коротко обозначая любые ситуации парой слов. 21 год, студентка, замужем, муж тоже студент, живут у ее родителей... Всё.

— Сколько прожили с мужем?

— Семь месяцев.

— И надумали разводиться?

— Сашка оказался пьяницей,— не удивилась она своим собственным словам.

— Неужели этого не заметили, когда выходили замуж?

— Тогда он не пил.

Мне было известно о скоротечном алкоголизме, но подобные случаи встречались крайне редко.

— Стал пьяницей за семь месяцев?

— Именно.

Ее любознательные глазки вроде бы наслаждались произведенным эффектом. Я не верил ей уж хотя бы потому, что в горе за эффектом не следят.

— До замужества вы долго его знали?

— Мы однокурсники.

— И он не прикасался к рюмке?

— Почему же? На вечерах, в гостях, в барах...

— И часто случались эти вечера и бары?

— По поводу. Сами были студентом, знаете.

— Не знаю, у меня не бывало денег.

— Ну, через пару дней что-нибудь да подвернется. То экзамен спихнешь, то зачет, то у кого-то день рожденья, то свадьба... либо просто так завалимся группой бухнуть пивка или в бар хлебнуть коктейля.

— Пивка он бухал без вас?

— Со мной и со всей группой. Ребятки у нас дружные.

Я не понимал вот чего... Жена, с такой легкостью «хлебавшая» коктейли вместе с мужем, вдруг обеспокоилась его пьянством. А раньше, до замужества, не беспокоилась? Или она считала, что холостым простительно?

— В чем выражается его пьянство?

— Ходит по барам и пивным.

— Так ведь он и раньше ходил.

И она сказала слова, которые все объяснили:

— Теперь он меня не берет.

Теперь он «бухал пивка» без нее, с приятелями. А по разумению этой студентки пить вместе с ней — веселиться, пить без нее — пьянствовать.

Или вот еще краткий разговор с жалобщицей:

— Когда выходили замуж, он пил?

— Выпивал.

— Ну и что вы сделали?

— Ничего.

— Как же решились на брак?

— У меня отец пил. Думала, что и тут обойдется...

Поэтому, когда женщина сетует на запившего мужа, я всегда спрашиваю: «Когда? Какого числа? Во сколько?»

Не шучу: «Когда запил муж?» Ответа, разумеется, не бывает, ибо начало пьянства — не шпионская операция икс, перед которой сверяют часы.

Отсюда и нет сочувствия к женам алкоголиков. Они или выходили замуж за пьющих, или мужья становились пьяницами на их глазах. Другого, как говорится, не дано. А коли так, то с них тоже моральный спрос.

Я заметил, что жены пьющих делятся как бы на две группы.

Первые. Они энергичны, настойчивы, на все готовы ради спасения мужа. Но причину его страсти и способ от нее избавиться видят лишь за стенами своего дома: в пьянстве мужа виноваты приятели, завод, близлежащий гастроном; заняться мужем должны директор, общественность, милиции... Вот их обычные сетования: «Написала в райсовет, а оттуда прислали отписку», «Пошла на работу мужа, а там сидят такие же пьяницы», «Заявила в милицию, а они пьяниц покрывают»...

Как-то попалась мне в газете статья с набатным заголовком: «Проклинаю пьянку!» Женщина писала, как муж заел ее жизнь и судьбу двух детей. Кого же она проклинала? Магазин, милицию, начальство, дружков... И не слова о муже: как пил, почему пил, давно ли начал, что она сделала, чтобы он не пил? Виновата пьянка! И эта пьянка выступала вроде мифического свирепого зверя, пожирающего невинных мужчин. А муж — жертва. Кто же виноват? Нет, не муж — виновата пьянка.

Однажды в редакцию пришла женщина с категорическим требованием закрыть винный магазин. Я спросил о причине, хотя догадаться было нетрудно. Так и оказалось: муж пил, дрался, ломал мебель. Естественно, прежде чем закрывать магазин, я посоветовал поискать помощи у милиции. Женщина замялась, упрекнув ее в нерадивости. Тогда я взялся за телефон и через несколько минут все объяснил участковому инспектору. Тот от злости чуть не охрип. И прочел мне заявление этой гражданки — последнее: «Так как с мужем мы помирились, прошу мою жалобу считать ошибочной». И так каждый месяц — сперва подаст жалобу, потом заберет.

Парадокс! С мужем ей связываться опасно, сложно, изнурительно, поэтому с мужем лучше помириться. Помириться-то помириться, да ведь он пьет по-прежнему. Тогда не закрыть ли магазин? И вместо того чтобы по мере сил своих отставлять мужа от водки, она хочет отставить магазин от мужа. Да ведь он другой отыщет, далекий.

Могу поведать еще более ошеломляющий случай.

Однажды редакция получила письмо, из которого привожу емкий кусок: «В тот день у мужа денег не было, напиться он не мог, а употребил лишь кружку пива и спокойно шел домой. К нему пристал милиционер и потребовал: «Дыхни!» Муж дыхнул. Милиционер обрадовался: «Ага, пьян». И поволок в вытрезвитель, хотя муж объяснил про кружку пива. В вытрезвителе мужа сунули за барьер и начали раздевать. Он отказывался, тогда дежурный надрал ему уши, и ссадины хорошо видны до сих пор. В результате подобного беззакония муж вернулся утром усталый, потрясенный, с багровыми ушами и, между прочим, без шарфа, похищенного в вытрезвителе...»

Серьезная жалоба — любой правовед задумается. Я не только поговорил с работниками милиции и свидетелями, но взглянул и на место происшествия. Поэтому разбираю жалобу по пунктам.

«В тот день у мужа денег не было...»

Да, денег у него не было — сперва. Но муж, как он сам выразился, «провернул операцию с хрусталем» — собрал дома и по лестнице пустые бутылки и сдал их. Потом он украл у соседей сиамского котенка и продал за пятерку. А уж затем, развеселившись окончательно, обошел знакомых и, сообщив им, что его жена попала в больницу, набрал более пятидесяти рублей.

«...Спокойно шел домой...»; «...муж объяснил про кружку пива». Ни идти, ни объяснять, ни дыхнуть ваш муж не мог, потому что в тот момент, когда подъехала милицейская машина, он стоял под деревом на четвереньках и судорожно ел снег. Дело в том, что он нечаянно разбил очередную бутылку и, дабы вино не пропало, ел пропитанный им снег.

«В вытрезвителе мужа сунули за барьер...»

С 1978 года барьера в дежурной комнате медвытрезвителя не существует.

«...Дежурный надрал ему уши...»

По рассказам свидетелей, отдыхавших в парке, ваш муж надел на голову урну, показывая старушкам, как выглядит патриарх всея Руси.

«...Без шарфа, похищенного в вытрезвителе...»

Между прочим, красный шарф, мокрый, перекрученный, висел на дереве, под которым ваш муж кушал опортвейненный снег; возможно, и до сих пор висит...

Казалось бы, что должна сделать жена, приняв супруга из вытрезвителя? Ужаснуться, заплакать, испугаться, забить тревогу, поднять на ноги все и вся, чтобы мужу стало это уроком на всю жизнь. Она же пишет с его слов в редакцию заведомую ложь.