Социально-психологическая динамика
формирования алкоголизма
Оглавление
При всей типичности проявлений
алкоголизма, стандартности его симптомов и механизмов влияния на судьбы людей в
каждом индивидуальном случае течение болезни неповторимо,— одинаковых людей,
как известно, нет. Поэтому в наркологии, так же, впрочем, как вообще в
психиатрии и многих других медицинских специальностях, успеха в лечении
добиваются лишь врачи, которые умеют за проявлениями болезни увидеть личность
человека, уловить, в какой мере и где взаимосвязаны болезнь и личность. Видеть
за болезнью человека — большое искусство, талант, дар врачевания, без которого
невозможно эффективное лечение алкоголизма.
Не существует какого-то определенного
склада личности, который был бы свойствен больным алкоголизмом. Однако всех
заболевших этой болезнью можно, хотя и условно, подразделить на определенные
категории, и в каждой из них будет своя психологическая история болезни: от первого
осознания зависимости от алкоголя до обращения в наркологическое учреждение за
помощью.
Как уже говорилось, алкоголь употребляют
многие, а заболевает алкоголизмом часть из них. От начала неумеренного, еще не
очень бросающегося в глаза употребления спиртных напитков, первых эпизодов
злоупотребления до формирования симптома потери контроля, уже более заметного
окружающим, проходит, как правило, 5—7 и более лет, реже 1 или 2 года.
Удивительно, но факт: при подробных расспросах больных об этом периоде жизни
большинство точно не помнят, когда «умеренность» превратилась в
«неумеренность». Отмечают, что алкоголь как-то незаметно стал постоянным
спутником жизни. Казалось естественным, что без него не обходится ни один
праздник, ни одно торжество, да что там — ни один выходной день или просто
время отдыха после работы. Прием гостей или приход в гости, проводы или встречи
близких, даже похороны — все было связано с употреблением алкоголя. Конечно,
есть традиции, обычаи, которыми на первый взгляд трудно пренебрегать. И
больные, оправдывая себя, часто ссылаются на них, забывая, что соблюдение
традиций должно способствовать созиданию, а не разрушению, что трезвенники по
убеждению, видя пагубность алкогольных традиций, навсегда отказались от их
соблюдения.
Этот переходный период — период
предболезни, преддверие алкоголизма. Пристрастие, патологическая потребность в
алкоголе уже зародилась, она уже исподволь управляет поведением человека,
вынуждает его искать пути ее удовлетворения, оставаясь скрытой от сознания. Но
почему же дремлет сознание — этот высший продукт развития психики, венец
творения природы, поставившей человека на самую высокую ступень биологической
эволюции? К сожалению, человек далеко не всегда использует возможности своего
ума, способностей — составных частей сознания — во благо, нередко он применяет
их во вред себе и окружающим, в угоду своим желаниям, которые принято называть
низменными. Пожалуй, к таковым может быть отнесено и влечение к алкоголю.
Застолья призрачно скрашивают время, «разнообразят» досуг и фактически
зачеркивают завтрашний рабочий день тем, что порождают физическую усталость и
духовную лень, мешающую работать с полной отдачей.
Явных потерь от такой жизни какое-то
время может не быть. Долг перед обществом, семьей и близкими формально выполняется.
Тут бы и подать сигнал сознанию: «Что ты делаешь, человек, жизнь ведь такая
короткая, а сделать надо так много! Что ты можешь сделать без ежедневного
самосовершенствования, которое невозможно при столь частом употреблении
алкоголя?!» Но сознание уже работает на потребность в алкоголе и говорит
человеку другое: «Все хорошо, ничего страшного не происходит».
Начало алкоголизма не фиксируется
сознанием человека. Это почти аксиома. Но бывают и исключения. Люди долга,
требовательные к себе, вдруг обнаруживают, что все чаще не выполняют каких-то
взятых обязательств, не справляются с порученными делами, транжирят время в
застольях, перестают оправдывать ожидания начальства, товарищей по работе,
близких. Тщательно анализируя причины этого, они заставляют свое сознание
прийти к правильному заключению о том, что алкоголь стал препятствием в их
жизни, их врагом. Обычно этому открытию сначала не верят, но факты вынуждают
признать его истинность — в продолжающихся по инерции банкетах, торжествах,
встречах и проводах все яснее выкристаллизовывается их главный смысл — выпивка.
На некоторое время сознание человека,
его Я как бы раздваивается — одно Я продолжает удовлетворять потребность в
алкоголе, а другое протестует и призывает вернуться к нормальной жизни, исполнить
свое предназначение, реализовать свои способности. И происходит чудо,
являющееся на самом деле победой в человеке высшего над низшим — потребность в
алкоголе подавляется, не достигнув патологического уровня. Полшага, оставшиеся
от предболезни до болезни, не делаются.
Люди в таких случаях, будь то мужчина или женщина, часто испытывают страх перед
этой несостоявшейся возможностью стать больными алкоголизмом и навсегда
отказываются от употребления самых мизерных доз спиртных напитков или делают
это крайне редко, не получая прежнего удовольствия. Говорить об этом с
посторонними, да и близкими, они, как правило, не любят. Поэтому мы зачастую не
подозреваем, что таких людей немало.
Это идеальный вариант противодействия
человека приближающейся болезни. Значительно чаще для отыскания в своей природе
«врага» требуется помощь окружающих, прежде всего близких. Именно они — любящие
матери и отцы, жены и мужья, родственники и друзья — замечают, что алкоголь
начал распоряжаться жизнью человека. Уговаривают, просят, а затем требуют
опомниться, оглянуться и понять, что новая, нездоровая потребность резко
изменила их жизнь.
Сколько денег уходит на удовлетворение
этой потребности? Очень много. Больные не любят таких подсчетов и стараются
избегать их. Близким же это обстоятельство, естественно, небезразлично. Тем
более не могут они смириться с тратой энергии и времени их родственников на
пьянки, которые являются причиной невыполнения ими домашних обязанностей,
систематических исчезновений из семьи, замедления профессионального роста,
ухудшения учебной успеваемости и, конечно, изменения нравственного облика
близких им людей.
Если алкоголизм еще только зарождается,
если близкие значимы, дороги, любимы, их требование отказаться от алкоголя
может пробудить сознание человека, мобилизовать его, стать препятствием на пути
к болезни.
Толчком к осознанию своей зависимости от
алкоголя могут оказаться неожиданное, с точки зрения злоупотребляющего
алкоголем, попадание в медвытрезвитель, в милицию после пьяной ссоры и другие
объективные свидетельства неспособности управлять влечением к алкоголю.
Однако бывает так, что окружение без
должной критики относится к людям, злоупотребляющим алкоголем, способствует тем
самым формированию этой болезни. Кроме того, любители выпить нередко втягивают
в это близких, преодолевая таким образом препятствие для удовлетворения своей
потребности и часто помогая развиться алкоголизму и у них. Тогда спустя
некоторое время на лечение в наркологическое учреждение поступают одновременно
муж и жена, отец и сын, мать и дочь, близкие родственники.
К сожалению, слишком часто помешать
развитию болезни не удается. Все больше теряется контроль за употреблением
алкоголя, формируется патологическое влечение к нему, человек заболевает
алкоголизмом. Ответственность перед своим будущим уступает место зависимости от
алкоголя.
Но ведь эту зависимость от себя и других
не скроешь — слишком много объективных доказательств ее существования. Что же
делается с чувством вины, совестью, сознанием, наконец, самоуважением?
Заглушить их — во всяком случае, в значительной мере — позволяет, как ни
странно, интеллект, умственные способности. Они используются для оправдания,
объяснения в собственных глазах и глазах окружающих зависимости от алкоголя.
Известно, что люди неохотно признают
свои недостатки, а если и признают, то с оговорками, пытаясь объяснить их не
зависящими от них обстоятельствами. В том раздвоении Я, о котором уже
говорилось, Я ответственное, уступая Я, зависимому от алкоголя, придумывает
логические оправдания. Развивается еще один симптом — анозогнозия, непризнание
того, что контроль за употреблением алкоголя потерян, что патологическое
влечение к нему сформировано и является причиной всех или большинства
происходящих с человеком несчастий.
Анозогнозия — сложный симптом, лишь в последние
годы ставший предметом серьезных медико-психологических исследований.
Проявления ее иногда поразительны, а для непосвященных просто непонятны.
Казалось бы, разве это возможно, чтобы взрослые неглупые люди, нередко имеющие
высшее образование или даже ученые степени, не понимали, в чем причина
большинства их несчастий, не могли найти в своем прошлом истоков семейных
конфликтов и разводов, снижения производственного статуса, ухудшения
физического и психического здоровья. Оказывается, возможно. Они придумывают
различные оправдания и объяснения своему пьянству, приводят множество
доказательств и доводов трудности его прекращения и даже необходимости
употребления алкоголя.
Чаще всего больные говорят, что алкоголь
снимает нервно-психическое напряжение, в особенности если оно возникает после
ссор и конфликтов с окружающими, близкими. Когда в процессе беседы с ними
выясняется, что призрачное «облегчение» появляется лишь на короткое время, а
расплата за него — это еще большее напряжение, новые ссоры и конфликты, многие
больные все же продолжают отстаивать свое право отключиться хотя бы на миг от
действительности, забыться.
Очевидно, непризнание отрицательных
последствий алкоголизации основано не только на стремлении оправдать себя, на
незрелости личности в целом, но и на патологическом влечении к алкоголю,
которое стимулируется трудными жизненными обстоятельствами.
Уже в начале злоупотребления алкоголем
больные обнаруживают свою несостоятельность во многих важных сферах
жизнедеятельности. С развитием алкоголизма она, естественно, усиливается.
Каждое новое переживание своей несостоятельности — на производстве, в семейных
и других отношениях — могло бы послужить толчком к осознанию ее причины. Вместо
этого алкоголь обычно используется как лекарство, средство забыться,
отключиться, снять напряжение, вызванное конфликтами внутренними или внешними.
Рождается и обоснование такого способа решения конфликтов: пью потому, что не
понимают, не справедливы, не любят, не помогают окружающие или близкие, потому
что судьба не сложилась и т. д. Возникает замкнутый порочный круг.
Злоупотребление алкоголем порождает неприятности, конфликты, проблемы, но и
алкоголь же используется как средство «лечения» переживаний, вызванных ими, что
приводит к еще большим неприятностям, конфликтам и проблемам. Этот порочный
круг самостоятельно разрывают те больные, у которых сохранились высокие
морально-этические ценности, чувство ответственности перед собой и другими.
До сих пор речь шла о людях относительно
здоровых психически и нравственно, у которых развился алкоголизм. Это один из
типов больных, которых можно назвать ответственными. Есть еще три типа:
безответственные, имеющие серьезные эмоциональные нарушения помимо алкоголизма
и асоциальные.
У людей с недостаточным или малоразвитым
чувством ответственности, не склонных к глубокому самоанализу, не любящих
перемывать себе косточки, не стремящихся к самосовершенствованию, работающих
спустя рукава, «от звонка до звонка», не очень задумывающихся о том, как
проводить свой досуг, формально выполняющих семейные обязанности, пристрастие к
алкоголю может стать основным содержанием жизни, и осознание его пагубности
бывает сложным, а иногда и невозможным. Если удается увернуться, приспособиться
на работе так, чтобы удовлетворение потребности в алкоголе не грозило
административными наказаниями и увольнением, если в семейных отношениях
обговаривается или негласно утверждается право жить так, как хочется, то
порочный круг долго не разрывается. Годами и даже десятилетиями. Пока не
запротестуют и не откажутся работать жизненно важные функции организма, не
выдержав массивной алкогольной нагрузки.
А до того от больных можно услышать не
столько оправдания или объяснения, сколько лаконичные пояснения и утверждения
своего права распоряжаться жизнью по собственному усмотрению: «Пью потому, что
хочется», «А что мне еще делать?», «На свои покупаю, заработанные, а не
ворованные», «Без этого скучно» и даже «Лучше не жить, чем не пить». Пожалуй,
основная черта этой категории больных — безответственность.
У людей, попавших в зависимость от
алкоголя, он часто является важным условием поддержания — как правило, на
короткое время — физиологического и психологического тонуса, не только улучшает
настроение, но иногда и повышает работоспособность. Творческий работник в таком
случае пишет или редактирует книгу, домохозяйка быстро справляется с уборкой
квартиры, стиркой белья, приготовлением обеда и т. д. Расплата в виде похмелья,
запоя, плохого сна и самочувствия придет позже, зато сейчас — полноценная,
продуктивная жизнь. Без спиртного ее не будет, рассуждают больные, так чем
страдать постоянно и быть трезвым, лучше получать удовольствие от жизни, хотя
бы урывками. И не страшно, что просветы будут чередоваться с черными днями.
В этом случае речь идет о больных
алкоголизмом с эмоциональными нарушениями, которые алкоголь помогает
сглаживать. Не обратившись вовремя к психиатрам, медицинским психологам для
получения помощи в лечении или коррекции этих нарушений, больные все чаще
занимаются самолечением посредством алкоголя. Порочный круг здесь еще труднее
разорвать — ведь алкоголь не только удовлетворяет болезненную потребность в
нем, но и снимает напряжение, создает, пусть временно, иллюзию полноты жизни.
При его употреблении улучшается сон, исчезает подавленность, резкие перепады
настроения, у некоторых в начале болезни улучшаются сексуальные функции.
Неприятности, вызываемые алкоголем, всего лишь плата за компенсацию внутренних
дефектов, дисгармонии психики. И до тех пор, пока больные будут считать, что
эта плата не слишком велика, они не поторопятся отказаться от алкоголя.
Кроме нравственно здоровых (в большей
или меньшей мере) людей встречаются нравственно ущербные, способные ради своей
корысти вступить в конфликт с законом, совершить правонарушение. Удовлетворение
потребности в алкоголе всегда корыстно и идет вразрез с требованиями общества.
Но одно дело — тратить на это свои последние деньги, а другое — разбить витрину
винного магазина, украсть остаток зарплаты у заснувшего собутыльника, вынести
из дому и продать вещи матери, жены, детей. Асоциальный тип больных крайне
сложен во всех отношениях. Они приносят не просто несчастье. В пьяном виде они
представляют большую опасность для окружающих, что всем хорошо известно как
нельзя, определенное законом. Нельзя бросаться с кулаками на жену, которая не
дает денег на опохмелье. Нельзя оставить ребенка на двое суток одного в
квартире и отправиться в пьяный загул с компанией приятельниц, нельзя бросить
работу и перебиваться заработками от спекуляции спиртного, одновременно
удовлетворяя свою потребность в нем.
А если компания тунеядцев привычна, если
существование без всякой ответственности перед собой, людьми и обществом —
образ жизни, то зачем отказываться от алкоголя? Ведь он является частью, и
очень важной, такого образа жизни. Естественно, что асоциальные больные
постоянно сталкиваются с правоохранительными органами, которые и способствуют
пресечению их недостойного поведения.
Они, как правило, помещаются на
принудительное лечение в лечебно-трудовые профилактории (статья 62 УК РСФСР).
