Большая политика для него сама жизнь. Идеалист, трудоголик, как сказали бы сейчас, талантливый антикризисный менеджер. Член политбюро ЦК КПСС, который сохранил верность коммунистическим идеям даже после развала СССР.

«Это был период самый счастливый в моей биографии. Это преображение Сибири, хотя его почему-то окрестили, этот период, эпохой застоя», — рассказывает член Политбюро ЦК КПСС в 1985-1990 гг. Егор Лигачев.

Те, кто хорошо знает Егора Лигачева, тоже гораздо охотнее вспоминают его дела, а не вошедшую в перестроечный фольклор фразу: «Борис, ты не прав», которая, кстати, с трибуны звучала по-другому: «Ты, Борис, не сделал правильных политических выводов».

Это было сказано в пылу партийной борьбы, которую идеалист Лигачев в итоге проиграл прагматику Ельцину. Он всю жизнь верит, что социалистический путь для его страны лучший. И его не переубедить.

«Задали вопрос армянскому радио: «Скажите, когда будет хорошо?» Известно, какая жизнь — такой вопрос. И после глубоких раздумий был такой ответ: «А хорошо уже было!» Вот так я отношусь к Октябрю», — говорит Егор Лигачев.

Такие карьеры в СССР по знакомству не делались. Начинал в Сибири и в 45 лет уже в Москве — член ЦК партии. Многие об это только мечтали, а ему стало скучно. Попросился обратно, как писал Брежневу, «на живую партийную работу». И попал в Томск — тогда захолустье, с деревянными тротуарами, плохим снабжением и кучей полуголодных ученых из нескольких закрытых НИИ.

«Когда он приехал секретарем обкома в наш город, то он, конечно, сразу очень многие вопросы решал. Во-первых, Томск был абсолютно голодный город», — вспоминает физик, академик РАН Геннадий Месяц.

Еще по Новосибирску, где он принимал участие в создании Академгородка, Лигачев знал: большой науки на голодный желудок не получится. Это было похоже на чудо.

«Он раскрутил сельское хозяйство, в этой рискованной зоне для сельского хозяйства, так что Томская область была не дотационной по сельхозпродуктам», — рассказывает член ЦК КПСС 1986-1991 гг., член Политбюро ЦК КПСС 1990-1991 гг. Иван Полозков.

С его приездом все в области закрутилось и заработало. Жаль, что в хронике в основном советский официоз. Но и так понятно — вместо непролазной грязи в Томске, наконец, появился асфальт.

Транспортные потоки, прежде упиравшиеся в переправу через Томь, при Лигачеве пошли через современный мост. Как сказали бы сейчас, эффективный менеджер. На севере области вдруг нашлась нефть, и вырос крупный нефтехимический завод. Новые рабочие места, а значит, строительство жилья. Дороги. Вокзалы и аэропорт. Наконец, Томский научный центр Академии Наук.

«Он понимал, какую огромную роль играет наука, когда развитие, высокий уровень промышленности и так далее», — отмечает Геннадий Месяц.

Снова в Москву его позвал генсек Юрий Андропов, который хотел встряхнуть сонную страну. Но не успел. Встряхивал уже Михаил Горбачев. Мало не показалось. И не без поддержки Егора Лигачева. Ему приписывают авторство печально известной антиалкогольной кампании.

«Да, было много глупостей, мы слишком резко сократили производство водки, это всплеск самогоноварения, я с вами согласен», — признавался он в 2010 г.

В Борисе Ельцине, тогда главе Свердловского обкома, Лигачев увидел похожего на себя трудоголика и рекомендовал его в ЦК. Но в итоге они оказались по разные стороны баррикад. По словам друзей, Лигачев, в свои 100, как и тогда, уверен: советскую систему можно было реформировать.

«Вот он себя относил как раз к тем людям, которые считали, что в той системе можно было, работая, если бы все работали, как он работал, страна была бы в хорошем состоянии», — рассказывает Геннадий Месяц.

В 90-е, время жестких реформ, у Лигачева ярлык реакционера, поддержавшего ГКЧП. Казалось, большая политика для него закрыта. А он снова летит в Томск и легко избирается от него в Госдуму. Оказалось, сибиряки ничего не забыли. И в парламенте он еще целых четыре года отстаивал свои идеалы, которым и по сей день не изменил.

«Много было трудных дней в моей жизни, много, но в тягость ни одного», — говорит сам политик.