Николай
Евгеньевич ВВЕДЕНСКИЙ (1852—1922)
Н. Е. Введенский
— выдающийся русский физиолог, создатель учения о лабильности (функциональной
подвижности) и парабиозе в нервной системе. Член-корреспондент Петербургской
академии наук. Основатель оригинальной физиологической школы (А. А. Ухтомский,
Д. С. Воронцов, И. С. Бериташвили и др.). Главные труды: «Телефонические
исследования над электрическими явлениями в мышцах» (1884), «О соотношениях
между раздражением и возбуждением при тетанусе» (1886), «Возбуждение,
торможение, наркоз» (1901), «Побочные электротонические изменения
раздражительности. Периэлектрон» (1920) и «Курс физиологии животных и человека»
(1913—1914).
Выступление по
докладам А. Ф. Мейендорфа и Я. Г. Гололобова О предполагаемом внесении в
Государственную Думу законопроекта о постепенном сокращении выпускаемых в
продажу спиртных напитков» (27 февраля 1908 г.)
Я
приветствую решение нескольких членов Гос. Думы обсудить этот вопрос вместе с
нашей комиссией. Я почти с первого дня существования комиссии по борьбе с
алкоголизмом принимал в ней участие, переболел, могу сказать не хвастаясь,
некоторые вопросы. Поэтому я думаю, что я имею некоторое право здесь
высказаться по этому вопросу. Вопрос о борьбе с алкоголизмом, конечно, в высшей
степени, сложный вопрос, где затронуты самые разнообразные интересы. Из тех
речей, которые слышали присутствующие члены комиссии и члены Гос. Думы, наши
гости, можно было заметить, что тут затронуты интересы винокуров, в особенности же интересы Министерства
финансов. С другой стороны, затронуты вопросы другого сорта. Казалось бы, что
вопросы о винокурах должны были отступить на второй план. Из некоторых речей
выходит, что не надо начинать борьбы с алкоголизмом, пока культуры нет,
известные свободы не даны, образование слабо, политический строй плохой и т. д.
Правда, возражения эти более глухие, но они меня поражают. Я думаю, что
алкоголизм такое громадное зло, имеющее такие разнообразные корни и в то же
время разнообразные мотивы, основания, что надо же с чего-нибудь начать, надо когда-нибудь начать
и надо начинать не с самых коренных реформ, когда все это культурное развитие
и политическое благоденствие наступит.
Мне кажется, эти господа, которые стоят на такой почве вопроса, они до
известной степени напоминают крепостников. Крепостники говорили, что крестьян
нужно держать в рабстве, что мужик — дикарь, и только помещик может с ним
справиться и поднять его развитие, чтобы он принял человеческий вид. Но,
господа, если бы слушать голоса
крепостников, то когда бы русский мужик был освобожден?
Я
говорю, что это зло так обширно, что с чего-нибудь надо начать, хотя и с
немногого. И вот в этом отношении даже те сравнительно скромные мероприятия,
которые проектированы членами Гос. Думы, я приветствую от всей души. Надо со
злом бороться.
Причин
для этого зла масса: это — невежество, некультурность, беднота — все это верно;
затем известная неуравновешенность
политической личности, — все это играет известную роль; также играет
известную роль, например, привычка и легкость добычи алкоголя. Следовательно,
если причины настолько сложны, то надо начинать с чего-нибудь. Наиболее
подходящими мерами являются ограничительные меры. Что они играют роль, барон
Мейендорф привел отличный пример. Я провожу нередко время в Финляндии и вижу,
как она может бороться с пьянством. Вы думаете, что там благодаря высокой
культуре не пьют? Они часто заходят ко мне и спрашивают: «Нет ли водочки? У
меня живот болит» и т. д. У них потребность есть, но они чувствуют сами, что
хорошо сделали, что продажи водки нет. Слабость натуры все-таки сказывается;
если им представляется случай, то, конечно, они выпьют. Накануне праздников они
достают водку благодаря близости милого Петербурга; накануне этих праздников
они ходят по улицам пьяные, но на другой день они отрезвляются, в праздники
пить нечего. Вот что значит ограничительные меры. Если бы не было прекрасного
Петербурга поблизости то, конечно, и
накануне праздников они не пьянствовали бы. Поэтому я приветствую эти
меры.
Кто
же не знает, что легкость добычи алкоголя является причиной распространения его? Затем наша
комиссия и члены Гос. Думы выдвигают другую меру борьбы, по-моему, тоже в
высшей степени важную, это дать широкую свободу организаций обществ трезвости и
право запретительных постановлений обществам. Эти меры будут, несомненно,
играть громадную роль, особенно в борьбе
с шинкарством, которое растёт не по дням, а по часам при благосклонном
сочувствии винной монополии. Важно дать обществу средства бороться с
алкоголизмом, дать ему полномочия. Это, конечно, отразится на высоком моральном
поднятии всего общества и даст сейчас же
прекрасные результаты; должно дать,
потому что перед введением винной монополии началась — это запротоколировано в «Трудах» нашей комиссии —
началась энергичная борьба с пьянством;
но, как известно, винная монополия поставила точку или, выражаясь вульгарно,
положила крышку. И этим небольшим мерам, предлагаемым для начала членами Гос.
Думы, я вполне сочувствую. Надо с чего-нибудь начать.
Нам
говорят, что это сложный вопрос. Господа, когда надо бороться, то надо
бороться, так сказать, сразу. Например, я бы тем сторонникам, которые говорили,
что надо ждать культурного поднятия народа, сказал: «Вот надвигается холера:
нужно с ней бороться или нет?» Вы тоже
будете говорить, что с холерой нечего бороться, надо поднять культурное
развитие народа? Меня всегда глубоко возмущают речи подобного рода. Бороться
так бороться. Надо начинать при тех условиях, которые есть, но во всяком случае
надо начинать, а вы говорите, что надо ждать десятки, сотни лет, когда поднимется культурное развитие.
Затем я позволю себе высказать еще одно: я думаю, что главный противник борьбы с алкоголизмом, несомненно, винная
монополия и Министерство финансов. Вот
где наше главное зло. Наш государственный бюджет затянулся тем, что 700 млн. р.
получается от винной монополии; конечно, государственной казне найти целиком
такой крупный доход нелегко, ей нелегко будет развязаться с винной монополией.
Ведь на организацию ее были затрачены десятки, сотни миллионов; настроили
дворцов — я уже говорил об этом — во всех провинциальных городах, с электрическим освещением, организовали
громадную армию чиновников, чинам винной монополии отпускаются громадные
суммы. Изволите видеть — все это дело
организовано в широких размерах. Наше Министерство финансов, желая извлекать
доходы, завело винную монополию,
устроило прекрасные лавочки, в то время как наши школы помещаются в хлевушках.
Я видел всю 10-летнюю деятельность нашей
комиссии, из всего вывожу заключение, что главное зло — винная монополия, пока
она поставлена в такие условия, что
должна вести свое дело путём обнищания,
разорения и вымирания русского народа и должна таким образом добывать
свои ресурсы. Я просил бы членов Гос. Думы на эту сторону дела обратить
внимание. Если Гос. Дума добьется одного: скажет винной монополии или
Министерству финансов — не основывайте государственного бюджета на разорении
народа, на его спаивании, на деморализации, на его вырождении — если она это
скажет, то это будет уже великая заслуга. Я думаю, что те, кто говорит о
культурном поднятии русского народа, должны этому сочувствовать. Я удивляюсь,
что они не могут единодушно всей Гос. Думой, исключая, конечно, лиц очень
богатых, заинтересованных материально,
всей Гос. Думой встать на эту точку зрения. Ведь эта точка зрения до
очевидности ясна. Я повторяю, что надо бороться прежде всего с винной монополией. Почему, вы скажете? Потому, что
были указаны примеры, случаи, когда мы ходатайствовали о закрытии винных лавок
там, где их прежде не было, но нам ответили, что их закрыть нельзя. Немцы,
живущие в этом селении, не пьют, но проезжающие — пьют; немцы, конечно,
ходатайствовали о закрытии винной лавки, но Министерство финансов отказало.
Безусловно, это вопрос
общегосударственный. Это один пример, теперь приведу другой. Кто не
знает, какую роль играют наши общества трезвости, устроенные Министерством
финансов? Ведь всем известно, что главную роль играет местный чин винной
монополии. В сущности, все вопросы, куда такие-то суммы отпускать, решаются им.
Я могу привести пример, какую надо было вести борьбу инспектору народных училищ. Надо сказать, что есть суммы, которые
отпускаются на борьбу с народным пьянством. Ключ от этих денег имеет в руках
чин винной монополии. Он говорит, что надо устроить представления разные, акробатов и т. д., а
инспектор народных училищ говорит, что надо основать более прочное учреждение,
устроить читальню, выписать газеты, устроить чтения, но чин винной монополии говорит, что это не целесообразно,
я не сочувствую этому. И вот таких примеров много.
Я
еще остановлюсь на том, что имеет ближайшее отношение к нашей комиссии. В нашей
комиссии постоянно бывало два течения.
Одни стояли за скорую, решительную борьбу; другие противились этому и предлагали сначала решить
вопрос научно, они предложили нам основать учёный комитет для исследования действия алкоголя на организм. Нужно ли это
было? Конечно, не нужно, потому что это зло и без того ясно. И вот стали отпускаться десятки тысяч, и некоторые члены
занялись этим вопросом. Для человека науки это большой соблазн. Конечно,
для практических целей это не нужно
было, так как это просто отвлекало силы от борьбы с пьянством в другую сторону.
Я всегда протестовал против этого
учреждения и отказался принять участие в учёном комитете.
Я
вынес из всех подобных случаев одно заключение, что главный враг в нашей борьбы
с алкоголизмом — это именно Министерство финансов и винная монополия. Мы попали
в какой-то заколдованный круг, основав винную монополию. Я говорю, что если в
настоящее время Дума сдвинет этот вопрос с этой мертвой точки, если она
поставит преграду Министерству финансов в его политике, в той, которую оно вело
с учреждением винной монополии, — это
будет величайшая заслуга современной Думы, и все партии, включая и самые левые,
должны приветствовать эту Думу как великую Думу, что-то сделавшую.
