Научная литература

Еще раз о причинах

 Весьма основательно однажды поставили меня в тупик в абаканском горкоме КПСС, куда я, «беспартийный, не еврей», был приглашен для проведения со мной разъяснительной беседы в связи с очередным моим возмущением по поводу бездействующих партийно-советских органов, саботирующих Постановление ЦК «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма». В частности, мне было тщательно разъяснено, что проблема алкоголизма – проблема социальная, и что люди пьют, потому что много неквалифицированного труда, культуры – маловато, уровень образования – низковат, сфера услуг – слаборазвита, и еще недостаточно у нас на душу населения домов культуры, кинотеатров да театров… Вот вы, товарищ Батраков, можете стадион новый построить? Нет, не можете. Вы только критиковать партийные органы можете. Вы б лучше в меру сил партии помогали… Пригласили бы в свой клуб трезвости алкоголиков да повышали их культурный уровень. Вы на своем месте, мы – на своем.

Это был 1985 год… Год иллюзий, надежд, разочарований и прозрения…

А всколыхнули в памяти моей всю ту муть далекую… слова архимандрита Тихона, прозвучавшие намедни на телеканале «Россия»:

«У людей нет будущего – вот почему они пьют. У людей нет смысла и цели жизни».

?!..

Иные времена, несхожие ситуации, несопоставимые личности, но – какое единство в заблуждении!

Господа! постигшие психологию человека пьющего, уяснили ль вы, как он, пьющий, узнаёт, что когда нет смысла, нет цели и стадиона, то нужно именно пить? И как он узнаёт, что питьё нужно непременно пить, а не выливать в унитаз?

?..

Нет у вас ответа. Это очевидно. И это не к вашему конфузу, но к стыду оптималистов, за 30 лет столь ничтожно мало сделавших, чтобы распространить в обществе величайшую мысль Геннадия Андреевича Шичко:

«Важнейший вопрос теории алкоголизма – причина употребления «спиртных напитков» населением. Мои многочисленные наблюдения, в том числе и отчетного периода, показали, что имеется ОДНА универсальная причина – питейная запрограммированность». (Г.А.Шичко. Разработка индивидуального психофизиологического подхода к избавлению  от  алкоголизма. Ленинград, 1981).

В связи с тем, что единственная причина того, почему люди пьют – питейная запрограммированность, то и все усилия трезвеннического движения России, усилия каждого конкретного соратника должны быть направлены на борьбу с программистами и с теми, кто держит на поводке всю эту аморальную свору зомбификаторов!

Ну, куда еще проще и яснее?!

Так ведь нет же, находятся у нас туго-мудрствующие, основательно в том поднаторевшие, утверждающие, что наша цель не Алкобизнес «бомбить», и не тех, кто его «крышует», и не тех, кто лоббирует его интересы, и не тех, кто его рекламирует и пропагандирует, а – «создавать трезвенное и антиалкогольное информационное пространство и всеми средствами доносить до россиян правду об алкоголе».

О, как!

То есть, – попробуем понять по аналогии, – во время Отечественной войны нам предписывается не войска Вермахта выкашивать, не по Генштабу вражескому, не по «волчьему логову» огонь открывать, а сказывать-рассказывать людям о том, как же они вредны все эти пули, гранаты да авиабомбы?! А ежели, какие там левые, контрафактные боеприпасы, так вообще ж жуть!..

В ту же дуду, только с другого конца, дуют во всю и соратники, утверждающие: все пьянство на Руси – от доступности алкоголя, и потому нужно все силы свои положить, все упорство свое направить на устранение этой доступности: загнать алкоторговлю в прокрустово ложе закона – ввести для алкоголя суровый комендантский час, и чтоб торгашествовали не впритык к школам и детским домам, как это практикуется у нас в Абакане благодаря «единоросному» мэру Булакину Н.Г. да при попустительстве подослепшего «ока государева», а лишь за городом, как по слухам и со слов очевидцев, практикуется нынче в Швеции…

И всё это – жалкие паллиативы – вместо того, чтобы алкогольную наркоторговлю, осуществляемую под видом «продуктовой», вообще поставить вне морали и нравственности, а лиц, участвующих в подрыве здоровья нации и человека, и уличённых в пособничестве тому, приравнять к элементам антиобщественным и душевно-нездоровым! Эта мысль, кстати, не нова – об этом еще сто лет тому назад писал достойный доверия доктор медицины, невропатолог Александр Мендельсон:

«В русском обществе должно создаться такое же нравственное отношение к преступным спаивателям народа, как к фальшивомонетчикам, разбойникам, поджигателям». (А.Мендельсон. Итоги принудительной трезвости и новые формы пьянства», Петроград, 1916, с.49).

Много размышлял я над причинами упёртости иных, не желающих зреть в корень, видеть суть и причинно-следственную цепь. И многажды искал аргументы для оправдания идейного  сумасбродства, обрекающего целое поколение трезвенников на тщету сизифова труда. И?.. И представилось мне, что вся беда тут в простой абсолютизации своего понимания, а понимания у нас – с гулькин нос.  

Не буду голословным. 30 лет сряду трубим мы о том, что славный Николай II установил в России «сухой закон», а, «закон», как, якобы, пишет И.Н. Введенский, дал блестящие результаты.

Ну – сплошное «не так»! Ведь «сухого закона»  не было ни де-юре, ни де-факто.

Вынужден признаться, мне не удалось встретиться с тем документом (от 17 июля 1914 г.), – а искал я его долго и настойчиво, – которым, как утверждается многими, в России был введен «сухой закон», а вот документ, которым пролонгировались ранее принятые запретительные меры, я нашел. Его полный текст – вашему вниманию:

ВЫСОЧАЙШЕЕ ПОВЕЛЕНИЕ,

ПРЕДЛОЖЕННОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВУЮЩЕМУ СЕНАТУ.

Министром Юстиции.

О продлении воспрещения продажи спирта, вина и водочных изделий для местного потребления в Империи до окончания военного времени.

Председатель Совета Министров уведомил Министра Юстиции, что Государь Император, 22 августа 1914 г., Высочайше повелеть соизволил: существующее воспрещение продажи спирта, вина и водочных изделий для местного потребления в Империи продолжить впредь до окончания военного времени. (Предложено 3 сентября 1914 г.).

Собр. Узак. №248, 5-го Сентября 1914 г., ст.2348.

(Цит. по Авербах О.И. Законодательные акты, вызванные войной 1914-1915 гг. Том 1. - Петроград: Типография Петроградского товарищества печатного и издательского дела «Труд», 1916, с.215).

Согласимся, документ весьма куц, к тому же, в нем ничего не говорится о пиве, о котором в первую очередь и нужно было б вести речь. Тем более что этот нюанс достаточно хорошо понимали уже и тогда. Вот, что по этому поводу специально для русских писал швейцарский невропатолог, психиатр, известный общественный деятель, профессор Август Форель:

«…я считаю своим долгом самым убедительным образом предостеречь вашу страну от предприятий пивоваров, во имя правильно понятых интересов России. Эти люди являются во многих отношениях еще худшими врагами народной трезвости, чем торговцы водкой или вином». (Цит. по Д.Н. Бородин. В защиту трезвости. Пг., 1915, с.15).

Далее, отметим, что и после 17 июля, и после 22 августа 1914 года продолжалась, как и прежде, торговля церковным вином в храмах; с 16 августа 1914 года стал вновь продаваться денатурированный спирт; с 23 августа вновь разрешается продажа виноградного вина, а в ресторанах 1-го разряда и в клубных буфетах она и не прекращалась…

Так это и есть «сухой закон»?

И уже 17 ноября 1914 г. министр финансов, масон С.Ю. Витте признает возможным «разрешить в ренсковых погребах продажу крепких напитков». (См. Д.Н. Бородин. В защиту трезвости. Пг., 1915, с.17).

И вот уже в марте 1915 г. в Петрограде проходит межведомственное совещание, «которое признало своевременным разрешить продажу виноградных вин крепостью до 16° и пива крепостью до 4° в городах и «сильно населенных сельских местностях». (Т.С. Протько. В борьбе за трезвость. Минск, «Наука и техника», 1988, с.50).

И это –  «сухой закон»?!

Еще лыко в строку:

«В знаменательном 1915 году, по официальным обобщенным данным алкогольные изделия производил 661 завод, розничную торговлю – распивочно и на вынос – осуществляли 4242 заведения.

Вплоть до 1917 года сначала «Правительственный вестник», а потом «Вестник Временного правительства» регулярно информируют заинтересованные круги о разрешениях Минфина виноделам и винокурам производить (правда, в ограниченных размерах) алкогольные изделия, соответственно в деловых изданиях публикуются финансовые отчеты алкопроизводителей о прибылях». (С. Шевердин. Местное самоуправление против «второго рабства». «Эйфория», 2000 г., № 5).

Если питие в таких масштабах это  и есть «сухой закон», то тогда  становится понятным, почему пьющие только по праздникам, причисляют сами себя к «практически трезвым людям»! Но… почему ж действительно-то трезвые люди – «абсолютные трезвенники» столь охотно подыгрывают не друзьям своим, но заблудшим и в заблудство других вводящим, – хоть расшиби лоб всмятку, – не пойму я никак!

И все же, что-то же было? Было – правительственное кокетство: сначала увлечь народ в пьянство, разрешить пить и пьянствовать, затем запретить частично, потом опять разрешить… Так ведут себя иные женщины. И это распаляет, лишает ума, вышибает опору из-под ног. Похожим свойством обладают и манипуляции с  алкогольной монополией: вводят, чтоб потом отказаться, и отказываются, чтоб затем опять ввести… Это половой акт, а не политика отрезвления! Но… следует ли все это принимать за чистую монету, т.е. позволять себя одурачивать?..

И все же, было же снижение пьяной преступности, уменьшение числа самоубийств, повышение производительности труда, рост благосостояния трудового населения, были же прекрасные результаты, было же что-то?

Ну, конечно, было. Об этом блестяще рассказывает каждый из тех, кто смог осилить лишь первые 13 страничек из тоненькой брошюрки И.Н. Введенского «Опыт принудительной трезвости». Однако ж… на 13 странице брошюра не заканчивается. Хуже того, именно на 13 странице Иван Николаевич вынужден был написать:

«До сих пор мы имело дело с положительными результатами запрещения спиртных напитков».

И далее он же:

«Отравление денатуратом и другими суррогатами, представлявшее до войны явление сравнительно редкое, сразу резко возросло с первых же дней трезвости и имеет, по-видимому, склонность все увеличиваться. … До запрещения продажи водки, в первые 2 недели июля, число пьяных, доставленных в Обуховскую больницу, колебалось от 100 до 105 в неделю. С 22 по 28 июля количество опьяневших упало до 19. До 23 августа количество отравлений не превышало 29 в неделю. С 23 августа, когда была разрешена продажа виноградного вина и денатурированного спирта, по 30 августа оно уже достигло 59. В следующую неделю число отравлений достигло 87, затем – 88 и в третью неделю сентября – 115, т. е. даже превысило число поступлений пьяных до запрещения продажи водки. … Наряду с употреблением суррогатов, стремление обойти запрещение выражается в тайном винокурении, приготовлении (среди крестьян) хмельной браги, домашнего пива и различных национальных напитков (кумыса, «кумышки» и т. п.). О степени развития тайного винокурения можно судить по тому, что за вторую, половину 1914 г. по сведениям министерства земледелия, обнаружено 1825 тайных винокурных заводов, из которых 160 оказались технически хорошо оборудованы; 92 завода специально для очистки политуры и лака и 60 для очистки денатурированного спирта». (И.Н.Введенский. Опыт принудительной трезвости. Новосибирск, «Книжица», 1996, с.14-16).

И так далее…

Об этой же тенденции писал в те годы и врач, участник трезвеннического движения Д.Н. Воронов:

«Народ увидел свет, который закрывала от него водка», – как выражаются земские корреспонденты. Перед его взором уже начинаются вырисовываться светлые горизонты, он тянется к ним. … Но затем волна нарушений начинает расти чуть не повсеместно, судя по отдельным сообщениям печати. Старые привычки ищут бреши в запретительной системе и таковых оказывается немало» (Д.Н. Воронов. Жизнь деревни в дни трезвости. Петроград, 1916, с.66, 67).

И происходящее не было загадкой для людей думающих. Тот же И.Н. Введенский совершенно справедливо писал:

«…если не принять еще и других мер, направленных против первопричин пьянства, то одними запретительными мерами уничтожить упомянутого нездорового стремления людей к одурманиванию, конечно, нельзя; иначе говоря, полное запрещение – мера безусловно необходимая, но еще не достаточная».

 (И.Н. Введенский. Опыт принудительной трезвости. Новосибирск, «Книжица», 1996, с.28).

Я не берусь, конечно, утверждать, будто бы столетие тому назад психиатром из лечебницы для алкоголиков и нервнобольных зналось то, что будет открыто лишь полвека спустя ученым из НИИ экспериментальной медицины АМН СССР, но совершенно очевидно, что уже тогда ему, в отличие от иных наших современных собриологов, было совершенно ясно: алкоголь не есть причина пьянства.

А доктору медицины, военному врачу, генералу Сажину Ивану Дмитриевичу и тогда уже было понятно, что причина – не вне человека, а в самом человеке! В частности, в своей статье «Психологические основы алкоголизма и борьба с ним» он так и писал:

«При изучении причин алкоголизма прежде всего останавливает на себе внимание тот несомненный факт, что алкоголизация находит себе жертвы всюду, во всех слоях общества, не взирая на различие экономическое, политическое, социальное, правовое и т. д. Как темные невежественные массы, так и высокообразованные интеллигентные слои с усердием, достойным лучшей участи, постоянно подвергают себя алкогольному отравлению. И великие ученые, и поэты, и служители алтаря, и сыны Марса, и буржуазия, и рабочий пролетариат и крестьянство, и даже жрецы Эскулапа, – все без исключения несут неисчислимый жертвы на алтарь всепожирающего Молоха – алкоголя. Такая поразительно уравнивающая всех универсальность, естественно, должна находить себе и объяснение в этиологическом условии, непременно общем для всех, добровольно отравляющих себя алкоголем. Есть, очевидно, какая-то причина алкоголизации независимо от разнообразнейших иных условий, коренящаяся в самом потребителе алкоголя». («В борьбе за трезвость», №1, 1915 г., с.16-17).

Сегодня нам с вами, читатель, хорошо известно, что эта причина, «коренящаяся в самом потребителе алкоголя» называется питейная запрограммированность, которую невозможно устранить ни запретительными мерами, ни ограничительными мерами, ни устранением неквалифицированного труда, ни повышением культуры, ни развитием сферы услуг, ни даже тем, что называется «смысл и цель жизни». Ведь пил же водку, скажем, Алексий II, Царство ему Небесное? Иль у Патриарха тоже не было ни смысла, ни цели, а человеком он был малокультурным, малообразованным да еще к тому же занимался тяжелым, неквалифицированным трудом?..

Вот пишу я сейчас и ловлю себя на ощущении, что иной читатель, похожий на С.С. Аникина или на В.П. Кривоногова, читая это все, будет с раздражением и с нежеланием услышать ответ, задавать вопросец: да неужто это столь важно – что есть причина?!

Важно, дорогой мой читатель, очень важно! Тем более что причина это, ведь вместе с тем, еще и цель наших усилий. Если же цель определена приблизительно, мы рискуем оказаться не там, где хотелось бы. А ведь именно этого хотелось бы очень и даже многим…  Именно они и делают все, чтобы вывести из-под нашего информационного удара то, что является самым главным – легион охолуевших зомбификаторов и преступный Альянс политиков, чиновников и олигархов, так или иначе заинтересованный в пьющем, в балдеющем, в вымирающем народе.

Так протрем же глаза свои, соратник, и посмотрим в одном направлении, и – пристегнем ремни безопасности!

Евгений Батраков

Февраль 2010 г.

(«Оптималист», №3 (135) март, 2010 г.).