Научная литература

Читать сначала На первый взгляд, коняевщина выглядит красиво. И даже убедительно: «трезвость – это когда  человек  поступает правильно». И я даже готов с апологетами этих филологических изысков согласиться, но при одном условии: если они все эти свои изыскания будут развивать вне нашего трезвеннического движения, ибо питательная почва для существования нашего движения – сам конфликт с Алкобизнесом, поэтому-то трезвость мы понимаем без всякой умственной размазни, как свободу от алкоголя.

Кроме того, мы совершенно ясно понимаем, что не знающие истории, идут в фарватере ошибок прошлого. Вспомните, как было уничтожено Общество по борьбе с алкоголизмом, как был закрыт журнал «Трезвость и культура» и как было задушено IV трезвенническое движение.

Я напомню.

28 августа 1925 г., – вопреки троцкистам, – ЦИК и СНК СССР утверждают   «Положение о производстве спирта и спиртных напитков, и торговле ими», в соответствии с которым была допущена продажа 40 % водки, а с октября вводилась еще и государственная монополия на алкоголь. 

Государство – не кустарь-самогонщик, размахнулось. С помощью Центроспирта. И – негативные последствия всероссийского запоя-пития пошли косяком. Число совершивших преступление в состоянии опьянения в городах с 1925 г. по 1928 г возросло почти в 6 раз (в трезвом виде – в 1,7 раза), в деревне рост «пьяной» преступности составил в 7,5 раз («трезвой» – только в 1,3 раза). (См. Панин С.Е. Пьяная» преступность в России в 1920-е гг. // Известия Самарского научного центра Российской академии наук. 2009 г, №2, т.11). С 1925 по 1927 гг. расход на алкоголь в рабочих семьях увеличился на 40 %, на обеспечение культурных потребностей – снизился на 12 %, резко снизилась и производительность труда, увеличилось общее число прогулов, вырос производственный травматизм…

В общем, нужно было что-то делать.

И вот, 21 февраля 1927 года Народный Комиссариат здравоохранения РСФСР принимает циркуляр «О борьбе с алкоголизмом». 

И вот, 16 мая 1927 г. ВЦИК и СНК РСФСР принимают постановление «Об организации местных специальных комиссий по вопросам алкоголизма».

И вот уже XV съезд ВКП (б), проходивший в декабре 1927 г., отмечает: «Необходима энергичная борьба за решительное переустройство быта, борьба за культуру, против пьянства…» (КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференция и пленумов ЦК. Государственное издательство политической литературы, 1953, ч.2, с.290).

И вот, наконец, 16 февраля 1928 года в Колонном зале Дома союзов (г.Москва) на общем собрании трезвенников принимается решение создать на базе Московского Наркологического Общества Общество борьбы с алкоголизмом (ОБСА).

Во главе ОБСА встали три еврея: председатель – экономист Михаил Залманович Лурье (Ю.Ларин), заместитель – член Президиума ЦКК ВКП(б) Самуил Моисеевич Семков (Коган) и секретарь – врач Эммануил Исаакович Дейчман.

И, тут уж нужно отдать должное, эта троица показала, как нужно вести эту самую борьбу за трезвость! Не чаек они похлебывали вприкуску с рафинадом, рассевшись вкруг пузатого самовара, не в турпоходы «намылись», не умствовать пустились на тему «Что есть трезвость?» – встряхнули Россию, расстреляли самым беспощаднейшим образом позицию пьющих и спаивающих, вывели на улицы городов и деревень десятки тысяч людей с транспарантами, на которых было написано то, от чего трусливо ежилась сволочь, алкоголем торгующая и трезвели думающие об алкогольном пойле: «Пьяница – враг государства и своим детям!», «Пьющий – враг социалистического строительства!», «Папа, не ходи в монопольку, неси деньги в семью!», «Не пей! С пьяных глаз ты можешь обнять своего классового врага!», «Социализм и алкоголизм несовместимы!»

И решительные, бескомпромиссные действия трезвенников дали блестящие результаты.

Уже в июне 1928 года, несмотря на огромные финансовые затруднения,  выходит первый номер журнала «Трезвость и культура».

Численность ОБСА стремительно растет, причем, не под влиянием административно-партийного шантажа, как это происходило с горбачевским ВДОБТ, но благодаря яркой и творческой работе самого Общества – к началу 1929, – менее, чем за год, – в ряды ОБСА вступило около 120 тысяч человек, к середине 1929 года их численность достигла уже 250 тысяч, а его структуры активно действовали почти в 200 городах страны.

«В 1929 г. по сравнению с 1928 г. в Москве было выпито водки на 54% меньше, пива — на 43% и вина — на 31% меньше. Одновременно на 20% с лишним в бюджете московского рабочего возросли расходы на культурные нужды». (См. С.Н. Шевердин. Со злом бороться эффективно. М., «Мысль», 1985, с.17).

О степени эффективности проводимой пропаганды можно судить еще и по следующим цифрам:

«…в феврале состоялся анкетный опрос 13 тыс. посетителей столовых коопторга об их отношении к продаже пива. Как сообщалось в «Правде», 92% опрощенных высказались против, и в связи с этим два из трёх московских пивоваренных завода были закрыты. Один стал готовиться к выпуску мармелада и пастилы, другой без остановки производства перешёл на розлив кваса и фруктовых вод». (С.Н. Шевердин. Со злом бороться эффективно. М., «Мысль», 1985, с.20).

Диктатура трезвости, таким образом, оказалась мощнее сталинской политики спаивания и даже мощнее того, что «традиции всех мертвых поколений тяготеют, как кошмар, над умами живых». (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., изд. 2-е, М.: 1957, т.8, с.119).  

Далее, не без влияния ОБСА, СНК РСФСР 29 января 1929 года принимает два постановления – «О мерах ограничения торговли спиртными напитками» и «О мерах осуществления борьбы с алкоголизмом», которые, фактически, представляли собой основу для полного в дальнейшем устранения алкоголя из жизни трудящихся. В частности,  

 – воспрещалось в промышленных городах и рабочих поселках открывать новые места продажи водки и водочных изделий;

– городские Советы и Советы рабочих поселков могли закрывать всякое место продажи водки, водочных изделий и пива, как по ходатайствам рабочих организаций, так и в том случае, если сами признают это необходимым по культурно-общественным соображениям; 

– воспрещалась алкогольная реклама в печати, а также помещение на улицах, вокзалах, пароходах и в других общественных местах объявлений и плакатов, рекламирующих спиртное;

– предусматривалось сокращение производства водки и водочных изделий в первой пятилетке, усиление мероприятий по борьбе с алкоголизмом, создание сети наркологических диспансеров и наращивание производства безалкогольных напитков.

Более того, выступая 23 мая 1929 г. на V съезде Советов СССР председатель Госплана СССР Г.М. Кржижановский в своем докладе «Пятилетний план развития народного хозяйства Союза ССР», сказал: «Мы так уверены в доходных статьях финансового плана, что идем почти на стабилизацию сельскохозяйственного налога и снижаем на миллиарды производство спиртных напитков. Если теперь на душу населения приходится 5,9 литра – а это в 2 раза меньше, чем было в довоенное время, – то к концу пятилетия мы сократим потребление хлебного вина в городах еще на 70% и значительно уменьшим его потребление в деревне. Потребление хлебного вина упадет до 2,04 литра на душу населения в год. Если же удастся удачно повести борьбу с самогоном, то мы пойдем в этом отношении и далее». (Г.М. Кржижановский. Избранное. Государственное издательство политической литературы. М.: 1957, с.301).

Представляется совершенно очевидным, что такие решительные, успешные темпы «осушения прилавка» и реально замаячившие безалкогольные перспективы никак не устраивали и определенных деятелей, коим нужен был народ балдеющий, зависимый, не думающий, и тех, кто на «чертовом зелье» делал свой маленький гешефт. Да и партия в целом готова не была поступиться личной аморальностью даже ради торжества великого светлого будущего. Под белогвардейские пули делать ход – не вопрос, стать трезвенниками – струсили. Общепартийный и партпаханский тогдашний настрой хорошо выразил член ЦКК ВКП(б) Ярославский Е.М. (Миней Израилевич Губельман) в «докладе о чистке и проверке членов и кандидатов партии», выступая перед участниками XVI партконференции: «Мы за решительную борьбу с пьянством, но мы делаем различие между обществом трезвости, между людьми, которые говорят: мы вступаем в общество трезвости и даем обет совершенно не употреблять никаких спиртных напитков, – и политической партией. Но если вы к нашему партийному уставу еще прибавите этакое требование, я думаю, что даже т. Ю. Ларин не поверит, что эти коммунисты, которые дадут такой обет, будут выполнять его». (XVI Конференция ВКП (б). Стенографический отчет. Госиздат, 1929 г., с.283-284).

И было принято подлое, келейное решение приостановить триумфальное шествие трезвости, и вражья антитрезвенническая орда перешла в решительное наступление. Сначала, в конце 1929 г. руководству ОБСА популярно объяснили, что Наркомфин, Наркомторг и Госплан – это «органы пролетарской диктатуры», которые не могут ошибаться и действовать неправильно, а потому критика органов за меры, направленные на увеличение выпуска водки, является «грубой политической ошибкой». Из такой постановки темы, само собой уже вытекало политическое обвинение в пособничестве правой оппозиции (Бухарин, Рыков, Томский). И вскоре Ю. Ларин и Э.И. Дейчман были, конечно же, сняты со своих постов. Дальше – больше: в начале 1930 г. проводится тщательная «чистка» ОБСА. Вплоть до «первичек». На всякий случай постановлением НКВД РСФСР от 26 апреля 1930 г. ликвидируется и Всесоюзный Совет противоалкогольных обществ, а из останков движения формируется «карманная» Московская областная организация, которую, впрочем, в апреле 1932 г. объединяют с «Союзом воинствующих безбожников» и обществом «Долой безграмотность», затем превращают этот коктейль в общество «За здоровый быт», которое вскоре благополучно распускают.

Так было уничтожено IV трезвенническое движение…

Г.А. Шичко с негодованием об этом писал так:

«Ясная, четкая и реальная цель – утверждение в стране трезвости, была осуждена как узкотрезвенническая, вместо нее выдвинули широкую и туманную – выполнение «указаний т.Сталина об улучшении культурных и бытовых условий широчайших трудящихся масс». («Культура и быт», 1931, №27, с.11). «Новаторы» решили уничтожить пьянство путем борьбы с клопами, вшами, грязью и т.п. Эта идеологическая диверсия привела к ликвидации трезвенного движения (1932)». (Г.А. Шичко. Маленький словарь трезвенника. Ленинград, 1984 г., с.27).

Неветшающее дело Иосифа Виссарионовича сегодня продолжает его достойный продолжатель, доцент МАТр В.А. Коняев, строго обвиняющий нас, туповатых в том, что мы понятие трезвость понимаем узковато слишком, в то время как, понимать понятие трезвость слишком узковато, с его точки зрения, «не имеет никакого смысла и даже опасно».

Кстати, 1 сентября 1930 г. Сталин, – который 30 мая 1929 в своей записке, посланной на пленум Всесоюзного Совета противоалкогольных обществ, там собравшихся поучал: «Необходимо развернуть агитацию, направленную против пьянства», – теперь уже в записке В.М. Молотову предлагал чуток иное: «Вячеслав! Нужно, по-моему, увеличить (елико возможно) производство водки. Нужно отбросить ложный стыд и прямо, открыто пойти на максимальное увеличение производства водки… Жму руку. И. Сталин». 

Не забыли и про журнал «Трезвость и культура» – он был закрыт. Антиалкогольная пропаганда с тех пор стала приравниваться к антисоветской деятельности, статистические данные о производстве и продаже алкоголя обрели статус государственного секрета и уже не публиковались, как и сведения о последствиях пьянства и масштабах пьянства. Спиртосодержащие жидкости перешли в категорию  «лечебных средств». Эпоху украсили словеса одного из организаторов массовых убийств, одного из главных организаторов продажи лучших картин Эрмитажа за рубеж, тогдашнего главы Наркомата снабжения СССР А.И. Микояна: «Какая же это будет веселая жизнь, если не будет хватать хорошего пива и хорошего ликера?».

С 1933 г. винокуренные заводы начали именоваться «ударными стройками», а с 1993 года Бухенвальды эти охотно подвизались освящать не ведающие, что творят, бесопоклонники от Русской Православной Церкви...

А Михаил Залманович Лурье (Ю.Ларин) умер. 14 января 1932 г. в результате воспаления лёгких. В то время многие умирали от воспаления легких, или от аппендицита, или просто от ничего. А еще задолго до этого – 28 октября 1928 г. – просто от ничего скоропостижно скончался в сорока трехлетнем возрасте его боевой заместитель Самуил Моисеевич Сёмков (Коган)…  

Время сейчас, конечно, иное. И люди, конечно, сегодня не те. И думается  поэтому, что, если восторжествует в рядах наших гегемония самодельного маразма, если фальшивые мишени возведем мы в статус целей истинных, за то, за что и жизнь свою положить не жаль, так ведь тогда, соратники, нам в подмогу и Ярославских-Губельманов не потребуется, нам, перешедшим на самообслуживание.

 Упаси, Господи!..

Евгений БАТРАКОВ

Октябрь–ноябрь 2009 г.

(«Оптималист», №9 (131) 2009 г.).