Наука об алкоголе

Сам

— Доктор, правда, что спирт убивает в организме микробов?

— Правда, если выпить сразу не менее двенадцати литров.

Оглавление

И еще об одном необходимом условии — личной воле. Но сперва маленькое отступление.

Я все хочу изучить и написать о новом типе человека, появившемся в городе. Я бы назвал его социальным тунеядцем. Этот человек знает, что образование государство ему даст, специальность даст, работу даст, квартиру даст, обеспечит дешевыми социальными услугами... Ему остается лишь ходить на службу да смотреть телевизор. Думать и беспокоиться не о чем.

Все это я говорю к тому, что немало встречал пьющих, которые не боялись никаких болезней,— врачи, мол, вылечат, наука, мол, развивается. Это и есть социальные захребетники.

Зачем им воля?

И все-таки о лечении и науке надо сказать ради тех, кто хочет избавиться от недуга.

Я уже говорил о предрасположенности к алкоголизму. А коли так, то встает вопрос о медицинской, индивидуальной профилактике.

В научных источниках появилось сообщение, что значительное содержание ацетальдегида в крови после выпивки может служить признаком предрасположенности к алкоголю.

К этому же пришли и канадские ученые. Они говорят, что в механизме опьянения главную роль играют два фермента — каталаза и альдегиддегидрогеназа. Если второго фермента мало, то скорее накапливаются эндогенные опиаты, и поэтому сильнее пьянеешь. Так вот, у алкоголиков этого второго фермента вдвое меньше, отчего они и скорее привыкли к спиртному. И главное: если измерить соотношение этих двух ферментов, то можно установить предрасположенность к алкоголизму.

Ну а само лечение? Постоянно появляются новые идеи, лекарства, методы и способы. Некоторые, обещающие, упомяну...

В западной медицинской науке появилась теория, предлагающая наркотические вещества, образующиеся в организме пьяного, связывать (обезвреживать) металлом.

Примерно это же подтверждают опыты Института фармакологии АМН СССР — соль хлористого лития подавляет позывы к алкоголю, ибо по характеру воздействия на нейросекреторную систему этиловый спирт и хлористый литий являются антагонистами. Кто знает, не станут ли нетоксичные соли лития новым и бесспорным лекарством?

Интересный метод лечения алкоголизма предложили вьетнамские врачи, который мы переняли. По крайней мере, московские иглотерапевты вылечивают 82 процента курильщиков. Будем надеяться на столь же высокие проценты излечения алкоголиков.

Бросив пить, алкоголики первое время невероятно страдают. Кстати, белая горячка чаще всего случается в этот период. Так вот, один испанский психиатр помогает больным успешно выходить из кризисного состояния при помощи цветочной пыльцы, собранной пчелами.

Интересен метод Столбуна — Стрельцовой. И хотя он находится еще на стадии апробации, о нем уже говорят. Авторы этого метода вылечили, например, человека, который пил 30 лет. Лечение проходит так, что тяга к алкоголю снимается через 3—6 часов, через 2—3 дня прекращаются телесные болезненные проявления, через неделю нормализуется эмоциональная сфера, через 2—3 месяца восстанавливается интеллект, через полгода исчезают последние признаки алкоголизма.

Успешно действует уже упоминавшийся мною феодосийский наркологический центр под руководством заслуженного врача республики А. Р. Довженко, на счету которого тысячи вылеченных.

Хорошо работают киевские наркологи. Они ежегодно снимают с учета 300 человек вылеченных — тех, кто не пьет пять лет.

Не буду заниматься перечислением. Хотелось только показать, что алкоголизм излечим. И все-таки, все-таки...

Я верю в лекарства и методы. И все-таки без социальности, психологии и проявления личности самого пьющего не обойтись. Ведь до того, как прибегнуть к каким-то лекарствам, избрать метод лечения, нужно решить два труднейших вопроса: как выявить алкоголика и как заставить его лечиться?

У алкоголизма есть одно существенное отличие от всех других недугов — другие недуги не зависят от желания человека. Больное сердце, нездоровые почки или, скажем, ревматизм нельзя излечить усилием воли. Алкоголизм — можно.

Предвижу недоуменный вопрос: усилием чьей воли? Врача? Нет, усилием воли самого пьющего. Теперь уже ясно представляю откровенную усмешку читателя — обращаться к совести, разуму и воле пьющего бесполезно. Вот и «Medical News» считает, что лишь 8 процентов алкоголиков способны бросить пить.

Но речь идет не о том, чтобы алкоголик самостоятельно вылечился (хотя и это возможно), а о том, чтобы он принял решение лечиться. Остальное сделают врачи. А вот побудить его к лечению, убедить, уговорить, заставить — можно и нужно.

Без желания самого больного, наверное, ни один врач ему не поможет. Я присмотрелся к тем медицинским организациям, где лечат с успехом. Возьмем все тот же феодосийский наркологический центр. А. Р. Довженко, принимая пациента, ставит ему два условия: тот должен хотеть вылечиться и не пить перед лечением 15—20 дней. Но что значит для алкоголика не пить 20 дней? По-моему, это уже полувылеченный человек.

В дореволюционной алкогольной пропаганде пьющего почти никогда не упрекали — он выступал как жертва. Теперь иные времена, иные нравы. У нас алкоголик не жертва, поэтому к нему, человеку больному, предъявляются требования, как к личности. И эти требования имеют под собой психологическую основу.

Я уже говорил, что в прошлом веке антиалкогольной борьбой занималась и церковь. Одной из форм этой борьбы было «записаться на срок», то есть пьющий мужик давал батюшке слово не пить год или полгода. И не пил. К такому мужику относились все бережно — к застолью не приглашали, чарку не подносили. Он на зароке. К чему я это рассказываю?

Зарочный алкоголик не пил, да ему и не хотелось. Но чем ближе подходил последний день обета, тем сильнее его тянуло к вину. И в первый же послезарочный день мужик напивался и пил по-черному до нового зарока.

О чем это говорит? О силе самовнушения, резервах организма, о возможности заставить себя лечиться. Но главное в другом...

Оказывается, при достаточно сильном стимуле почти любой алкоголик может бросить пить или, уж по крайней мере, начать лечиться. Что удерживало упомянутого мужика? Слово, данное священнику, а значит, и богу. Страх.

А сколько я знаю бросивших пить из-за страха перед болезнями и смертью? Инфаркт хватит, сознание потеряет, скрючит... Испугался и бросил.

Есть стимулы и другие — бьющие по остаткам совести. Я говорю о нравственном потрясении...

Женщина шла сумрачной вечерней аллеей. Ни впереди, ни сзади никого не было. Вдруг из цветущего куста сирени выскочил, как громадный ворон, человек. Распахнутый черный пиджак, серая рубашка, темные взъерошенные волосы... Женщина отпрянула.

— Деньги есть? — спросил он торопливо.

Вместо ответа, она закричала на весь парк. Мужчина злорадно усмехнулся и вырвал сумочку. Она подумала, что он сейчас вновь прыгнет в кусты и убежит, и ее деньги, паспорт...

Но грабитель чуть отошел и, помахивая сумочкой, раздраженно спросил:

— Чего не орешь?

Она послушно закричала. По аллее уже бежали люди. Тогда грабитель и прыгнул в куст, но его схватили легко, под руки, точно на кадриль приглашали.

Чтобы понять эту сцену, вернемся на час назад...

По улице шел человек. О том, что он пьян, можно было догадаться по чрезмерно красному лицу да неточному шагу. Человек походил на ворона, распушившего перья, потому что вся его фигура была какой-то растопыренной. Дело в том, что в карманах пиджака и брюк лежало четыре бутылки вина. В парке, в кустиках, за доминошным столиком — везде его ждали приятели.

Этому человеку жена говорила, что он спивается. Говорили и родственники. На работе советовали сходить к наркологу. Но он только усмехался, ибо алкоголиком себя не считал. Какой же алкоголик, если в вытрезвителе ни разу не был?

Он уже подходил к парку, когда столкнулся с тремя девочками лет по четырнадцать.

— Вера,— обрадовался он, увидев дочь.— Познакомь-ка меня с подружками...

Дочь почему-то стояла как вкопанная и смотрела на него с испугом. Подружки непонимающе переглянулись.

— Вер, что с тобой? — хихикнул он.

— Девочки, я не знаю его,— четко и громко сказала дочь, взяла подруг под руки и пошла прочь.

— Верунька! — крикнул отец.

Но девочки уже припустили.

Он стоял посреди панели ошарашенный так, как ни одно вино не ошарашивало. Не узнала собственная дочь, с которой жил под одной крышей, утром вместе пили чай, а вечером вместе будут смотреть телевизор. Нет, не так — узнала, да не признала. Собственная дочь отреклась!

Его испуг и потрясение были так сильны, что он тут же дал какую-то безмолвную мгновенную клятву не прикасаться к вину. Сейчас и никогда!

Но бутылки были в кармане, и приятели ждали за доминошным столиком. А клятва уже жгла — отрубить сразу и навсегда... Уехать! Но куда? Спрятаться! Но где? Да хоть бы где, лишь бы спрятаться, изолироваться от приятелей и бутылок. И воспаленное алкоголем сознание подсказало — в тюрьме!

Он вбежал в парк, забросил бутылки в пруд и выпрыгнул из куста навстречу женщине — в сущности, навстречу своей новой жизни.

Через три года после этого случая он мне скажет:

— Я даже лимонад в винном отделе не покупаю — стыдно.

Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, что жить после выздоровления пьющему не просто.

Врачи считают, что если вылеченный продержался три года, то он вряд ли снова запьет. В большинстве своем так и бывает. Но один бывший алкоголик мне сказал, что он не пил 5 лет, а когда выпил, то ему хватило двух недель, чтобы вернуться к прежнему дикому состоянию.

Широко известен такой опыт... Вылеченному алкоголику, не пившему 10 лет, подмешали в пищу 30 граммов шампанского — и у него вспыхнула алкогольная жажда.

Лечить от пьянства тяжело, а вернуться к нему просто. Медики ФРГ высчитали, что четверть исцеленных алкоголиков вновь запивает. Почему же?

Прежде чем ответить на этот вопрос, я хочу обратить внимание на одно обстоятельство в лечении. Лекарства, гипноз, убеждение, процедуры... Но главное — смена образа жизни: госпитализация или вообще изоляция от общества, а вернее, от вина, как это делается при принудительном лечении. Если же больной не изолируется, то врач делает все, чтобы отвлечь его от прежней жизни (в методе Столбуна — Стрельцовой это — основное).

Теперь встанем на место вылеченного человека, который и пить перестал, и от прежнего образа жизни отказался. И что же?

Раньше вокруг кипели приятели — теперь никого. Раньше была ежедневная цель — бутылка, теперь вроде бы никакой цели нет. Застолье шумело ежевечерне — теперь лишь телевизор пыхтит. Раньше на работе радовались, когда трезвым придет, — теперь это никого не удивляет. Короче, раньше было интересно и весело, а теперь для него жизнь пуста. Так не выпить ли?

Я задам неожиданный вопрос: что значит «вылеченный алкоголик»? Мне ответят, что это человек, которого отвратили от спиртного. Я с таким ответом не соглашусь, ибо отвращенный от вина не есть вылеченный, и вновь напомню, что пьянство — не только медицинская проблема, но и социальная. А коли так, то мало лишь отвратить от вина уж хотя бы потому, что к нему весьма просто вернуться.

Вылечить алкоголика —это значит выработать у него потребность в трезвой жизни, что в свою очередь значит изменить образ жизни. Вылечить — это выработать установку на иную жизнь, которой больной до сих пор никогда не жил. Короче, перевернуть всю судьбу. Может быть, поэтому в Америке есть больницы, где лечат не врачи, а психологи, социологи и бывшие пациенты.

Но менять жизнь больному надо, естественно, в лучшую сторону. Нужно помочь ему стать культурнее. И опять мы уперлись в культуру.

Читатель скажет — чего захотел! Пьянице стать культурным, когда, случается, что без нее, без культуры, и из институтов выходят.

И все-таки иного пути нет — новая жизнь вылеченного человека должна стать культурнее и, главное, интереснее той, которую он вел раньше. Алкоголь должен быть заменен. Чем? Заботами семьи, хорошими друзьями, занимательной работой, интересным коллективом, заковыристым хобби, искрометным развлечением... Во всех случаях у бросившего пить должно быть место, где юн мог бы получить моральную поддержку и, если хотите, эффект тех же контактов и того же понимания, которые были в прежних его застольях.

Где такое место? Клубы. Каждый бросивший пить должен непременно оказаться среди себе подобных — тоже бросивших пить. Число таких клубов растет во всем мире.

Еще в 1958 году алкоголик Чарлз Дедерик организовал лечебную коммуну, названную «Синанон». Там собрались алкоголики и наркоманы, которые прошли суровый курс самопомощи и стали здоровыми. К сожалению, впоследствии коммуна превратилась в религиозную секту.

Множатся клубы «АА» — анонимных алкоголиков, где собираются люди, бросившие пить или желающие бросить. Фамилий друг друга они не знают — только имена. Такие клубы созданы уже в 110 странах. Образуются и просто группы «АА» по 10—12 человек, цель которых — помочь друг другу прожить без алкоголя. Таких групп, например, в ФРГ более 1800.

О наших клубах я скажу чуть позже. А сейчас очередная история, по которой опять-таки хочу написать повесть.

Хороши сосновые и еловые леса. Народ ехал сюда из города за грибами и ягодами. Однако было одно дальнее болотистое место за деревней Большие Быки, куда местные не ходили, да и приезжим не советовали. Якобы там водилась нечистая. Но люди ехали на велосипедах, мотоциклах и автомашинах — мало ли что старухи наговорят. На болоте-то зрела отменная клюква.

Однажды три женщины собирали грибы. Пока две копошились в сторонке с корзинами, третья расстелила на пеньке газетку и разложила снедь: хлеб, яйца, помидоры... И решила нарвать крупных листьев, чтобы вытирать руки.

Лишь нагнулась, как черная тень закрыла ясное небо и как бы распласталась над женщиной. Женщина выпрямилась испуганно — тень с такой скоростью метнулась в кусты, что женщина ничего толком не разглядела.

Про странное наваждение она рассказала подругам.

— Почудилось,— дружно решили те.

— Тогда давайте есть,— согласилась она.

Женщины подошли к пеньку — на нем ничего не было, даже газеты.

На берегу озерца двумя палатками стали туристы. Ночью раздался такой душераздирающий женский крик, что его услышали даже в Больших Быках. Что же случилось?

Одну из туристок посреди ночи разбудили комары. Она решила сходить в палатку ребят за мазью от комаров. Девушка встала, расстегнула полог, откинула брезент и вышла...

Перед ней, освещенное яркой луной, стояло дикое волосатое существо...

Она закричала и чуть было не лишилась чувств. Существо исчезло. Туристы утверждали, что утром на том месте, где стояло существо, они нашли отпечатки двух крупных лап.

Пошли слухи, что в лесу живет «снежный человек». Из областного краеведческого музея приезжал какой-то специалист, который опрашивал местных жителей. Выяснилось, что «снежного» видели многие, хотя описывали его все по-разному. Кто говорил, что никакой он не «снежный», а очень крупная обезьяна; кто считал его вроде неандертальца, дожившего на болоте до наших дней; некоторые видели у него копыта и хвостик, а уж это известно, кто такой; пожилые люди говорили, что это самый натуральный леший, который есть в каждом лесу...

Поздней осенью произошел новый, случай.

Супруги поставили «Жигули» на проселочной дороге, а сами шарили рядом в ельничке. Когда вернулись, то увидели, как из машины выпрыгнуло лохматое человекоподобное существо с их сумкой в руке — или в лапе? — и метнулось в чащу. Существо их так поразило, что и мысли не возникло его преследовать.

Информация о последнем случае дошла до милиции. Между прочим, в унесенной сумке кроме продуктов был транзисторный приемник. Участковый инспектор рассудил так: наука наукой, а служба службой. Транзистор стоил больше сотни. Выходит, что кража. В конце концов «снежный» ты, древний или ископаемый, но все-таки человек. А человеку воровать нельзя.

Инспектор с двумя дружинниками и овчаркой отправились й лес. Ходили они денька три. Ночевать возвращались в Большие Быки, а поутру вновь бежали в лес.

На четвертый день собака взяла крепкий и долгий след. Инспектор с дружинниками бежали по каким-то тропам, перепрыгивали канавы, проваливались в ложбины, продирались сквозь чащобы... Наконец забурились по пояс в болото. Когда вылезли, оказались на маленьком островке, густо поросшем елями.

Овчарка бросилась к странному сооружению — что-то среднее между шалашом и землянкой. Взяв собаку на короткий поводок и включив фонарик, прикрываемый дружинниками, инспектор полез в темную дыру, похожую на берлогу.

Внутри никого не было.

Земляной пол устлан свежими еловыми ветками. Печурка из камня-дикаря. Нары. Колода-стол. И на этой колоде лежали книги на английском языке.

А собака ринулась к елке, встала на задние лапы и вся исходила на лай. Инспектор оттащил ее от дерева и весело крикнул:

— Слезайте, гражданин Самсонов!

Он вспомнил, что год назад пропал и пока не найден ни живым, ни мертвым Алексей Алексеевич Самсонов, 45 лет, научный работник, кандидат химических наук.

Самсонов слез. Невысокий человек в потертой непонятной одежде. Исхудавший, ибо питался ягодами-грибами, да что украдет. Обросший так, что и носа не видно,— год не стригся и не брился.

Думаю, читателю все ясно. Этот Самсонов дважды лечился от алкоголизма и дважды срывался. И понял, что в нормальных условиях ему с собой не совладать. Вот так и пришло решение убежать от вина и соблазнов.

Пусть читатель не подумает, что я одобряю столь оригинальные способы отвлечься от спиртного — садиться в тюрьму или дичать в лесу. Но я одобряю решительность отчаявшихся людей и настаиваю на мысли, что главное в лечении алкоголизма — личная воля. Сам!

Я уже писал о разрушении организма и головного мозга. Кому не известно банальное: «Нервные клетки не восстанавливаются»? Но вот что сказано в «Science News», о чем я и сообщаю бывшим пьющим в утешение: у хронических алкоголиков, бросивших пить, иногда наблюдается восстановление нервных клеток головного мозга.