Научная литература

В поисках души и духа-1

Сумбурно выплеснул архимандрит?

Заметили?

А заметили ли преемственность, на которую он указывает: представители Тибета поддержали ленинских мизантропов, и они же не просто поддержали на уровне словес режим А. Гитлера, но, облаченные в форму СС, еще и участвовали в боях, защищая Берлин – цитадель фашизма…  

Нет, к сожалению, у нас оснований считать, что махатмы и прочие горные духовные уроды за послевоенное время образумились, «перековались» и стали некими иными. Вот строки из письма Д.Р.Рерих Б.Н.Ельцину: «Мы все шлем Вам наше благословение в этот трудный исторический час; как все члены семьи Рерихов я всегда верю в великое будущее великой России.

Я молюсь за Вас, г-н Президент, и желаю Вам всяческих успехов.

С искренней симпатией г-жа Девика Рани Рерих.

3 октября 1993 года» [11].

Эту свою писульку госпожа Рерих послала кровавому, проамериканскому холую, когда уже две недели, как Российский Дом Советов был опутан «спиралью Бруно», оцеплен автоматчиками и бронетранспортерами, осуществляющими блокаду парламента…

Рерих желала «всяческих успехов» «человеку», который уже отдал приказ расстрелять неугодных, и подготовка к исполнению этого приказа велась, и, между прочим, совершенно открыто: уже было разослано М.Н. Полтораниным – 1 октября – письмо главным редакторам, настоятельно рекомендующее «с пониманием отнестись к тем мерам, которые предпримет Президент 4-го октября», и «не драматизировать их возможные последствия», и уже были разосланы Главным медицинским управлением Москвы во все больницы Москвы телефонограммы о планируемом поступлении раненых, и уже разместились на крышах домов, в том числе, на крыше посольства США иностранные снайпера…

По приближенной оценке в событиях, связанные с «черным октябрем», «были убиты или скончались от полученных ранений около 200 и получили ранения или иные телесные повреждения различной степени тяжести не менее 1000 человек». (Заключение комиссии Государственной Думы Федерального собрания Российской Федерации по дополнительному изучению и анализу событий, происходивших в городе Москве 21 сентября – 5 октября 1993 года) [12].

Есть такая заповедь библейская – «Не убий». Стрелявшие и отдававшие приказ стрелять, видимо, не под сводом подобных заповедей жили, не христианами были, не из тех были, кто поклоняется Творцу… Как и те, кто подзуживал, науськивал власть – постреляй! Например, известный демократище, «инженер человеческих душ» – писатель Ю.Д. Черниченко, он же – председатель Крестьянской партии России, один из тех идеологов фермерства, благодаря которым нынче во весь рост встал вопрос «Как прокормить население сел и деревень?» – это он в ночь с 4 на 5 октября призывал через «Эхо Москвы» к кровавому погрому: «Раздавите гадину!» И там же – локоть к локтю – бывший преподаватель русского языка и литературы, доктор филологических наук, член Европейской академии М. Чудакова пребодрейше распоряжалась: «Нечего быть миротворцами!» И рядышком – литературовед, филолог И. Золотусский: «Действовать решительно!»

Это духовные, образованные, но густо пропитанные иудейством, люди накануне «черного октября» призывали к репрессиям и охотно подписывались под кровожадными текстами: «Хватит говорить… Пора научиться действовать. Эти глупые негодяи уважают только силу. Так не пора ли ее продемонстрировать нашей юной, но уже, как мы вновь с радостным удивлением убедились, достаточно окрепшей демократии?».  

В.С. Черномырдин: «…надо перебить эту банду!»

Б.Е. Немцов: «Давите, давите… времени нет. Уничтожайте их!»

В.И. Новодворская: «Мы должны привыкнуть к мысли о том, что люди будут стреляться, топиться, сходить с ума. Я благодарна Ельцину…

Пойдем против народа. Мы ему ничем не обязаны… Мы здесь не на цивилизованном Западе… очень важно научиться стрелять первыми, убивать».

Г.А. Явлинский: «Президент должен проявить максимальную жесткость… в подавлении…»

Л.М.Ахеджакова: «Убей гадину».

Трудно отмахнуться от ассоциаций, от всплывающих воспоминаний о давнишнем: «Расстрелять, как бешенных собак!»…

Что это? Интеллигенция, одухотворенные люди, всю свою жизнь целью считавшие сеять «разумное, доброе, вечное», вдруг в одночасье оскалились, ощерились, ощетинились, возжелали пролития крови современников своих?!

Что это? То ль Россия-мать вдруг как-то враз выродилась в злобную мачеху, то ли мы, дети ее, в безразличии и цинизме погрязшие, за сладким, постперестроечным куском ринувшиеся, потеряли Мать свою ненароком, подмогли развалить свою семью братских народов, возжелав суверенного сиротства?

Нет, не враз, не в одночасье произошло произошедшее, – тупо, изо дня в день приучали нас, – а уж сейчас-то как приучают! – к бездумному, к легкому обращению с такими словами и фразами, как «пустить в расход», «поставить к стенке», «убить», «зарезать», «раздавить»…

Как происходит оно, это незримое движение к аморализму, к отрицанию Божьих заповедей, убедительно показано в стихотворении у того же Николая Рериха «Не убить?»:

Мальчик жука умертвил.

Узнать его он хотел.

Мальчик птичку убил,

чтобы ее рассмотреть.

Мальчик зверя убил,

только для знанья.

Мальчик спросил: может ли

он для добра и для знанья

убить человека?

Если ты умертвил

жука, птицу и зверя,

почему тебе и людей

не убить?

1916 [13].

Впрочем, мы увлеклись…

Итак, как сказал Евагрий Понтийский, «Вся война, которая ведется между нами и нечистыми духами, происходит не из-за чего-нибудь другого, как из-за духовной молитвы», а молитва – это не только просьба о помощи, прошение о помиловании, и нижайшая просьба наставить на путь истинный, но, – и это самое главное, – молитва это еще и акт однозначного отказа от своеволия, акт признания своей абсолютной зависимости от того, к кому возносится просьба, акт признания власти над собой того, кого считаешь своим Богом.  

«Отче наш, Иже еси на небесех!

Да святится имя Твое.

Да приидет Царствие Твое.

Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли». [14].

Но… кто для кого бог – вот ведь еще в чем вопрос! Ведь в основе межконфессиональных претензий и опасений возлежит настороженное: а тому ли, то есть, а нашему ли Богу они молятся?

Вот оно, «яблоко раздора» – духовная молитва, вопрос ориентации, – «кому служим!?» И вопрос не столь прост. Мало ли кто чего сам себе воображает?! Например, Иисус Христос совершенно определенно иудеев, искреннее, как мне думается, заблуждающихся, в одночасье поставил на должное место: «Ваш отец Диавол, и вы хотите исполнять похоти отца вашего; он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины; когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи». (Иоан. 8.44).

Я почему так осторожничаю со словами, пишу – «мне думается». Дело в том, что и нам, неиудеям, тоже возноситься особо не приходится, ибо и нас в свое время к тому ж позорному столбу пригвоздил Апостол Иоанн: «Кто делает грех, тот от диавола, потому что сначала диавол согрешил. Для сего-то и явился Сын Божий, чтобы разрушить дела диавола. Всякий, рожденный от Бога, не делает греха, потому что семя Его пребывает в нем; и он не может грешить, потому что рожден от Бога. Дети Божии и дети диавола узнаются так: всякий, не делающий правды, не есть от Бога, равно и не любящий брата своего». (1 Ин 3:7-10).

А теперь, читатель мой любезный, скажи-ка сам себе: а кто из нас без греха? А если грешим, – так чьи ж мы дети?

Конечно, Апостол Иоанн тут в своем максималистском запале, явно, маху дал. Из этой его размашистой фразы выходит, что и Адам с Евой, – первые грешники, первые жертвы искушающего змия, – тоже не от Бога. А уж земледелец Каин, удавивший брата своего, Авеля, – и подавно.

Впрочем, по логике Иоанновой и Иоанна самого вполне можно причислить к сонму грешников, ибо путь земной закончил он, как заурядный суицидист: по собственному произволу, но не своей смертью. Хуже того в акт своего самоубийства еще и семерых своих учеников впутал: по его повелению апологеты его были вынуждены вырыть крестообразную могилу, в которую он добровольно лег, а они – землицей подзасыпали. Там и отошел он в мир иной…

И, однако ж, будем спокойны – детьми диавола мы, даже при всем своем желании, даже при всех наших прегрешениях, быть никак не можем. Просто в силу того, что у нас с ним совершенно разная природа. Это подтверждается, прежде всего, самой же Библией: во-первых, Адам был первым человеком на Земле, а во-вторых, он был человеком – «первый человек Адам стал душею живущею» (1Кор.15:45). Диавол же был драконом: «И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною». (Отк. 12:9)

И еще, он был ангелом. Ангел же, в отличие от нас, как утверждает преп. Иоанн «есть сущность, одаренная умом, постоянно движущаяся, свободная, бестелесная, служащая Богу, по благодати получившая для своего естества бессмертие». И, к тому же ангелы, по утверждению св. Василия Великого, существа бесполые и не имеющие возраста: «Ангелы не претерпевают изменения. Нет между Ангелами ни отрока, ни юноши, ни старца, они остаются в том состоянии, в каком сотворены вначале, и состав их сохраняется чистым и неизменным». И еще, божественные духи – сущности, «скоропереносящиеся по воздуху», способные видеть и проникать сквозь стены…

Не правда ли, ни мы на ангелов, ни ангелы на нас – не похожи ничуть? А потому ни мы, ни даже иудеи при всех своих грехах, детьми бесполого диавола быть не можем. Это ведь только у товарищей О.Б. Лепешинской и Т.Д. Лысенко выходило, что один вид организмов может превращаться в совершенно другой, пшеница – в рожь…

Вместе с тем, мы не можем быть и детьми Бога нашего. Как бы нам того ни хотелось, и как бы ни ласкала слух наш тонкий сладкая фраза, слетаемая с уст  Христовых – «Отец ваш Небесный». У нас с «Отцом Небесным» совершенно разная природа: Творец не сотворен и не создан, Он бесплотен и вездесущ, Он невидим и безгрешен… И потому, думается мне, в Иисусовой молитве слово «Отче» нужно понимать, как «Отчим»…  

И к тому ж, если б нашим Отцом был бы Бог, то мы уже по праву рождения наследовали бы от Него такую преполезную черту, как духовность. Ан, хрен вам, ее, оказывается, еще стяжать нужно. «Стяжать Духа Святаго». Иначе не видать  благодати Божьей, ибо даруется она лишь имеющим духовность. Мы же – психологичны, разумны, интеллектуальны, душевны, но – не духовны. До поры до времени, по крайней мере.

Итак, мы не дети Бога, и даже не пасынки, но – родственники:

«Когда люди начали умножаться на земле и родились у них дочери, тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал.

И сказал Господь [Бог]: не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеками [сими], потому что они плоть; пусть будут дни их сто двадцать лет.

В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им: это сильные, издревле славные люди». (Быт. 6:1-4). Кстати, из этого места мы понимаем, что Иисус Христос не единственным сыном был Божьим – были у Бога и другие дети: «…сыны Божии увидели дочерей человеческих» (Быт. 6:2). И были они еще до великой шестидневки Сотворения Мира. (См. Иов. 38, 4-7).

II

С точки зрения святоотеческой антропологии и в соответствии с концепцией Апостола Павла, человек состоит из тела, души, – благодаря которой тело делается живым, – и духа, одухотворяющего душу.

В отношении тела у меня особой теоретической озабоченности нет: тело  оно и есть тело – органический субстрат. А вот душа и дух – их ведь не пощупаешь, не понюхаешь, не увидишь… И, тем не менее, к выводу о существовании неощущаемого все же приходит однажды личность думающая, встающая на путь преодоления своего эгоцентризма и гордыни своей. Личность! Но… все начинается с души…

* * *

В мертвом души нет: «Рахиль родила, и роды ее были трудны… И когда выходила из нее душа … она умирала…» (Быт. 35:16-18). И, напротив, все живое – одушевлено: «И услышал Господь голос Илии, и возвратилась душа отрока сего в него, и он ожил». (3 Цар. 17:22). Об этом же и Святитель Василий Великий: «Душа, находясь в теле, оживляет его».

Что еще можно сказать о сущности оживляющей, если о ее существовании мы узнаем лишь по следствиям, ею производимым и еще потому, что следствия не могут быть причиной себя самих?

Душа – безмолвна, – нами не слышима. И, похоже, глуха к словам нашим. И нет возможности обсудить с ней нечто, обменяться впечатлениями, погрезить о грядущем… Два одиночества в одном бренном теле. Впрочем, «язык» взаимодействия все же есть – примитивный язык животного страха и грубого удовольствия, язык тончайших волнений и эфемерных сентиментальных услад… Но – это я уже и о нашем «Я»…

***

История человеческой души, по всей видимости, ведет счет своим годам с того момента, когда «…создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душей живой». (Быт. 2:7). И процесс пошел: родители, клон своей собственной души, – в момент слияния половых клеток, – передавали, как эстафету, детям своим, а те – своим детям… Вот и выходит, что в каждом из нас живут не только гены Адамы и Евы, но и дыхание их душ? А если «дыхание жизни» передаваемое из поколения в поколение, длящееся в нас здесь и сейчас, исходило от Бога, то и Бог наш не без души, коль уж мы – «по образу и подобию»? И Люцифер – тварь не бездушная, и ангелы, и бесы, коль они суть существа живые. Иначе ведь придется констатировать: живость сущности придает не душа только…

Итак, душа, – «дыхание жизни», – как мне представляется, есть некая «жизненная сила» и некий носитель инстинктов, активизирующих тело и проявляющаяся, как психика – способность условно-рефлекторно реагировать на воздействия окружающего мира, и, тем самым, поддерживать жизнедеятельность организма, его автономию и безопасность. Иначе говоря, душа – не совокупность физиологическим систем, но то, что оживляет физиологические системы и делает возможным существование процессов психических и далее – психологических.

(Мне думается, что читателя, также, как и меня, несколько коробит это пустоватое – «некий носитель», «то, что оживляет»… Но что ж тут поделаешь, если мы исключительно умственно-логически приходим к пониманию существования  «носителя», природа которого нам неизвестна, и, – увы, – ничего не можем сказать о его физико-химической составляющей? Впрочем, это не такой уж и изыск –  до сих пор ведь ученые не могут толком объяснить даже друг другу и самим себе, что есть, например, электрон или же свет. А уж куда, казалось бы, проще!).

Один из компонентов души – инстинкт самосохранения, суть существования которого – достижение состояния безопасности. Чьей безопасности? Той сущности, которую мы и определяем, как душа.

Спрашивается, зачем же обеспечивать безопасность душе, если она, как иным мнится, бессмертна? Ежели бессмертна, то зачем тысячи раз тупо твердить, в страхе пребывая и тишайше дыша на церковную свечку: «Господи, помилуй! Господи, спаси!»? Зачем спасать бессмертное?

Душа, бессмертие которой бессрочно обеспечивает Гарант, – это паразит, не имеющий ни малейшей надобности в развитии, в сотрудничестве и в сотворчестве с Создателем, не испытывающий ни благодарности, ни страха, ни стыда… Гарантированным бессмертием души напрочь упраздняется и инстинкт самосохранения, и смысл его существования, превращается в пустышку и гнев Божий, и страх Божий, и милость Его и благодать…

Конечно, душа – не константа, не застывший намертво энерго-информационный кокон, не халявный Дар, но сущность, способная к борьбе, к труду, к развитию, а развитие – единственно возможный способ самоспасения от вечного сна.

О чем тут речь?

Во всей Библии мы не находим ни одного описания посмертного существования души – ни в геенне огненной, ни в раю. Почему? Потому что все души, по выходу из бренного тела, почивают, т.е. спят. «Человек умирает и распадается; отошел, и где он? Уходят воды из озера, и река иссякает и высыхает: так человек ляжет и не станет; до скончания неба он не пробудится и не воспрянет от сна своего» (Иов 14:10-12,21).

Смерть, по Библии, это сон. «Говорит им потом: Лазарь, друг наш, уснул; но Я иду разбудить его. Ученики Его сказали: Господи! если уснул, то выздоровеет. Иисус говорил о смерти его, а они думали, что Он говорит о сне обыкновенном. Тогда Иисус сказал им прямо: Лазарь умер» (Ин. 11:11-13).

Так вот, есть сон, понимаемый, как смерть, – и в этом смысле «душа согрешающая… умрет» (Иез. 18:20), а есть жизнь вечная, жизнь после воскрешения, дарованная «тем, которые постоянством в добром деле ищут славы, чести и бессмертия» (Рим. 2:7).

 Душа обретает бессмертие, если прилагает к тому должные усилия, и если не погубит на то гораздое средство обеспечения выживаемости и развития, ее собственное детище – мыслящий индивидуум. Погубить, значит, сбить с пути, ведущего к Богу. Всякий путь, не к Богу ведущий, греховен, разлагающ, уничтожающ. Инстинкт же самосохранения это и есть сила, помогающая не только обрести ориентацию, но и сделать выбор между собственным произволом и тем, что заповедано, между деградацией и развитием, между Светом и тьмой… Но выбор – удел зрячих, знающих, способных к различению. Душа же от рождения слепа, неразумна, неразмышляюща и направляема Волей ее Сотворившего.

И Воле той благодаря и Замыслу Творца следуя, душа трудится в теле; и в теле возникает жизнь физиологическая, и психическая, и психологическая; и душа, используя тело, как инструмент, и, развивая сей инструмент, развивается и совершенствуется сама; и формируется индивидуум, а затем и личность – атрибут души, самоосознающая, информационно-психологическая реальность, взыскующая смысла, Учителя и Бога.

***

Бог… Как вообще могло возникнуть в голове вечно полуголодного, полуголого, невежественного дикаря представление о Нем и как к подобному же, совершенно невероятному представлению приходит иной интеллектуал-современник, выросший в сугубо атеистической семье да еще и под сенью безбожного, аморального государства?..

Мыслящий индивид живет сиюминутным и телесным, сфера его интересов – безопасность, еда, развлечения. В общем, физиология. Однако ж, может он проявлять интерес и к искусству, философии, политике… В том случае, если оно как-то способствует достижению все той же сытости, все той же физиологической удовлетворенности. Когда же возникает неудовлетворенность удовлетворенностью, вот тогда-то и появляется – личность, ищущая этот некий смысл своего существования, пытающаяся понять свою миссию, предназначение и цель своего жизненного пути.

Ощущение бесцельности и бессмысленности порождает страх, инспирирующий поиск, который и приводит, как мне думается, ко всем этим миражам, галлюцинациям, видениям потустороннего инобытия… У многих это даже не видения, а так, исключительно и только сущая умозрительность. Фиксируя наличие следствий, они вынуждены приходить и к выводу о наличии причин. Так астрономы обнаруживают невидимую планету по искривлению пространства… Так поэты очевидное объясняют через возможное:

Ведь, если звезды зажигают –

значит – это кому-нибудь нужно?

Значит – кто-то хочет, чтобы они были?

И тогда возникает вера. Даже не в сущее – в свои собственные интеллектуально-образные построения. Ибо непостижимо незримое, необъяснимо происходящее, а сожительствовать с необъяснимым и непостижимым – невыносимо.

***

Очевидно, чтобы понять происходящее, нужно не только в происходящем обнаружить явления и установить между ними связь, но и закрепить суть наблюдаемого посредством ясных слов, значение коих лишено недосказанности и двойственного смысла. Вот почему, прежде чем двигаться дальше в своих рассуждениях, я хотел бы показать читателю и свое понимание некоторых, ниже используемых  семантических моментов.

Итак, чувство.

Чувство есть переживание, в котором слито воедино информационное постижение и эмоциональная реакция на стимул.

Сознание – знание о знании или, скажем еще так, осознанное знание о мире и о себе, пребывающем в этом мире. Не является свойством мозга, но отчасти – результатом функционирующей высшей нервной деятельности. Установить, какой именно раздражитель является первым пробудителем сознания, очевидно, невозможно, т.к. пробуждение – результат не одномоментного толчка, но перманентной цепи стимульных, разновеликих факторов, наиважнейшее место среди которых занимают и другие люди тоже. Возникновение сознания, приводит к возникновению самосознания, т.е. к выделению себя самого из мира осознаваемого, выделение в себе черт, отличных от черт иных объектов. Так образуется конфигурация, получившая название личность.

В поисках души и духа-3