Наука об алкоголе

Оглавление

Этот же принцип применяется в случаях, когда алименты могут быть взысканы в пользу родителей с их совершеннолетних детей. Сама по себе такая обязанность детей по содержанию их нуждающихся и нетрудоспособных родителей безусловно справедлива и глубоко моральна (ст. 77 КоБС). В то же время закон учитывает возможность ситуации, при которой в свое время родители пренебрегали своими обязанностями в отношении детей, пьянствовали, уклонялись от уплаты алиментов и т. д. Поэтому ст. 78 КоБС гласит: «Дети могут быть освобождены от обязанности по содержанию своих родителей, если судом будет установлено, что родители уклонялись от выполнения своих родительских обязанностей».

Под уклонением от своих обязанностей следует понимать только виновное поведение родителей. Если, например, родители не могли участвовать в воспитании своих детей по каким-либо уважительным причинам (длительная болезнь или длительная командировка и т. д.), это не дает оснований признать родителей уклонявшимися от своих родительских обязанностей. Явным доказательством того, что уклонение имело место, может быть приговор суда, по которому родитель был осужден по ст. 122 УК РСФСР за злостное уклонение от уплаты алиментов или от содержания детей. Уклонение от исполнения родительских обязанностей может быть связано и с привлечением родителя к уголовной ответственности за преступления, прямо направленные против интересов детей (любые виды телесных повреждений в отношении ребенка —ст. 108, 109, 112, 113 УК РСФСР); развратные действия — ст. 120 УК РСФСР; оставление в опасности или неоказание помощи больному — ст. 127, УК РСФСР; склонение к потреблению наркотических веществ — ст. 2242 УК РСФСР и другие.

Здесь нужно обратить внимание на два обстоятельства. Во-первых, суд должен учесть, в течение какого времени и с какой степенью интенсивности продолжалось ненадлежащее поведение родителя. Оно может быть длительным, но может быть и кратковременным. Например, родитель пил, уклонялся от содержания ребенка, был объявлен розыск, родителя нашли и даже привлекли к уголовной ответственности за злостное уклонение от уплаты алиментов. Но... затем поведение родителя изменилось, он перестал пить, доставлял необходимое содержание детям и это продолжалось гораздо дольше того времени, когда он был «в бегах». В подобной ситуации суд может и не найти оснований для применения ст. 78 КоБС, т. е. не освободит детей от обязанностей содержания родителя. Во-вторых, никогда не надо забывать о нравственной стороне проблемы взаимоотношений родителей и их несовершеннолетних детей, взрослых детей и их престарелых родителей. Зло, конечно, должно быть наказано, особенно если оно связано с алкоголизмом и пьянством. Но как быть с чувствами детей и их родителей? Следует ли ориентировать детей на то, чтобы они в любом случае наличия «прошлых грехов» в поведении их родителей, настаивали на том, чтобы суд освободил их от уплаты алиментов в соответствии со ст. 78 КоБС? Мы не беремся давать здесь однозначные рекомендации, каждому человеку нужно решать этот вопрос самому. Не исключаем, что в одном случае оказание материальной помощи престарелому родителю, который в свое время растоптал свои родительские права и обязанности, вверг свою жену (или мужа), а также несмышленых маленьких детей в неисчислимые беды и страдания, будет совершенно безнравственным, а в другом может быть нравственным поддержать опустившегося человека и не дать ему окончательно сгинуть. Повторяем: это должны решать сами дети и только они.

Все те правовые средства защиты материальных интересов семьи, которые мы до сих пор рассматривали, в определенной степени были как бы карой за поведение, сопряженное с пьянством и алкоголизмом. По сути дела, они могли предотвращать соответствующее негативное поведение лишь в самом общем и сравнительно малорезультативном виде. Какой тридцатилетний пьяница, например, задумывался или задумывается над тем, что когда-то, после шестидесяти лет, он лишится возможности претендовать на алименты с детей или другого супруга? До наступления возмездия и расплаты за уклонение от исполнения родительских обязанностей или за недостойное поведение еще слишком далеко. Поэтому, естественно, возникал и возникает вопрос: какие правовые средства можно использовать немедленно, чтобы защитить материальные интересы семьи от пьяного разгула? Наиболее действенным таким средством является ограничение дееспособности лиц, злоупотребляющих спиртными напитками или наркотиками.

Впервые возможность ограничения дееспособности граждан была предусмотрена Основами гражданского законодательства СССР и союзных республик (ст. 8, 1961 г.). На базе Основ в гражданском кодексе была сформулирована соответствующая норма: «Гражданин, который вследствие злоупотребления спиртными напитками и наркотическими веществами ставит свою семью в тяжелое материальное положение, может быть ограничен судом в дееспособности в порядке, установленном ГПК РСФСР. Над ним устанавливается попечительство» (ч. 1 ст. 16 ГК РСФСР).

Порядок ограничения дееспособности алкоголиков и наркоманов действует около четверти века, и накопленный опыт (как положительный, так и отрицательный) позволяет судить, насколько сложно и непросто реализовывать заложенные в законе возможности по борьбе с алкоголизмом и наркоманией. Хотя точных и исчерпывающих статистических данных мы не имеем, но даже и «примерные» оценки свидетельствуют, что количество хронических алкоголиков и «неумеренных» пьяниц исчисляется в стране несколькими миллионами, а количество зарегистрированных наркоманов десятками тысяч. И в то же время ежегодное количество дел об ограничении дееспособности пьяниц и алкоголиков совершенно несоразмерно масштабам пьянства и наркомании. Возьмем в качестве примера данные по Ленинграду за последние годы.

В начале 80-х годов количество дел об ограничении дееспособности пьяниц колебалось от 166 (1981) до 159 (1984). Принятие антиалкогольных постановлений повлекло за собой активизацию работы правоохранительных органов в этой сфере, и в 1985 г. было рассмотрено уже 290, а в 1986 г.— 364 дела. Рост количества дел этой категории отмечен и в Обзоре судебной практики по делам об ограничении дееспособности граждан, злоупотребляющих спиртными напитками, который опубликован в Бюллетене Верховного суда РСФСР № 6 1987 г. Нужно сказать, что и в обзоре называются не слишком впечатляющие цифры: 190 дел по Чувашской АССР, 120 дел по Приморскому краю.

Рассматривая ограничение дееспособности лиц, злоупотребляющих спиртными напитками, в качестве средства защиты материальных интересов семьи и одного из правовых компонентов борьбы с пьянством и алкоголизмом, нужно трезво видеть реальную картину применения этого средства, его достоинства и недостатки, а в некоторых случаях и ограниченные возможности. Преувеличенные надежды на то, что резкий рост дел об ограничении дееспособности позволит сразу добиться существенных сдвигов, неосновательны, а незначительное количество этих дел в судебной практике далеко не случайно. Ограничение дееспособности пьяницы, который ставит свою семью в тяжелое материальное положение, как правило, происходит без расторжения брака, без взыскания алиментов и без выселения. Таким образом создаются условия для того, чтобы предотвратить распад семьи и помочь одному из супругов преодолеть пристрастие к алкоголю. В этом мы видим положительную сторону указанного правового средства. Но наряду с положительными моментами всегда есть и теневые стороны. Поскольку вопрос о расторжении брака не стоит, и другой супруг ориентирован на сохранение брака, его действия в отношении супруга-пьяницы часто робки и непоследовательны. Испытывая большие неудобства из-за пьянства супруга, другой супруг, сплошь и рядом, терпит недопустимое поведение своего партнера по брачному союзу, прощает его и как можно дольше не желает прибегать к решительным мерам. Пьяница устраивает дома скандалы, поднимает руку на жену и детей, пропивает зарплату, уносит из дома и продает вещи и т. п., а супруг все это сносит и не решается прибегнуть к защите своих интересов в суде. «Но ведь ограничение дееспособности оскорбит, унизит супруга...» Вызов милиции или обращение в общественные организации по месту работы не оскорбляет, а обращение в суд унижает... В упомянутом нами выше Обзоре судебной практики указывается, что «подавляющее большинство лиц, ограниченных в дееспособности, были в поле зрения правоохранительных органов и общественных организаций: привлекались к административной ответственности за правонарушения, совершенные в нетрезвом виде, обсуждались в коллективах, подвергались мерам дисциплинарного взыскания за нарушение трудовой дисциплины, проходили курс противоалкогольного лечения в наркологических кабинетах, отделениях больниц и в ЛТП».[1] Следовательно, пьяница хорошо известен еще до того, как в суде будет возбуждено дело об ограничении его дееспособности. И тем не менее супруги и другие члены семьи, как правило, не обращаются в суд.

Изучив 320 дел об ограничении дееспособности, рассмотренных ленинградскими судами в 1985—1986 гг., мы установили, что только одно дело было возбуждено членом семьи. В Приморском крае только пять дел (из 120) возбуждалось членами семьи, а в Чувашской АССР из 190 дел ни одного. В чем же причины?

В свое время, устанавливая порядок ограничения дееспособности лиц, злоупотребляющих спиртными напитками, законодатель предусмотрел, что дела о признании гражданина ограниченно дееспособным вследствие злоупотребления спиртными напитками, могут быть начаты по заявлению членов его семьи, профсоюзов и иных общественных организаций, прокурора, органа опеки и попечительства (см. ст. 258 ГПК РСФСР). В таком заявлении должны быть изложены обстоятельства, свидетельствующие, что лицо злоупотребляет спиртным и тем самым ставит свою семью в тяжелое материальное положение. Предполагалось, что основная инициатива в ограничении дееспособности пьяниц будет исходить от членов семьи, поскольку именно их интересы нарушает пьянство лица, которого можно ограничить в дееспособности. Интерес членов семьи кроме того состоит и в том, что в случае вынесения решения об ограничении дееспособности лица, над ним учреждается попечительство, и попечитель (назначаемый, как правило, из членов семьи) приобретает право получать вместо ограниченно дееспособного его заработную плату, пенсию, гонорар и другие виды доходов. Однако этого не произошло и, как мы видели в приведенных выше данных, члены семьи, и в частности супруг, возбуждают дела об ограничении дееспособности очень редко. Не оправдались надежды и на активность профсоюзных, общественных организаций, органов опеки и попечительства. За период с 1982 по 1986 год в Ленинграде профсоюзная организация возбудила лишь одно дело, органы опеки и попечительства — два дела, сами члены семьи — девять дел, а основная масса дел (99%) была возбуждена прокурорами.

Вот типичное дело, рассмотренное одним из ленинградских судов. Гражданин В., 27 лет, проживает с матерью и сестрой (отец умер). Работает электриком на стадионе. Пить начал очень рано, еще в школе. Вначале употребление спиртного было эпизодическим, но после окончания ПТУ пьет регулярно. После 22 лет по настоянию матери проходил курс противоалкогольного лечения, но результата это не дало, стали появляться периоды запоя по 3—4 дня. Мать неоднократно обращалась в профсоюзную организацию, но это никак не помогало. В поведении сына в периоды запоя стали проявляться черты агрессивности по отношению к близким и соседям. Материал о действиях В. был направлен начальником РОВД районному прокурору, а тот возбудил в суде дело об ограничении дееспособности В.

Следует иметь в виду, что ограничить в дееспособности можно не только лицо, страдающее хроническим алкоголизмом, но и просто человека, который злоупотребляет спиртным, в результате чего семья оказывается в тяжелом материальном положении. Итак, в большинстве случаев дело возбуждается прокурором, а как же обстоит дело с другими членами семьи? Они должны быть привлечены к участию в деле в качестве заинтересованных лиц. В подобной ситуации может возникнуть противоречие между позицией членов семьи и позицией прокурора: прокурор возбудил дело, настаивает на его рассмотрении и ограничении дееспособности пьяницы, а члены семьи против этого возражают и считают, например, что действия пьяницы не ущемляют их материальных прав.

Прокурор области просил ограничить дееспособность гражданки Ш. в интересах несовершеннолетнего ребенка, поскольку она на протяжении десяти лет злоупотребляет спиртными напитками, на приобретение которых расходует значительную часть заработка. В суд был вызван ее муж, который не отрицал, что его жена часто употребляет спиртное, но не считал, что она ставит семью в тяжелое материальное положение. Народный суд дело производством прекратил по тем основаниям, что муж Ш. отказался от заявленных требований. Определение суда о прекращении дела было, по протесту прокурора, отменено вышестоящим судом, поскольку народный суд не дал оценки тем обстоятельствам, что с заявлением об ограничении дееспособности Ш. обратился прокурор в интересах ее несовершеннолетнего ребенка и он не ставил вопроса о прекращении производства по делу.[2] С точки зрения закона такие выводы вышестоящего суда вполне обоснованны, и в конце концов дееспособность Ш. была ограничена. Однако здесь может возникнуть проблема, связанная с исполнением этого решения. Если попечителем будет назначен муж (считающий, что жена не приносит семье материального ущерба), то его попечительство будет носить по сути дела формальный характер и пьянство Ш. пресечено не будет. Значит, нужно искать другого попечителя, что в такой ситуации очень сложно.

Закон устанавливает два условия для ограничения дееспособности: 1) злоупотребление спиртными напитками; 2) ущемление в связи в этим материальных интересов членов семьи.

Пленум Верховного суда РСФСР в специальном постановлении, посвященном этому вопросу, указывал, что злоупотреблением спиртными напитками, дающим основание для ограничения дееспособности гражданина, является такое чрезмерное или систематическое их употребление, которое находится в противоречии с интересами его семьи.[3] Что считать чрезмерным или систематическим употреблением спиртного, зависит от конкретных жизненных обстоятельств, которые должны быть выяснены в суде. Злоупотребление спиртным может происходить на работе или сразу после работы — в «коллективе» сослуживцев, это же может быть в собственном доме или где-то на «нейтральной» почве (ресторан, пивной бар, улица, квартира знакомых и т. п.), в кругу случайных или постоянных собутыльников. Возможны ситуации, когда лицо никогда не пьет на работе или после нее, но зато регулярно участвует в пьяных компаниях около своего дома. Понятие о «чрезмерном» употреблении спиртного зависит не от субъективных возможностей пьющего, который может утверждать, что для него пол-литра водки не чрезмерно, а всего лишь минимум, а от стоимости употребляемого алкоголя в соотношении с заработками пьяницы и его вкладом в семейный бюджет. Что касается систематичности, то она может выражаться в ежедневном или еженедельном употреблении алкоголя либо в регулярных ежемесячных запоях по нескольку дней.

Нужно сказать, что отношение общественного мнения к вопросу о «мере и системе» в употреблении спиртных напитков иногда бывает непоследовательным и даже благожелательным по отношению к пьянице. Очень часто алкоголика просто считают больным и несчастным, для которого меры вообще нет, а система уже задана его заболеванием (как будто не он сам довел себя до такого состояния), а к пьянице относятся снисходительно, особенно если он не допускает крупных просчетов на работе. На одном заседании суда, рассматривающего дело об ограничении дееспособности бригадира К., представитель трудового коллектива сказал так: «Ограничивать его в дееспособности не надо. Последнее время я его пьяным не видел. Работает он хорошо, если в конце работы и выпьет, то ничего страшного нет». Не все решаются прямо демонстрировать подобное примиренческое отношение, но оно гнездится в сознании многих людей, что и не удивительно, так как период повального винопития отдален от нас еще очень небольшим отрезком времени. Не случайно во всех партийных документах, начиная с Постановления ЦК КПСС от 7 мая 1985 г., подчеркивается несовместимость любых нарушений антиалкогольного законодательства с пребыванием в рядах партии, а тем более, на руководящих должностях, в выборных партийных, советских, профсоюзных, комсомольских органах, а также на работе, связанной с просвещением и воспитанием подрастающего поколения.[4] И тем не менее изменить складывающееся десятилетиями представление о том, что пьянство — это хоть и широко распространенный, но извинительный недуг, очень трудно. Многие этот недуг как бы примеряют на себя и, видя перед собой пьянствующего индивида, неосознанно размышляют: «...и я бы мог...».

Как доказать наличие злоупотребления спиртным? Видимо, с помощью фактов, которые могут быть поставлены в связь с чрезмерным и систематическим пьянством. Если в решениях товарищеских судов, в актах органов внутренних дел, в постановлениях судей о привлечении к отечественности за мелкое хулиганство содержатся ссылки на алкогольное опьянение, которое стимулировало соответствующее правонарушение, факт злоупотребления спиртным будет доказан. Справки из медицинского вытрезвителя или акт администрации предприятия об отстранении лица от работы в связи с появлением на производстве в нетрезвом виде, копия решения суда по делу об увольнении с работы за пьянство (п. 7 ст. 33 КЗоТ) и т. д. — прямо подтверждают интересующий нас факт. В качестве доказательств могут быть использованы и свидетельские показания лиц, которые могут сообщить суду сведения о фактах чрезмерного и систематического употребления алкоголя лицом, в отношении которого возбуждено дело об ограничении дееспособности. В назначении и проведении по делу судебно-медицинской экспертизы для установления факта заболевания хроническим алкоголизмом нет необходимости, так как ограничение дееспособности не связано с заболеванием, а может быть применено к любому лицу, злоупотребляющему спиртными напитками.

Выявив факт злоупотребления, суд должен установить и наличие соответствующей связи с материальным положением семьи. Пьянство члена семьи, безусловно, не может не влиять на материальное положение семьи в целом. Расходы пьяницы на приобретение спиртных напитков могут быть очень значительными. Он пропивает всю или значительную часть заработной платы, но живет в семье, не платит за квартиру и другие коммунальные услуги, питается за счет других членов семьи, т. е. фактически находится на содержании семьи. Но, может быть, другие члены семьи (супруг, дети, родственники) имеют достаточно высокий заработок и содержание пьяницы не ставит их в тяжелое материальное положение? Нет, в такой ситуации Пленум Верховного суда РСФСР разъяснил, что наличие у других членов семьи заработка или иных доходов само по себе не является основанием для отказа в удовлетворении просьбы заявителя, если семья не получает от лица, злоупотребляющего спиртными напитками, необходимых средств и вынуждена содержать его полностью или частично.[5]

Для того, чтобы определить, насколько ухудшается материальное положение семьи в результате пьянства, суд должен выяснить ее состав, установить размеры заработка и других доходов членов семьи. Только после сбора всех необходимых по делу доказательств возможно назначение дела к слушанию в судебном заседании. Поскольку ограничение дееспособности лица, злоупотребляющего спиртным, имеет целью не только защиту материальных прав семьи, но играет и важную воспитательную роль, целесообразно привлекать к рассмотрению дела внимание широкой общественности и, прежде всего, трудового коллектива, в котором работает пьяница.

Вышестоящие судебные органы правильно обращают внимание на необходимость всемерного повышения воспитательной и предупредительной роли судебных процессов. Весь судебный процесс должен оказывать воспитательное воздействие не только на того гражданина, об ограничении дееспособности которого поставлен вопрос, но и на других лиц, на членов того коллектива, в котором он работает и тех людей, среди которых он живет. Поэтому очень важно проводить выездные заседания по месту жительства или работы лица, злоупотребляющего алкоголем.

Побываем на одном таком судебном заседании. Оно происходит в клубе предприятия, куда после работы собралось около сорока человек. Большой зал, который был вначале подготовлен для заседания, не потребовался. Заседают в малом. Насколько можно судить по репликам присутствующих, многие знают «героя» нынешнего заседания. «Встать, суд идет!» В зал входят судья и народные заседатели. В деле участвует помощник районного прокурора, представитель опеки и попечительства (отдел здравоохранения районного исполкома). В суд вызвано заинтересованное лицо — жена, двое свидетелей. Человек, которого собираются ограничить в его дееспособности, сидит в сторонке. Это рабочий транспортного цеха В.

Поскольку дело возбуждено прокурором, он и выступает первым. «В течение трех последних лет В. злоупотребляет спиртными напитками как на работе, так и дома. Трижды доставлялся в медицинский вытрезвитель, имеет дисциплинарные взыскания за появление на работе в нетрезвом состоянии, его пьянство было предметом рассмотрения товарищеского суда. В результате пьянства страдают его жена и двое детей. За три месяца два раза пропивал всю зарплату. Прошу суд ограничить В. в дееспособности...»

Суд предоставляет слово жене. «Стыдно мне здесь выступать, но сил никаких нет. И в товарищеский суд обращалась, и в профком,— ничего не помогает. Приструните вы его...»

Допрашивают свидетелей, огласили письменные документы, имеющиеся в деле. Слово предоставляется В. Он все осознал, готов изменить свое поведение, просит не ограничивать в дееспособности: «Не позорьте меня!». Представитель райздрава высказывается за ограничение дееспособности. Заключение прокурора: судебное разбирательство подтвердило, что В. злоупотребляет спиртным и тем ставит свою семью в тяжелое материальное положение. Его обещание не пить не вызывает доверия, так как такие обещания он давал и раньше товарищескому суду, на заседании профсоюзного комитета. «Прошу вынести решение об ограничении дееспособности В.»

Суд удалился на совещание, а возвратившись в зал, огласил решение: «Признать гражданина В. ограниченно дееспособным».

Мы не можем на этом, к сожалению, поставить точку. У читателя может сложиться превратное представление о том, что самим фактом вынесения решения уже достаточно защищены материальные интересы семьи и, следовательно, задача состоит лишь в том, чтобы обеспечить дальнейший рост количества дел об ограничении дееспособности пьяниц. Такая задача, безусловно, остается актуальной и в общем-то решаемой, если учесть, что рост количества дел обусловлен главным образом активизацией работы прокуратуры. Но наряду с решением задачи увеличения количества дел встает гораздо более важная задача реального исполнения решения и действительного ограничения дееспособности лица, злоупотребляющего спиртными напитками.