Наука об алкоголе

О ПАРАЗИТИЧЕСКОМ ОБРАЗЕ ЖИЗНИ

 Оглавление

Товарищи судьи! Миллионы советских людей глубоко понимают, что благосостояние общества в целом и каждого человека в отдельности зависит от добросовестного труда всех и каждого, что труд — источник материальных и духовных богатств, основной критерий нравственной ценности человека, что без труда жизнь становится бессмысленной. А. М. Горький писал: «Никакая иная сила не делает человека великим и мудрым, как это делает сила труда — коллективного, дружного, свободного труда».

К сожалению, и в нашем обществе не перевелись люди, которые уклоняются от общественно полезного труда, ведут паразитический образ жизни. Еще на заре Советской власти В. И. Ленин ставил тунеядцев в один ряд с богатыми, жуликами и хулиганами, требовал взять их под особый надзор всего населения, принуждать к труду, при малейшем нарушении правил и законов социалистического общества бороться с ними беспощадно. Борьба против тунеядства и теперь составляет одну из важных задач государственных органов и общественных организаций, советского правосудия.

Статья 60 Конституции провозглашает: «Обязанность и дело чести каждого способного к труду гражданина СССР — добросовестный труд в избранной им области общественно полезной деятельности, соблюдение трудовой дисциплины. Уклонение об общественно полезного труда несовместимо с принципами социалистического общества». Всякий, кто нарушит эту конституционную обязанность, должен отвечать перед народом, перед социалистическим государством!

Общественный вред тунеядства наглядно показывает разбираемое нами уголовное дело.

Подсудимый Егоркин последние годы вел жизнь бездельную, пьяную и глубоко порочную.

В его поведении отчетливо прослеживается губительное влияние алкогольной отравы, приведшее в конечном счете к тому, что Егоркин отказался от общественно полезного труда. Паразитическое существование наступило не сразу, ему предшествовали нескончаемое пьянство и система грубых нарушений трудовой дисциплины.

В сферу судебного рассмотрения входит последний период тунеядства Егоркина, влекущий за собой известные юридические последствия, но нравственное падение подсудимого началось задолго до привлечения его к уголовной ответственности, а это обстоятельство имеет важное значение для изучения личности подсудимого и внутренней логики развития совершенного им преступления.

С этой точки зрения несомненный интерес представляют документальные доказательства: выписка из трудовой книжки Егоркина, характеристики с мест работы, справки и заключения медицинских учреждений, приобщенные к уголовному делу и подвергшиеся исследованию в суде.

Из документов видно, что первый серьезный срыв в дисциплине труда произошел шесть лет тому назад, когда Егоркин был уволен с завода за систематические прогулы, связанные с пьянством. На заводе он проработал в качестве слесаря около четырех лет, был членом дружного, слаженного трудового коллектива. Здесь много раз внушали Егоркину прописные истины о необходимости соблюдения трудовой дисциплины, неоднократно применяли к нему меры дисциплинарного и общественного воздействия. Однако Егоркин не прислушался к мнению товарищей, продолжал пьянствовать, все больше становясь рабом своего порока, в связи с чем и оказался за воротами проходной. Но и эта мера не заставила Егоркина глубоко и всесторонне пересмотреть свои взгляды на жизнь, на свое место в обществе, на свое отношение к труду. После увольнения он более пяти месяцев не работал, бездельничал, пребывая постоянно в оглушенном водкой состоянии.

Пьяный разгул был несколько уменьшен после трудоустройства на фабрику индивидуального пошива и ремонта обуви. Но и здесь, привыкнув к обстановке, он принялся за прежнее, стал появляться на работе в пьяном виде и совершать прогулы, постепенно утрачивая и стыд, и совесть. На фабрике терпели это два с половиной года. Ни уговоры, ни увещевания, ни дисциплинарные наказания не действовали на пьяницу. Егоркин был уволен с фабрики за длительные прогулы без уважительных причин.

Трудовая книжка Егоркина после увольнения с фабрики испещрена записями: в транспортной конторе управления связи работал слесарем 6 месяцев 18 дней, в автотранспортном предприятии — 18 дней, в магазине грузчиком — 2 месяца, вторично на обувной фабрике — 7 месяцев 7 дней и, наконец, на тракторном заводе — 3 дня. Отовсюду Егоркина увольняли за прогулы, связанные с пьянкой. Если подвести баланс рабочего времени, то окажется, что он в течение 3 лет работал только 11 месяцев 19 дней.

Городской отдел внутренних дел сделал Егоркину официальное предостережение о недопустимости паразтического образа жизни и разъяснил, что в месячный срок он должен по своему усмотрению избрать место работы и трудоустроиться, что необходимая помощь в трудоустройстве ему может быть оказана исполкомом городского Совета народных депутатов. Егоркин, на первый взгляд, внял голосу разума и поступил работать на тракторный завод, однако его усилий хватило только на 3 дня: он бросил работу и вновь запил.

В свои 33 года Егоркин оказался на грани тяжелой депрессии, довел себя до хронического алкоголизма, опустился морально и физически.

Действия Егоркина вполне обоснованно квалифицированы по ст. 209 УК РСФСР.

Свидетель Петров — работник тракторного завода — рассказал суду об удручающей картине, которую увидел в квартире Егоркина, куда он пришел, чтобы выяснить причины его неявки на работу: «В квартире невероятная грязь, смрадный, тошнотворный запах. Егоркин валялся пьяным на грязной постели в грязной и измятой верхней одежде». Из материалов дела следует, что Егоркин втянул в пьянство и свою жену. Между ними происходили бесконечные ссоры, доходящие до драк. Писатель К. Г. Паустовский правильно заметил: «В том, что пьяный человек становится хуже самого грязного скота, нет для людей никакого оправдания».

По поводу хронического алкоголизма Егоркин находился на стационарном лечении в психиатрической больнице, но лечение оказалось безрезультатным: выйдя за ворота больницы, Егоркин мертвецки напился и продолжал пьянку до дня ареста.

На судебном процессе, естественно, пришлось выяснять вопрос: на какие средства жили подсудимый и его семья — жена и шестилетняя дочь.

Егоркин в ходе дознания и судебного следствия утверждал, что он, как сапожник, имел свою клиентуру, ремонтировал обувь и на заработанные деньги содержал семью. На поверку оказалось, что Егоркин грешит против правды. Мать подсудимого — шестидесятилетняя женщина, внешне выглядящая значительно старше своих лет, — поведала суду о горькой своей доле: «Мой сын — человек потерянный, совсем бросил работу. Года три тому назад он прирабатывал дома на ремонте обуви, а теперь и сам ходит в стоптанных и дырявых ботинках. Пил каждый день. Жена его тоже не работает. Я получаю небольшую пенсию и вынуждена еще работать санитаркой. Сын с женой и дочерью жили на моем содержании. Я давала каждый день 3—4 рубля на питание, но они покупали только хлеб и картошку, а остальные деньги пропивали». На мое замечание, что такой образ действий свидетельствует о потворстве тунеядству сына, она ответила своеобразно: «Я мать и должна нести свой тяжкий крест».

Материнская «субсидия» все-таки слишком невелика, чтобы каждодневно пьянствовать. По этому поводу Егоркин ответствовал: «не без добрых душ на свете, выручали «алкаши», постоянно отирающиеся у пивных ларьков и винных магазинов». Иначе говоря, Егоркин настолько опустился, что бессовестно выклянчивал у посторонних людей копейки на «кружку пива» или глоток водки «на похмелку».

На судебный процесс специально приглашены некоторые граждане города Владимира, которые уклоняются от общественно полезного труда, а иные из них начинают вести, подобно Егоркину, паразитический образ жизни. Мне бы хотелось сказать: граждане, присутствующие в зале суда, настоятельно рекомендую вам извлечь уроки из разбираемого дела, понять не только то, что за паразитический образ жизни придется рано или поздно отвечать перед судом, но на примере Егоркина разумно осмыслить: до какой тяжкой степени нравственной и физической деградации может довести человека злоупотребление водкой?!

Сам Егоркин заявил суду, что за время пребывания в следственном изоляторе он «снова почувствовал себя человеком, так как избавился от водки». И в самом деле, перед нами предстал совсем не тот человек, каким его характеризовали свидетели. Теперешний Егоркин — это опрятно одетый, подтянутый, ясно мыслящий и рассуждающий, критически относящийся к своему прошлому человек, давший суду твердое обещание честным и добросовестным трудом искупить свою вину перед обществом, а после отбытия наказания прекратить тот пагубный образ жизни, который он вел до ареста.

Товарищи судьи! При определении наказания Егоркину необходимо иметь в виду, что он — хронический алкоголик.

Пленум Верховного Суда СССР дал судам руководящее разъяснение о том, что в случае совершения алкоголиком преступления, предусмотренного ст. 209 УК РСФСР, суд при наличии медицинского заключения должен обсудить вопрос о применении к нему принудительного лечения от алкоголизма. Врачебная комиссия, как известно, пришла к выводу, что к Егоркину могут быть применены меры принудительного лечения от алкоголизма в местах лишения свободы.

С учетом этого обстоятельства прошу вас приговорить Егоркина на основании ст. 209 УК РСФСР к лишению свободы в исправительно-трудовой колонии общего режима сроком на один год; на основании ст. 62 УК РСФСР применить к нему принудительное лечение от алкоголизма во время отбывания наказания в исправительно-трудовой колонии[1].