Наука об алкоголе

Глава I. Предварительные семейные диалоги

 Оглавление

Среди врачей-наркологов давно сложилось убеждение, что стойких положительных результатов в лечении больных алкоголизмом можно добиться лишь при длительном контакте врача с пациентом, а еще лучше врача с пациентом и его семьей. Однако на первых порах эффективность лечения больше всего зависит от так называемой установки больного на трезвость. Естественно, чем меньше он настроен на трезвость, тем ниже эффект. Установка на трезвость формируется с трудом. Пример одного из давних моих пациентов Валерия Н., 28-летнего инженера, типичен в этом отношении.

Впервые Валерий появился на приеме вместе с женой Ниной несколько лет назад. Внешне он выглядел пристойно, был опрятен, вежлив с персоналом. Однако напряженная поза, порывистые движения, раздраженные реплики, которыми он вполголоса обменивался с женой, говорили о том, что установить контакт с ним будет непросто. У больного легко можно было обнаружить такие похмельные явления, как дрожание рук, покраснение лица, чрезмерная потливость, сухость слизистых оболочек, учащенный пульс и ряд других.

Первый разговор с пациентом и его женой происходил так.

Нина. Мы пришли посоветоваться с вами. Нужно ли Валерию лечиться от пьянства?

Валерий. Я лично считаю, что не достиг такого состояния. Но пристали все — жена, мать. Вот и пришлось прийти.

Нина. Да ведь не только мы, но и на работе уже...

Валерий. Давай об этом не будем! Ты же знаешь настоящую причину. И вообще, не твое это дело — вмешиваться в мои служебные дела.

Врач. Вообще-то каждый человек несет ответственность перед окружающими, особенно перед близкими.

Валерий. Вы-то, доктор, сами не выпиваете что ли? Хотя бы на Новый год?

Врач. Я сторонник трезвого образа жизни. Но давайте говорить не о моих, а о ваших проблемах.

Валерий. Ну вот, раз эти проблемы мои, я и должен их решать, а не кто-либо другой.

Нина. Ты не имеешь права так говорить! Эти проблемы давно вышли даже из рамок наших с тобой отношений. Уже и ребенок страдает. Хотя ему всего 6 лет, замечает что-то неладное. Часто хнычет: «Вы опять с папой спорить будете?»

Валерий. Сына хоть не приплетай.

Нина. Меня всю извел. Даже на работе заметили. Вчера завуч подходит (я в школе работаю), спрашивает: «Что это ты в последнее время бледной выглядишь? Дома, небось, неприятности? Смотри, в третьей четверти у тебя часов много»... Я конечно, кроме Веры, одной моей подруги, истинной причины никому не говорю.

Валерий. И что, она сочувствует тебе?

Нина. Говорит, что незачем мучаться с тобой. Мол, разводись и покончи с этим делом раз и навсегда.

Валерий. Почему это она считает нужным лезть не в свои дела!

Нина. Вера тысячу раз права. Вообще, коль ты алкоголик, то теряешь право быть полноценным человеком. Если хочешь знать, то тебя по закону могут лишить даже права получать зарплату. Просто будут переводить деньги мне на книжку.

Валерий. Это тебе тоже Вера сказала? Ну, уж извини. Не может быть такого дурацкого закона!

Врач. Закон, о котором говорит Нина, действительно существует. Правда, редко применяется на практике. Наше законодательство охраняет права семьи от лица, злоупотребляющего алкоголем. Есть и другие аналогичные законы. За пьянство ведь могут человека направить на принудительное лечение, выселить из квартиры. Суд имеет полномочия лишить пьющего человека даже родительских прав.

Нина. Так и надо сделать!

Валерий. Зачем лишать меня родительских прав, я ведь могу просто развестись с тобой.

Нина. Если не будешь лечиться, то я в самом деле подам на развод!

Валерий. Да если бы не сын, я бы и задумываться не стал!

Нина. Доктора бы постыдился!

Врач. Давайте говорить спокойно. Все эти законы применяются в тех случаях, когда обычные методы не дают должного эффекта. Ваша задача сейчас — сохранить семью, а не разрушать ее походя. Кроме того, наша беседа, Валерий, ведь не означает, что вас нужно тут же класть на принудительное лечение.

Валерий. Ладно, поговорить я не против, но все равно, зря мы затеяли это. Я всегда могу взять себя в руки...

Врач. Давайте по порядку. Когда вы последний раз выпивали?

Валерий. Да уж несколько дней не выпивал. Дня три.

Нина. А позавчера! Забыл?

Врач, заметив, как исказилось после этих слов лицо Валерия, попросил Нину оставить их наедине,- затем продолжил беседу.

Врач. Расскажите мне, Валерий, как часто вы выпиваете? Только, пожалуйста, откровенно.

Валерий. Ну, может быть один — два раза в неделю. А если совпадает с праздником или днем рождения, тогда чаще.

Врач. А по нескольку дней подряд бывает?

Валерий. Со мной такого не бывает.

Врач. Но ведь, судя по вашему сегодняшнему состоянию, вы незадолго до этого выпивали несколько дней подряд, не так ли?

Валерий. В этот раз был исключительный случай. Совпадение различных поводов. Получилось дня три — четыре.

Врач. А какая ситуация подтолкнула вас к этому «загулу»?

Валерий. Был в командировке, помогли там аппаратуру наладить. Работали во внеурочное время. Ну, нам за это бутылку спирта и дали. После командировки простыл, сидел на больничном. Выпивал с ребятами, которые живут в одном дворе со мной.

Врач. Какие максимальные дозы спиртного употребляли?

Валерий. Меня считают крепким по части выпивки. Свободно могу за вечер бутылку водки выпить.

Врач. Бывает такое, что после употребления небольшой дозы спиртного возникает потребность выпить еще, «добавить»?

Валерий. Может быть иногда и случается, но границу я знаю.

Врач. Все ли помните, что происходит во время выпивок? Или иногда что-либо выпадает из памяти?

Валерий. Повторяю, что до такой степени я не напиваюсь.

Врач. А раздражительным в опьянении бываете? В какие-либо конфликты вступаете?

Валерий. Когда бываю выпивши, всегда веду себя сдержанно. Не так, как некоторые. Свояк, например, прошлым летом напился и начал жену гонять. Мне его пришлось...

Врач. Давайте вернемся к вам. Положим, в состоянии опьянения вы не проявляете агрессии по отношению к кому-либо. А если родные, Жена, например, начнет вас «воспитывать», как вы к этому отнесетесь?

Валерий. Могу тогда, конечно, резко ответить. Но до рукоприкладства дело не доходит. Вы же видели, как жена на меня реагирует. Попробуй тут не вспыли. Она может и без повода наброситься. Один раз приятели позвали выпивать. Я в тот раз только пивом ограничился. Все остались, а я ушел. Представляете, в самый разгар выпивки! Так она вместо того, чтобы одобрить меня за такое поведение, скандал устроила.

Врач. Семейные скандалы — процесс обоюдный. Они как бы входят в привычку. У вашей жены уже автоматически возникает раздраженное состояние, если вы задерживаетесь на работе. Но уж тут вы сами виноваты.

Валерий. Все в такой клубок сплелось! Больше всего меня бесит, что и сына начала настраивать против меня.

Врач. Я думаю, вы преувеличиваете. Бывает плохое самочувствие после выпивки?

Валерий. Иногда.

Врач. В чем оно выражается? Потливость по ночам бывает?

Валерий. Может быть, немного. Но все зависит от качества спиртного. Признаться, в последний раз пришлось какую-то гадость выпить. Этим и подорвал слегка здоровье.

Врач. Руки у вас дрожат немного, не так ли?

Валерий. Разволновали меня — дома, да и на работе. Как поволнуюсь, всегда руки дрожат.

Врач. Потребность в том, чтобы облегчить свое состояние с помощью небольших доз алкоголя, бывает?

Валерий. Вы хотите спросить, опохмеляюсь ли я? Пока еще до этого не докатился. Вы, доктор, меня законченным алкоголиком считаете, что ли? Я, между прочим, когда захочу, сколько угодно могу не пить.

Врач. Ну и каким был самый большой период воздержания от алкоголя? Скажем, в течение последнего года?

Валерий. Недели три, наверное. Это было полгода назад. Но я, между прочим, по-настоящему не ставил себе задачу завязать со спиртным. А сейчас поставлю такую задачу.

Врач. И перестанете пить?

Валерий. В основном, да.

Врач. Что значит в основном? Если крупное событие случится: семейное торжество, например. Или встреча Нового года. Откажетесь ли от спиртного?

Валерий. По такому случаю может быть и выпью. Но перепивать не буду.

Врач. А когда вы три недели не пили, что вас подтолкнуло к алкоголю? Тяга возникла?

Валерий. Никакой тяги не было. По глупости. Я сейчас даже точно не помню, с чего это началось. Как-то вышел во двор. Скучно было, вроде нечем заняться. А тут ребята подошли, предложили выпить, ну и поддался.

Врач. Возникали в последнее время у вас неприятности на работе?

Валерий. С непосредственным начальником вышел небольшой конфликт. Премией несправедливо обошли. Я ему выложил все, а он начал высказывать претензии ко мне.

Врач. По поводу выпивок сделал вам замечание?

Валерий. Ну да. Прицепился к тому, что во время работы от меня вином пахло. Между прочим, я в этот день должен был быть в отгуле. Меня срочно вызвали в цех, ну и... какие могут быть претензии ко мне?

Комментарий врача. Как видно из характера моего разговора с больным, он как бы занял «вязкую оборону», пытался защитить каждый пункт. Отстояв его, больной сохранял иллюзию, что еще не является алкоголиком. Поговорив затем с Ниной, я многое выяснил дополнительно. Период ежедневных выпивок, предшествовавший обращению к врачу, далеко не первый. В опьянении Валерий бывает возбудим, бранит жену и мать. Были также случаи рукоприкладства, истерического поведения. На следующий день после выпивки отдельные эпизоды, бывшие накануне, выпадают у пациента из памяти. Однажды попал в медвытрезвитель. Поскольку Валерий, вопреки очевидным фактам, объяснил этот случай произволом со стороны милиции, он не сказал о нем ни слова. Похмельный синдром уже сформировался. Ситуация, сложившаяся на работе, достаточно серьезна. Начальник относится к нему по-доброму, но последние факты появления на работе в нетрезвом виде вынудили его вынести Валерию дисциплинарное взыскание.

Отрицание больным алкоголизмом наличия у себя заболевания некоторые специалисты называют термином «анозогнозия» (в буквальном переводе — отсутствие осознания болезни). Речь идет не о целенаправленной лжи, хотя она и характерна для пациентов этого типа. Анозогнозия— сложный психологический феномен, а не просто ложь больного. Ведь он глубоко убежден, что у него нет того или иного проявления болезни, несмотря на явные доказательства противоположного характера.

В основе анозогнозии лежит так называемая психологическая защита. Существуют разные ее варианты. Это может быть простое вытеснение из памяти компрометирующих фактов, попытки уйти от их обсуждения, переключить разговор на другую тему. Бывает агрессивный вариант защиты, когда пациент действует по принципу «лучшая защита — это нападение». Некоторые попытки такого рода (правда, довольно робкие) продемонстрировал и Валерий. Вспомним, что он напористо пытался выяснить, употребляю ли я алкоголь. Часто встречается так называемый рациональный вариант защиты, когда строится целая система оправдывающих объяснений, почему человек пьет. Такую систему доказательств называют иногда алкогольным алиби. Я как врач-нарколог, имеющий большой опыт, знаю, что с помощью «кавалерийского наскока» психологическую защиту не прошибешь. Она расшатывается только с помощью сложных специальных приемов, о которых скажу позже.

А потом состоялся разговор с Ниной, уже в отсутствие Валерия.

Нина. Скажите, пожалуйста, как вы оцениваете состояние моего мужа? Есть у него болезнь или нет?

Врач. А вы сами как считаете?

Нина. Иногда мне кажется, что болезнь, иногда — распущенность. Примерно год назад я увидела, как утром он жалкий, трясущийся, тайком от меня достает припрятанную бутылку и пьет из горлышка. Тут я впервые подумала о болезни. А в такие периоды, когда он неделю-другую не выпивает и выглядит как и раньше веселым и бодрым, я думаю, что это просто распущенность, безволие. Не суметь отказаться от рюмки! Мне это совершенно непонятно.

Врач. К сожалению, только о безволии, распущенности и говорить не приходится. У вашего мужа есть симптомы алкоголизма как заболевания: болезненное влечение к спиртному, изменение картины опьянения, начальные признаки похмельного синдрома, социальные последствия пьянства. Поэтому ему надо лечиться.

Нина (угнетенно). У меня оставалась еще какая-то надежда. А, впрочем, что себя обманывать! Валерий уже стал алкоголиком — в этом нет сомнений. Но он же категорически не хочет лечиться!

Врач. Да, от лечения он отказался.

Нина. Когда я шла к вам, мне сказали, что есть какой-то метод, не то японский, не то французский, который сразу исключает возможность выпить. При этом можно даже не ложиться в больницу. Я вас умоляю, сделайте такую процедуру.

Врач. К сожалению, легкого пути к трезвости нет. Необходим полноценный курс лечения.

Нина. Может быть у вас нет в наличии такого лекарства? Я достану его.

Врач. В нашей больнице есть любые медикаменты, поэтому не нужно ничего доставать специально. Однако повторяю, что дело не в редких лекарствах. Воздействуя на больного, врач проходит несколько этапов лечения и на каждом из них нужны свои меры. Вначале больной должен прийти к убеждению, что он болен и ему надо лечиться.

Нина. А если он не придет к такому убеждению?

Врач. Мы попытаемся так на него повлиять, чтобы он согласился на лечение. Существуют, конечно, и принудительные формы воздействия на больных алкоголизмом.

Нина. Честное слово, я бы согласилась и на это.

Врач. Из двух путей, по которым мы можем пойти, добровольное лечение, безусловно, предпочтительнее, чем принудительное, хотя требует терпения, настойчивости и такта. Надо сделать все возможное для того, чтобы побудить Валерия самого обратиться за помощью. Пусть он считает, что лечится по собственной инициативе.

Нина. Ну, допустим, он согласится на лечение. Что же дальше?

Врач. Формирование установки на трезвость, устранение острых симптомов, обусловленных употреблением алкоголя,— это только первый этап длительного курса лечения. Я думаю, что постепенно нам удастся добиться от Валерия согласия на лечение. Но, даже если больной стремится к трезвости, он нуждается в серьезной помощи врача и близких, чтобы достичь этой цели. И здесь речь идет о втором этапе лечения.

Нина. А третий?

Врач. Когда больной длительное время воздерживается от алкоголя, избегает рецидивов алкоголизма.

Нина. Сколько же длится лечение в общей сложности?

Врач. Активный период лечения длится несколько месяцев, а поддерживающий — многие годы.

Нина. Это ужасно! Вы нарисовали мрачную картину. Я-то думала... Мне сказали, что есть врачи, которые быстро излечивают от алкоголизма. А такое будущее, о котором вы говорите, мне не по силам.

Врач. В данном случае лучше горькая правда, чем ложь, которая может лишь дезориентировать вас.

Нина (с отчаянием). Что же врачи тогда могут?! Почему не направят все силы на поиски быстрых и надежных методов лечения. Шумят, шумят, а толку никакого...

Врач. Поймите, речь идет о перестройке всей личности человека. А личность человека складывается на протяжении многих лет. Можно даже сказать, не боясь преувеличений, что в течение стольких лет, сколько человек прожил. Врач ведь не скульптор, который может разбить неудачное творение на кусочки и затем восстановить в исправленном виде. В его силах с помощью специальных приемов дать толчок позитивному процессу, а также устранить отрицательные психические и физические явления в организме, если они имеются. Основную же роль играют усилия самого больного и его близких.

Нина. Вам хорошо рассуждать о Валерии как о гипсовой статуе. А мне с ним жить. В последнее время я устала до предела. Нервы никуда не годятся. На работе срываюсь. Ребенка своего «дергаю». Ночью сплю плохо. Особенно тяжело, когда Валерий задерживается до полуночи. То лягу в постель, то иду на кухню в окно смотреть (оттуда троллейбусная остановка видна). Такая злость появляется, что готова чем попало огреть этого оболтуса, когда он возвращается домой.

Врач. Думаю, вам нужно принимать успокаивающие таблетки. Я выпишу рецепт. Ваши родители знают про этот визит к врачу?

Нина. Знают, конечно. Вначале я скрывала, а потом как-то не выдержала — расплакалась и все матери рассказала. А вообще-то самое противное — это необходимость скрывать от всех «похождения» мужа. Думала, что никто о них не знает, а потом в своей школе случайно разговор услышала. Оказывается, сотрудники полностью в курсе дела. Понятия не имею, откуда у них сведения.

Врач. Окружающие всегда знают о нас больше, чем мы предполагаем. Но вам не стоит придавать этому слишком большое значение.

Конец беседы проходил уже в присутствии и Нины, и Валерия.

Врач. Я считаю, что у вас, Валерий, есть признаки алкоголизма. Вам нужно лечь в стационар.

Валерий. Это невозможно! Что я скажу на работе? Там не должны знать, что я обратился к врачу.

Врач. Мы выдадим вам справку, освобождающую от работы (правда, с диагнозом «алкоголизм»).

Валерий. Но какой же я алкоголик? Алкоголик — это совершенно опустившийся человек.

Врач. Бытовое значение термина «алкоголизм» не совпадает с научным. Если в быту больным алкоголизмом действительно считают опустившегося, деградировавшего человека, то на профессиональном языке больной алкоголизмом — это человек, имеющий болезненную зависимость от алкоголя. При этом он может быть в социальном смысле достаточно сохранным. Для того чтобы не перейти в разряд людей, считающихся «алкоголиками» в бытовом значении, надо пройти курс лечения.

Валерий. Я этого никак не могу. Показать на работе справку с диагнозом «алкоголизм»? Да это полный крах...

Нина. Может быть договориться на заводе об отпуске без сохранения содержания?

Валерий. Они в конце года ни за что не дадут. Если бы хоть на 1—2 месяца позже? Доктор! А нельзя попытаться амбулаторно полечиться? Я знаю, что у вас некоторые лечатся.

Нина. Может быть действительно можно?

Врач. Пишите расписку о том, что в случае «срыва» вы согласитесь лечь в стационар.

Валерий. Пожалуйста! Напишу любую расписку.

Врач. К сожалению, вы не тот больной, которого можно сейчас лечить амбулаторно. Но это лучше, чем ничего.

Комментарий врача. В моем арсенале, как и в арсенале любого врача-нарколога, есть средства, подавляющие влечение к алкоголю, создающие «химическую изоляцию» от алкоголя (так называемые сенсибилизирующие препараты) и другие медикаменты. Их можно применять амбулаторно, но они действуют только в том случае, если больной критически относится к своему заболеванию и имеет твердую установку на трезвость. Валерий же не считал себя больным, не признавал, в частности, наличия у себя патологического влечения к алкоголю, не собирался перестраивать свои взаимоотношения с приятелями, партнерами по выпивкам. Поэтому он практически не был способен так изменить течение своей жизни, чтобы обходиться без спиртных напитков. Амбулаторное лечение не подходило Валерию еще и потому, что требует от человека более устойчивых характерологических особенностей, а также более стабильной семейной и служебной обстановки. Кроме того, Валерий должен был пройти довольно сложное обследование (невозможное во внебольничных условиях), которое необходимо для установления точных показаний для назначения лекарственных препаратов. Только в стационаре я мог бы обнаружить и устранить различные биохимические сдвиги в его организме, обусловленные злоупотреблением алкоголем.

Как бы то ни было, пришлось лечить Валерия амбулаторно. В этот период он сумел в какой-то мере урегулировать дела на работе и дома. После первого визита Валерий приходил еще два или три раза ко мне на прием, принимал необходимые лекарственные препараты. Чувствовалось, однако, что он тяготится посещениями. Неохотно обсуждал детали различных ситуаций, складывающихся на работе и дома, но с готовностью сообщал о воздержаний от алкоголя, о своем хорошем самочувствии. В словах Валерия ощущался оттенок бравады тем, что он так легко обходится без спиртного. Намекал на то, что я переоценивал тяжесть его состояния, поэтому требовал слишком суровых лечебных мер. Его жена звонила несколько раз по телефону, но при этом проявляла необоснованную успокоенность. Через некоторое время Валерий в очередной раз не пришел к врачу, сославшись на большую занятость.

Примерно через месяц последовал звонок от Нины, которая встревоженным голосом сообщила, что Валерий на несколько дней послан в колхоз и по слухам выпивал там. Однако в разговоре с ней Валерий отказывался признать случаи употребления алкоголя. Согласился прийти ко мне на прием для «профилактики», но с условием, что Нина не будет сопровождать его.

После осмотра Валерия мне нетрудно было убедиться, что тот недавно употреблял спиртное, и вынудить его признаться в этом. Валерий попросил ничего не говорить жене, в очередной раз принялся обещать, что «теперь-то уж точно не возьмет в рот ни капли». Я выписал необходимые лекарства и с тягостным чувством плохо выполненного долга отпустил его домой.

Вскоре Валерий возобновил выпивки, это сразу же привело к серьезным осложнениям дома и на службе. Он был вынужден сменить место работы. Нина ушла от него к матери, забрав с собой сына. Родители Валерия уговорили Нину вернуться к мужу, а ему пришлось дать согласие на стационарное лечение от алкоголизма. Так Валерий очутился в наркологической больнице, где я оказался его лечащим врачом.