Наука об алкоголе

Оглавление

Ранний алкоголизм подростков

 Симптомов алкоголизма, наблюдаемых у взрослых, у подростков видеть не удается. Систематическое пьянство вызывает у подростков особое состояние, которое следует называть «злокачественная алкоголизация».

Непосредственные поводы приема спиртных напитков называются детьми разные. Примечательно, что они редко содержат личный, индивидуальный мотив. Обычно это: «все пьют», «делать было нечего», «музыку лучше слушать», «повеселиться хотелось». Подобные объяснения вмещают отсутствие индивидуального мотива и служат показателем распространенности злоупотребления алкоголем в конкретной среде.

Индивидуальные мотивы потребления, которые характерны для взрослых, наблюдаются в возрасте не моложе 15—16 лет. Тут и стремление облегчить общение, смущение в компании с девушками, страх перед своей несостоятельностью, стремление к взрослости, некоторые «трудности», снимаемые опьянением.

«Собрались» — групповой мотив, характерный именно для подростков. Разумеется, он не исключен и для взрослых. Это прием спиртного по праздникам, после зарплаты, бани, завершения какого-либо дела. Однако у взрослых это скорее условие приема, охотно используемое любителями выпить и алкоголиками. Взрослый человек может уклониться, избежать ситуации, где принято пить.

Для подростка групповой мотив самодовлеющ, подросток стремится слиться со своей группой во всем, и пьянство подростка — всегда групповое. Из этого следует вывод, что при выявлении пьянствующего подростка медико-педагогическая работа не завершается, а начинается. В профилактических и лечебных целях необходимо выявить всю группу.

Многое еще остается неясным в мотивации подросткового злоупотребления алкоголем, в частности такой мотив, как «повеселиться». Это мотив эмоциональный, стремление к эйфории — состоянию подъема, радости. Этот мотив понятен у взрослого, у человека в состоянии дисфории — расстройства настроения. Но в подростковом возрасте высокий фон настроения, жизнерадостность, смешливость являются нормальным состоянием, в отличие от возраста пожилого, когда сниженное настроение, печаль и прочие отрицательные чувствования преобладают. Почему возникает желание поднять настроение, которое должно быть высоким? Вероятно, на этот вопрос можно будет ответить после специальных исследований, рассмотрения особенностей эмоций современного человека.

В последние десятилетия замечен рост депрессий, депрессивных реакций, самоубийств среди населения в целом. Появились ранее неизвестные случаи самоубийств детей и подростков. Последнее обстоятельство родители и педагоги должны постоянно иметь в виду, так как самоубийства детей, как правило, реактивны, возникают в ответ на ситуационные обстоятельства, созданные взрослыми.

В связи с мотивом «повеселиться» вновь уместно вспомнить ранее высказанное предположение о возможной недостаточности элементарных чувствований, что требует избыточного раздражения — звуком, светом и алкоголем тоже.

В ряде случаев подросток не может объяснить, почему он употребляет спиртные напитки, в какой бы форме его ни расспрашивали. Иногда, учитывая низкий уровень развития, неспособность к самоотчету, этого объяснения ждать не приходится. Но и при достаточном интеллекте нередко подросток не может мотивировать алкоголизацию. Остается неясным, следует ли он пассивно за товарищами или у него уже появилась тяга к состоянию опьянения как признак болезни. Если нет потребления спиртного в одиночестве — а это у подростков признак влечения к опьянению — понять причину пьянства здесь практически невозможно. Ответ нужно ждать после наблюдения за подростком.

Некоторые специалисты считают, что склонность к пьянству у подростков проявляется, помимо тайного потребления, в высокой переносимости спиртного и в интересе к алкогольным темам.

Признаки болезни. В развитии алкоголизма у взрослых обнаруживается закономерность изменения переносимости спиртного, толерантности. Начальная толерантность молодого человека 17— 18 лет составляет 0,1—0,15 л крепкого напитка, слабого напитка — соответственно большее количество. При превышении этой дозы развивается заметное опьянение, появляются рвота и другие признаки отравления. В течение жизни переносимость постепенно повышается в 2—4 раза, а с началом старения начинает снижаться. Привыкание к спиртному — результат систематического потребления — проявляется активизацией биохимического механизма, ответственного за распад этанола в организме.

Таким образом, получается, что привыкающий к спиртному человек пьянеет все меньше и меньше от возрастающих доз спиртных напитков. Когда переносимость увеличилась больше чем в 4 раза, уже можно видеть первые признаки алкоголизма как болезни. Когда переносимость увеличится в 5—6 раз (редко в 8 — 10), устанавливается «потолок». На кривой роста толерантности появляется плато, длящееся несколько лет. Вслед за этим переносимость падает: к исходу заболевания алкоголик пьянеет от малой рюмки. Так происходит у взрослого. У подростка этой закономерности не просматривается, что затрудняет определение давности пьянства и состояния болезни.

Начальная переносимость спиртного подростком невысока — 0,1—0,15 л ординарного вина, большее количество вызывает рвоту. Если употребление началось до 13—14 лет, в дальнейшем переносимость остается низкой, до 0,5—0,75 л вина. Если употребление началось в 14—15 лет, то толерантность растет быстро, достигает переносимости взрослого человека; принимаются крепкие напитки, до 0,4—0,8 л водки. Очень важно, что подросток пьет не столько, сколько он хочет и может, а сколько ему нальют в компании. Доза зависит от места на иерархической ступени в группе. Чем больше «уважения», тем больше наливают, тем больше наливает себе сам.

От такого «признания» подросток не отказывается, даже если тяжело переносит опьянение. Кроме того, если спиртного достаточно, пьют свободно, без дележа, каждый стремится выпить не меньше самого выносливого в компании.

При перерыве в несколько месяцев, если ребенок взят под контроль, первоначальная толерантность восстанавливается, чего не наблюдается у взрослых. У взрослого, даже после длительного перерыва в пьянстве, восстанавливается переносимость, бывшая до перерыва.

Искажает развитие толерантности и быстрый рост массы тела в этом возрасте. Нужно, однако, добавить, что алкоголизация через 2—3 года останавливает рост и пьющий подросток отличается от сверстников слабостью телосложения.

Плато толерантности устанавливается через 1,5—2 года от начала злоупотребления, а не через 10 и более лет, как у взрослых. Превышение приемлемой дозы вызывает рвоту. У взрослого начало рвот, длительность периода, в течение которого рвоты сопровождают передозировку, время исчезновения рвот отражают определенный этап в развитии болезни. Колебания толерантности у подростка, а также легкость рвотной реакции в этом возрасте приводят к тому, что пьянство подростка сопровождается рвотами постоянно. Ни начала этой реакции, ни ее окончания определить не удается.

Форма потребления алкоголя у подростка также отличается от таковой у взрослых. Во-первых, очень быстро с начала «знакомства» со спиртным потребление становится систематическим. Спустя 1—2 месяца, пусть в малых дозах, но подросток начинает пить 1—2 раза в неделю, а спустя 3—6 месяцев — несколько раз в неделю. За этот период тяга к спиртному еще не появляется, пьянство поддерживается взаимоиндукцией в компании. Эта взаимоиндукция, стремление к объединяющей друзей процедуре, зависимость от одобрения или осуждения компанией поддерживает пьянство в не меньшей мере, чем желание опьянеть, ощутить эйфорию. Влияние друзей доказывается тем, что изоляция от них подростка прекращает пьянство во многих случаях без специальных усилий. Это наблюдается во время каникул, при направлении в спортивно-трудовой лагерь и при других подобных обстоятельствах. Влияние компании подтверждается и тем, что когда появляется такой сильный индивидуальный мотив, как влечение, тяга к спиртному, подросток реализует его именно в компании. Даже переехав в другой район города, подросток долгое время ездит на прежнее место жительства, где напивается со старыми друзьями, хотя такого рода возможность есть и на новом месте.

Одиночная форма потребления, в отличие от взрослых, не характерна для подростков и возникает в далеко зашедших случаях, когда выражены глубокие изменения личности вследствие пьянства, апатия и слабоумие.

Подростки обычно пьют в утренние и дневные часы, прогуливая занятия, в уединенном месте, пустой квартире, когда старшие на работе. Прием алкоголя в светлое время суток крайне нефизиологичен, так как в это время у человека понижена устойчивость к алкоголю. Домой возвращаются поздно, когда отрезвеют, когда старшие заснут. Так может продолжаться достаточно долго, и прогулы, исчезновения кажутся необъяснимыми, пока дети не выйдут из-под контроля. Тогда они нередко начинают вести себя вызывающе, демонстративно, приходят в опьянении на занятия, ходят пьяной «стаей» по улице, задирая прохожих.

Форма опьянения у подростков выражается избыточной психофизической активностью. Если вначале они уединяются, стараются не привлекать к себе внимание, то в дальнейшем для них характерно бахвальство опьянением друг перед другом и окружающими. Они беспричинно смеются, болтливы, дурашливы, расторможены. Спустя 1,5—2 года эйфорическое действие алкоголя гаснет и опьянение становится дисфорическим. Двигательная и речевая активность сохраняются, но теперь они могут спорить, оскорблять друг друга, драться. Нередка агрессия вовне, вандализм, нападение на прохожих и с целью грабежа, и «на спор», и с целью издевательства, избиения. Это, по юридической терминологии, так называемые «безмотивные преступления». Но там, где, с точки зрения юриста, мотива нет, преступление бессмысленно, педагог и психолог видят выражение неуправляемых низменных чувств, реализация которых не сдерживается ни нравственными представлениями, ни разумной предусмотрительностью.

Неразвитая личность проявляет, как кажется, не свои, а генетически древние чувствования. Подверженность индукции, внушаемость, достаточно высокая у такого подростка в отношениях с друзьями в трезвом состоянии, становится абсолютной в опьянении. Пьяная компания подростков не знает, какой дурной импульс вспыхнет у одного из них через несколько минут, но этот импульс будет воспринят без критики, сомнений. Возможна крайняя жестокость мальчика, который «любит животных и заботится о сестренке». Жестокими и агрессивными становятся в опьянении и некоторые девочки. Считают, что поведению дочерей алкоголиков свойственны мужские черты: агрессивность, смелость, решительность; эти черты усиливаются опьянением.

Формы опьянения в виде разных степеней нарушенного сознания наблюдаются у подростков на протяжении всех лет алкоголизации, так как количественный контроль практически не развит, а переносимость колеблется. Когда пьянство начинается в зрелые годы, пьющий вскоре научается знать и чувствовать пределы своих возможностей. В далеко зашедших случаях болезни (III стадия алкоголизма) при падении толерантности вновь возникают тяжкие отравления с помрачением сознания. Поэтому в вытрезвители взрослые попадают, в основном, в начале и конце алкоголизма. Подросток же и при установившейся высокой для него переносимости всегда может превысить свой предел. Он оказывается в токсикологическом пункте или доставляется милицией домой с последующим вызовом скорой помощи. Тем самым пьянство подростков ускользает от выявления, так как в медвытрезвители, где проводят соответствующую регистрацию, они не поступают. Запрет на доставку подростков в вытрезвитель обоснован, ибо медицинская помощь там не всегда квалифицированна (дежурство фельдшера).

Тяжелое опьянение — интоксикационный удар по мозгу, особо опасен для подростка. Это опьянение всегда сопровождается амнезией — невозможностью вспомнить события вечера, начиная с какого-то момента (момент помрачения сознания). Такое глубокое острое расстройство памяти наблюдается только при серьезных травмах мозга (сотрясение, контузия, кровоизлияние и пр.). У взрослых, злоупотребляющих спиртными напитками, наблюдаются иные расстройства памяти на опьянение. Мозг взрослых оказывается более защищенным, чем мозг ребенка, против действия алкоголя.

Вышеописанные особенности пьянства подростков показывают, что становление алкоголизма у них происходит замедленно. Вместе с тем токсическое действие этанола, последствия пьянства, дезорганизация поведения у подростков более выражены.

Вкус спиртных напитков детям неприятен, но вкусовыми ощущениями пренебрегают, так как ценно на первых порах не столько опьянение', сколько совместное действие. При этом можно обнаружить ритуальность действия: значимость самого процесса, а не результата, его неадекватная оценка. Особую эмоциональную привлекательность имеет предвкушение выпивки, ожидание, использование других средств возбуждения, например музыки и иных опьяняющих средств. Влечение, тяга к спиртному появляется не ранее полугода и не позже года от начала регулярного потребления, уже на фоне систематического пьянства. Но подростки редко могут дать самоотчет, они, как правило, не способны к самоанализу. Незрелая личность, испытывающая токсическую нагрузку, утрачивает критику даже в отношении внешних, наглядных явлений. Было проведено такое исследование: группе испытуемых лиц дали прочесть описание поведения пьяницы. Верный диагноз поставили 81% здоровых юношей, 74,5% взрослых алкоголиков и только 53,6% алкоголизирующихся подростков. Поэтому оценку эффективности лечения приходится проводить на основании косвенных признаков. Например, когда разъединенный с пьющей компанией подросток быстро находит такую же, когда при воздержании от спиртных напитков ухудшается эмоциональное состояние, врач приходит к заключению о болезненном состоянии пациента.

Так же сложно установить у подростка наглядный у взрослого алкоголика признак неудержимого, неуправляемого влечения к алкоголю. У взрослого алкоголика это состояние сопровождается всегда определенными симптомами со стороны вегетативной нервной системы. У подростка же влечение к алкоголю проявляется психопатологическими симптомами: вызывающее поведение, грубые требования, злобная придирчивость, драка и т.п. Нередко эта симптоматика оценивается как проявление неуравновешенности и алкоголизация упускается из вида.

Абстинентный (похмельный) синдром у подростков проявляется иначе, чем у взрослых. В то время как у взрослого алкоголика характерными признаками являются красное отечное лицо, покрытое каплями горячего пота; расширенные зрачки, налитые кровью; выступающие глазные яблоки, крупное дрожание рук, головы; пошатывание; учащение сердцебиения, дыхания; подъем кровяного давления; тревога, страх. У подростка, напротив, наблюдаются бледность, тонкий слой холодного пота, запавшие глаза с нерасширенными, а иногда и с узкими зрачками. Частота сердцебиений и уровень кровяного давления возрастают незначительно, малозаметно некрупное дрожание пальцев, незначительны расстройства координации движений. Психическое состояние характеризуется раздражительностью, капризами, демонстративностью, нежеланием разговаривать. Эти расстройства, в сочетании с ощущениями слабости, разбитости, головной болью, головокружением, тошнотой, жаждой скорее сходны с состояниями наутро после чрезмерной интоксикации у взрослого, нежели с «взрослым» похмельным синдромом.

Такой абстинентный синдром подростка часто не выявляется, к тому же он краток, длится 1—2 дня, а не как у взрослого алкоголика 3—5, а иногда и 7 дней. Абстинентный синдром у подростка становится похожим на абстинентный синдром взрослого алкоголика в том случае, если пьянство началось позже 14—15 лет.

Таким образом, даже сформированный алкоголизм у подростков не похож на алкоголизм взрослого — это касается и влечения, и абстинентного синдрома, которые могут быть приняты за расстройства поведения (ситуационные, психопатические) или за расстройства эмоциональной сферы. Из этого следует, что все случаи нарушения поведения подростка, даже когда они, казалось бы, объяснимы особенностями его личности, ситуации, требуют консультации у психиатра и у психиатра-нарколога. Это необходимо не только для точного диагноза психических нарушений и своевременной лечебной помощи, но и для выявления скрытого алкоголизма.

Последствия алкоголизации подростков. Злоупотребление спиртными напитками начинается, по большей части, на фоне недостаточной социализации — усвоения норм и ценностей социальной жизни. Это проявляется в незнании этических норм, отсутствии общественных идеалов, жизненных целей, стремления к образованию, профессиональным знаниям, семейной жизни и пр. Но на этом уровне дети еще соблюдают необходимые требования: посещают занятия, хотя прогулы часты, готовят уроки, хотя и неприлежно, помогают в домашних делах, опекают младших братьев и сестер.

С началом систематического потребления спиртного очень быстро наступает утрата и такой непрочной социальной позиции: постоянные прогулы, незнание уроков, длительные отлучки из дома, неизвестные старшим времяпрепровождение и занятия. Когда такие подростки все же появляются в учебном заведении (нередко — в опьянении), то отнимают деньги у младших, воруют в гардеробе вещи, неприязненны к соученикам и преподавателям. Отношения со взрослыми становятся остроконфликтными, особенно в семье.

Вскоре обе стороны начинают проявлять ожесточенность: родители (при возможности) сопровождают детей в школу и встречают после уроков, запирают в доме, прячут одежду, избивают. Дети проявляют изворотливость, лживость, дерзость, вступают с родителями в драку. Поскольку учение продолжать невозможно, подростков пытаются устроить на работу в надежде на более серьезные дисциплинарные требования и «влияние трудового коллектива». Однако спустя несколько дней они перестают являться и на работу. На этом этапе нередко обращение к психиатру, обычно по совету со стороны. Вследствие правопреступных действий (кражи, в том числе спиртного из магазинов, чужих квартир, хулиганство) подростков привлекают к административной или уголовной ответственности, берут под строгий контроль правоохранительными органами. И этот контроль, особенно в сочетании с изоляцией, оказывается более эффективным для прекращения пьянства, нежели медицинская помощь.

У подростков, в отличие от взрослых, не наблюдается самопроизвольного прекращения пьянства. Прекращения пьянства можно достичь изъятием подростка из привычной среды, например отправкой в пионерский, спортивно-трудовой лагерь, в студенческий отряд, где он находится под специальным контролем. Однако временное воздержание при возвращении к прежним обстоятельствам жизни вновь сменяется злоупотреблением алкоголем.

Более эффективна для прекращения пьянства смена места жительства. Переезд в пределах одного города подростка обычно не останавливает: какое-то время он ездит к «друзьям», пока не найдет подобных им в своем районе. Отдаленные переезды или отправление к родным в другой город, устройство в длительные экспедиции под присмотр знакомых — те меры, которые дают обычно хороший результат. Однако эти случаи редки, так как требуют не только больших усилий семьи. Главное — осознание опасности для ребенка — можно встретить не во всякой семье. Чаще прекращение алкоголизации бывает вынужденным: вследствие криминальных действий подросток изолируется.

Прекращение пьянства лечением непродолжительно. После курса лечения злоупотребление обычно возобновляется через 1—2 месяца.

Частота ситуационных (под влиянием микросреды) — возвратов к пьянству у взрослых больных высока. Но взрослые возвращаются к злоупотреблению алкоголем в силу индивидуальных побуждений или в результате ухудшения психофизического состояния. У подростков, не отягощенных дополнительной психопатологией, не наблюдается индивидуальных мотивов возвращения к пьянству. В некоторых случаях причиной рецидива можно считать спонтанно возникшее влечение, когда подросток при видимо благополучном состоянии, будучи один, неожиданно напивается пьяным. Но чаще всего пьянство возобновляется в прежней компании.

Следует еще раз подчеркнуть зависимость подростков от микросреды. Несмотря на видимое стремление к отходу от семьи, связь с семьей родителей у него более прочная, чем у взрослого. У подростка меньший выбор неформального общения (класс, двор). Семья часто отягощена алкоголизмом, а «компания» — всегда. Таким образом, после лечения подросток возвращается в пьянствующую среду с обязательностью, которая не характерна для всякого взрослого. Взрослый при соответствующей установке меняет компанию, и его семья помогает ему в этом. Ситуация подростка в этом отношении оказывается безысходной.

Прогноз. В связи с ранним алкоголизмом (злокачественной алкоголизацией подростков) целесообразен возврат к давнему принципу прогноза, прогнозу дифференцированному: болезни и жизни.

Прогноз болезни при прекращении интоксикации хороший. При достаточном микросоциальном контроле подросток не возвращается к злоупотреблению. Он как бы перерастает болезнь, вырастая, становится новым. Наглядно это проявляется в случаях, когда после длительного воздержания от алкоголя (включающего отбытие наказания или службу в армии), обнаруживается способность умеренного потребления. Принимается спиртное в малых и средних дозах, на уровне меньшей, чем ранее, толерантности. Количественный контроль сохранен, а при ситуационных передозировках возникают рвотный рефлекс и чувство отвращения наутро.

Продолжение интоксикации приводит к формированию злокачественного алкоголизма с комплексом признаков апатического слабоумия. Но наблюдается это не ранее 17—18 лет.

Если прогноз болезни в пубертатном возрасте двоякий, то прогноз жизни всегда плохой. Выше были описаны последствия хронической алкогольной интоксикации в тех системах, которые особо важны для растущего организма. Точнее, в тех системах, в которых прежде всего проявляют себя рост, развитие. В значительной степени эти следствия обратимы, как обратима «алкогольная» симптоматика.

При прекращении алкоголизации нарушения интеллектуальной деятельности подростков сравнительно быстро исчезают. Восстанавливается и эндокринная гармония: юноши после прекращения пьянства достигают хорошего роста и массы тела, их облик и признаки зрелости начинают соответствовать возрасту. Социальная позиция приобретает устойчивость. Все это свидетельствует о высокой пластичности организма в процессе роста, о восстановительных возможностях периода полового созревания. Впрочем, оптимизм здесь требует ограничения, поскольку отдаленный исход нам неизвестен; подростковый алкоголизм — явление недавнее. Проблема обратимости симптоматики алкоголизма, не исследованная вообще, особо важна в случаях подростковой злокачественной алкоголизации. Какова заболеваемость в последующем? Продолжительность жизни? На эти вопросы пока нет ответа. Но даже короткие наблюдения обращают внимание на другую сторону этой проблемы.

Плохой прогноз ранней алкоголизации для жизни определяется тем, что утраченные за время интоксикации возможности развития впоследствии не компенсируются — пропускаются этапы усвоения, развития важных качеств и способностей. Дети не достигают того уровня развития, который был потенциально возможен.

В случае алкоголизации все зависит от того, на каком этапе развития ребенка произошло действие вредности. Остановка, искажение развития каждый раз оказываются различными.

При исключительно редкой алкоголизации 4—5-летних детей, спустя 1—2 года наблюдается картина умственной недоразвитости: неразвитая речь, неловкость движений, неспособность самообслуживания, отсутствие гигиенических навыков.

Привнесение токсического фактора в возрасте 6—7 лет, этапе игровой деятельности, приводит к тому, что спустя несколько лет ребенок продолжает находиться на этом уровне развития, не достигая следующего. Он представляется, казалось бы, активным. Но эта деятельность — непродуктивная, она не имеет цели, несет сиюминутный смысл. И в дальнейшем молодой человек, предоставленный сам себе, не обнаруживает способность к целеполаганию, его деятельность хаотична и, по существу, остается игровой, для которой важен процесс, а не результат. Активность претворяется в поиски развлечений, поскольку жива потребность в смене впечатлений, дела не завершаются. Как всякая игра, эта активность не связана с конкретной реальностью, зачастую противоречит требованиям социального статуса, уровню микросреды.

Задержка созревания личности может выглядеть внешне и как вполне благополучное состояние. Так, свободное, постоянное, повторяющееся выполнение какой-либо ручной функции создает впечатление виртуозности. Это умение — из тех, которые сохраняются и поддерживаются всю жизнь, без желания следующего шага в мастерстве.

Застывание на этапе собирательства выглядит как хозяйственность подростка, который постоянно приносит в дом «нужные» вещи, разыскивая их на свалке или воруя. Подросток может иметь репутацию одержимого коллекционера, что производит хорошее впечатление как выражение устойчивых интересов и последовательной целевой деятельности. Но и здесь обращают внимание стереотипии, отсутствие развития увлечения, что позволяет оценить эти случаи как результат остановки развития, как задержку перехода от собирательской деятельности на более высокий уровень функциональной интеграции. Будучи взрослым, такой человек не обнаруживает потребности в новых представлениях, занятиях; в течение жизни сохраняется «оригинальное» коллекционирование (о котором нередко сообщается в прессе) — по существу, нелепое, не связанное ни с познавательными, ни с эстетическими, ни с меркантильными целями.

С возраста 8—10 лет ребенок приобретает способность ставить перед собой задачи, не связанные с наличествующей ситуацией. Постепенно эти задачи отдаляются от сенсорного опыта (опыта ощущений), приобретают идейный смысл — возникают цели идеального, социального, внечувственного смысла, значимости. Токсическое воздействие на протяжении этого периода, очень важного для формирования человека как социального существа, дает в результате личность, социально нестабильную. Такой человек не может выбрать специальность, его позиция в жизни случайна, он ею не удовлетворен меняет места работы, не зная, чего бы он хотел. Эта неопределенность усугубляется неспособностью овладеть высокой квалификацией в каком-либо деле. В ряде случаев затруднена даже несложная профессиональная подготовка таких лиц, поскольку они малоспособны к сосредоточению и совместной деятельности.

В возрасте 7—11 лет нарушения развития проявляются быстротой эмоциональных срывов, неустойчивостью, легкостью возникновения грубых аффектов, неспособностью к эмоциональному резонансу— сердечности, сочувствию. В сочетании с пропущенным периодом усвоения новых знаний, развития новых навыков, отношений с окружающими это создает достаточно значимую социальную проблему, что наблюдается даже в семейных отношениях, которые, особенно в семье кровной, строятся инстинктивно.

Подросток становится не способным к следующему этапу развития — индивидуальной интеллектуальной деятельности. Он остается на примитивном уровне группового взаимодействия. Это может казаться ситуацией момента: группа асоциальных подростков, неблагополучная микросреда, которую следует разрушить, изменить, в том числе методом индивидуальной психотерапии. В дальнейшем, однако, обнаруживается, что групповое существование — теперь единственная возможность для индивида, прошедшего период алкоголизации. Ватага сменяется столь же случайной компанией с особыми представлениями о жизненных ценностях. Любое групповое существование ориентировано на более низкий, нежели общественный, идеал, отражая более низкий индивидуальный уровень развития сочленов. Индивидуальные взаимоотношения — постоянство и полнота в дружбе, любви — обычно не складываются. Предпочтение отдается необязательным связям, брачные отношения непрочны, что сказывается на количестве и качестве следующего поколения.

Искажение развития в подростковом и юношеском возрасте, когда формируются индивидуальное самосознание и способность соотносить себя с индивидуальным миром другого человека, формируются ролевые возможности, оставляет на последующую жизнь прямолинейность, категоричность, застывший стереотип поведения — нарушенную межперсональную адаптацию.

Ранний подростковый период - время формирования духовных интересов. Токсическая нагрузка в этом возрасте в дальнейшем дает духовно обедненную личность, неспособную к высоким запросам. Искажается процесс формирования идеалов, интеллектуального развития, что в последующем проявляется непродуктивностью мышления, невозможностью решения интеллектуальных задач даже при усвоенных профессиональных знаниях, пустым рассуждательством.

Общая черта психики подростков в описанных здесь случаях — отсутствие спонтанного развития, замедление и скорая остановка. В какой-то степени это отражает общее правило — чем выше уровень психического развития, тем дольше, иногда до старости, сохраняется способность дальнейшего духовного роста, обогащения новыми представлениями, знаниями, интересами.

Таким образом, алкоголизация подростков нарушает закономерность психического и социального созревания, перехода в последующие возрастные категории. Расстройство механизмов развития психики, механизма усвоения социальной действительности, по существу, означает обрыв в усвоении опыта предыдущих поколений.

Известная демографическая ситуация, с одной стороны, и поставленные перед нашим обществом высокие политические и экономические цели, с другой — заставляют с особой серьезностью отнестись к тому, что часть молодежи может оказаться неспособной осознать социальные обязанности, жизненные задачи, неспособной к достаточной рабочей производительности и полноценному воспроизводству.

Миновав пубертатный возраст, молодые люди, перенесшие хроническую алкогольную интоксикацию, оказываются вне поля зрения специалистов. Исключение составляют случаи возобновления пьянства или криминального поведения. Здесь и обнаруживаются вышеописанные дефекты онтогенеза (индивидуального развития). Оценка этих расстройств онтогенеза: остановки, выпадения, искажения последующего развития — нуждается в специальных психологических исследованиях. Целью этих исследований должна стать выработка государственной системы социальной профилактики отклоняющегося поведения, которой будут подлежать не только вышеописанные лица, но и другие социально неблагополучные контингенты.

Восстановление здоровья подростка. Реадаптация подростка, перенесшего злокачественную алкоголизацию, вероятна при условии изменения его микросреды. Изоляцию от группы, в составе которой он злоупотреблял алкоголем, могут осуществить во многих случаях родители, хотя это требует от них таких усилий и жертв, что без помощи обойтись трудно. Если же пьянство принято в семье подростка, то здесь помощь со стороны абсолютно необходима. Таким же условием реадаптации является периодическое повторение медикаментозного лечения, направленного на улучшение мозговых функций. Длительность медикаментозного лечения и коррекции неопределенна и решается каждый раз индивидуально. В большинстве случаев продолжение терапии требуется до наступления зрелости и психофизической стабилизации.

Учитывая дефекты, нажитые в процессе алкоголизации, и последующие личностные дефекты, подростки нуждаются в контролируемом режиме воспитания. Целесообразна организация специальных классов в школах и профессиональных училищах, где уделялось бы особое внимание обучению и развитию таких детей. Рассеянные в обычных учебных заведениях, подростки не справляются с нагрузками, особенно интеллектуальными, вытесняются коллективом сверстников и даже вынужденно объединяются с антисоциальными элементами. Кроме того, контроль за ними в обычных учебных заведениях невозможен. Специальные учебные заведения с учетом усиления педагогического воздействия и медицинского, в частности психиатрического, наблюдения, психологической помощи способны готовить работников достаточной квалификации и обеспечить их социальную полезность. Организация таких заведений повлечет определенные расходы. Любые из этих расходов окажутся меньшими, чем те, которые потребуются, если подростки, перенесшие злокачественную алкоголизацию или продолжающие пьянствовать, будут предоставлены сами себе.