Наука об алкоголе

ГЛАВА 3. ЭТАПЫ ФОРМИРОВАНИЯ АЛКОГОЛИЗМА

Оглавление

В основе развития алкоголизма лежит повторение одного и того же действия: человек выпивает содержащую алкоголь жидкость. По существу, это же действие при определенной его частоте, количестве и качестве спиртного, а также с учетом особенностей ситуации является основным объективным проявлением болезни. Субъективным проявлением алкоголизма является желание выпить спиртное и испытать на себе действие алкоголя. Здесь также играет роль определенная частота возникновения этого желания и его интенсивность, количество и качество спиртного (определенное качество или безразлично, постоянное или возрастающее количество), и ситуация (уместность или неуместность употребления спиртного в данный момент, несмотря на наличие желания; безразличность к ситуации). Подход к анализу динамики взаимоотношения человека с алкоголем с этой точки зрения позволяет четко выявить сущность различий между пьянством и алкоголизмом.

На первом, довольно длительном, этапе взаимоотношений человека с алкоголем причина («выпивки») лежит вне человека — во внешней среде. Это — сначала случайное, эпизодическое употребление алкоголя под влиянием окружающих (их предложение, призыв или даже просьба выпить, собственное любопытство, подражание), а затем употребление условно-рефлекторное: при наличии определенных внешних условий человек, не задумываясь, выпивает содержащую алкоголь жидкость. На этом этапе взаимоотношений с алкоголем человек может самостоятельно не вспоминать о спиртном и не испытывать желания его пить — стимул к употреблению алкоголя у него приходит извне. Но если таких стимулов становится много и они «срабатывают» все более четко, можно говорить уже не о случайном употреблении спиртного, а о пьянстве.

Спиртные напитки далеко не столь приятны "на вкус, чтобы принимать их ради вкусовых ощущений. Например, часто свою первую рюмку человек выпивает с отвращением, с нежеланием, реже — с любопытством. Это действие подкрепляется реакцией окружающих людей — наиболее мощным фактором воспитания, в данном случае они настаивают на этом, одобряют, показывают пример. Естественно, что устоять бывает трудно: если уж старшие и более опытные относятся к спиртному положительно, значит, оно заслуживает такого отношения, «а он просто чего-то не понимает, не дорос, а надо дорасти до такого понимания». Если потом ему будет нехорошо, то тоже виноват он сам, а не окружающие — «видимо, у него организм не такой, как у других, слабый». И он «мужественно» скрывает все это и в подходящей ситуации не отказывается от рюмки, а то и бахвалится перед еще менее опытными, чем он.

На этом, первом, этапе взаимоотношений с алкоголем систематически употребляющий его хотя порою и пьет до пьяна, но делает это обычно по какому-либо поводу — то ли в праздник, то ли в компании и т. д. При этом, как правило, на следующий после опьянения день он испытывает отвращение к алкоголю, может давать себе обещание больше не пить; между выпивками бывают более или менее продолжительные периоды воздержания.

Однако с течением времени поводы для выпивки становятся все мельче (и вместе с тем все «уважительнее»), причем нередко они оказываются диаметрально противоположными: человек пьет и «с горя», и «с радости», все регулярнее он пьет «для аппетита» и без всякой компании. Заметим, что привычка выпивать спиртное развивается легко и потому, что особого навыка употребления спиртного не требуется — это самая обычная операция выпивания жидкости, ничего специального в ней нет. И лишь постепенно «алкогольная деятельность» начинает усложняться, происходит овладение всем ритуалом выпивки и окончательное закрепление положительного отношения к алкоголю. По отношению к спиртному появляются уменьшительно-ласкательные интонации: «водочка», «винцо», «коньячок», а со спиртными напитками пьющие начинают обращаться как с большой ценностью. Это — переход от пьянства к алкоголизму. Таким образом, на втором этапе взаимоотношений человека с алкоголем, с периода, когда стимул к выпивке лежит не вне, а внутри человека, гнездится в его психике, постоянно побуждает его к употреблению алкоголя, он уже не пьяница, а алкоголик, хотя в ходе развития болезни ему предстоит еще значительная эволюция. Важное социальное значение имеет тот факт, что на данной, начальной стадии алкоголизма еще нет каких-либо существенных изменений в организме, не очень отчетливо, только при внимательном наблюдении, они выявляются и в поведении этого человека.

Если первые шаги на своем «алкогольном» пути человек обычно делает под давлением окружающих, то дальнейший путь он проходит самостоятельно, через некоторое время одобрения окружающих начинающему алкоголику не требуется. Происходит отрыв чувств и ощущений человека от реальности, но он этого уже не замечает. Отрыв от реальности вообще характерен для состояния опьянения: пьяный кажется себе привлекательным, наделенным различными достоинствами, ему легко, весело, и море кажется по колено, и уже не страшно на танцплощадке подойти к любой девушке и пригласить танцевать. А взглянуть со стороны — просто пьяный, и никаких достоинств в нем нет, и, напротив, то хорошее, что ему дано воспитанием, куда-то исчезло.

Другая потеря, которая происходит с систематически употребляющим алкоголь,— потеря настоящего времени: для него вне опьянения настоящее время уже не имеет ценности, как для каждого нормального человека. Он живет или прошедшим временем (воспоминание о прошлой выпивке), или будущим временем (предвкушение выпивки предстоящей), и только настоящий момент для него лишен ценности, если он трезв.

Опыт алкогольной эйфории при отсутствии критического отношения к ней (а выработка такого отношения — одна из главных задач антиалкогольного просвещения) постепенно накапливается у человека как положительный индивидуальный опыт, и тогда уже трудно убедить его, что алкоголь — это яд, что употребление его опасно.

Свойственное второму этапу взаимоотношений человека с алкоголем психологическое влечение к нему первоначально может быть не очень интенсивным и появляется периодически. Постепенно оно становится все более интенсивным и постоянным. Если первоначально оно находится на периферии сознания, то в последующем перемещается в центр его, а затем начинает вытеснять из психики все, не имеющее отношения к алкоголю. В начале этого этапа еще возможна борьба мотивов, внутренние попытки противостоять алкогольному влечению. Однако со временем они все более слабеют.

Проявлением борьбы мотивов является стремление алкоголика иногда избежать по пути куда-либо встречи с собутыльниками, обойти «торговые точки», где он обычно покупает спиртное и где всегда можно встретить приятелей: он понимает, что ему нужно сделать важное дело, и хочет сделать его, но одновременно сознает, что, встретив собутыльников, не удержится от приглашения выпить и дело не выполнит.

Характерно, что при полностью еще не сформировавшейся психологической зависимости человек длительное время довольно спокойно может обходиться без алкоголя (разумеется, вне алкогольного соблазна в окружающей обстановке). Но в ходе этого воздержания у него постепенно нарастает какое-то внутреннее напряжение, стремление как-то изменить свое состояние. Иногда оно принимает форму переживания как бы незавершенности какого-то важного действия: человек должен был что-то важное и необходимое сделать, собрался сделать, а потом отвлекся и не сделал. Что он должен был сделать, он вспомнить не может, а тягостное переживание чего-то несделанного, незавершенного не покидает его и мучает. Такое состояние человек испытывает в процессе перехода от пьянства к алкоголизму: стимул к выпивке постепенно перемещается в психику этого человека, но еще не обладает достаточной энергией, чтобы осознаваться и активно направлять поведение этого человека в сторону алкоголя. Вместе с тем, при малейшем напоминании об алкоголе или возникновении ситуации, предрасполагающей к выпивке, человек прибегает к спиртному, даже формально соглашаясь с доводами других людей в пользу воздержания. При этом он заранее убеждает себя, что все это в последний раз, что это лишь 1—2 рюмки и т. д. Алкогольная ловушка практически уже захлопнулась!

На стадии сформировавшегося навязчивого влечения к алкоголю окончательно закрепляются алкогольные стереотипы и ритуалы, начавшие складываться на стадии пьянства: открывание бутылки, разливание вина, чоканье, выпивание, закусывание — все это приобретает самостоятельное значение и существенно дополняет основную операцию — собственно выпивание спиртного.

По мере накопления опыта употребления алкоголя переносимость его возрастает, увеличивается и потребность в нем — для достижения желанного состояния эйфории. В сравнении с начальной дозой, вызывавшей заметное опьянение, потребная доза может увеличиваться в 3—4, а иногда и более раз: если сначала человек пьянел от 150—200 г водки, то в дальнейшем количество ее для достижения желаемого им состояния может достигать даже 1—2 л и 5—6 л вина — доза, смертельная для неупотребляющего алкоголь человека. Происходит это вследствие мобилизации защитных механизмов, обезвреживающих спиртное, в первую очередь в печени, а возможно, и в других тканях, первоначально в обезвреживании спиртного не участвующих. Кроме того, вследствие гастрита, свойственного большинству алкоголиков, спиртное всасывается из желудка медленнее и поэтому состояние опьянения развивается не так быстро. Пьющие же нередко воспринимают это как доказательство силы своего организма, как свое положительное качество: других рвет от меньшего количества, а он пьет и даже не пьянеет. Порой это становится темой особых разговоров среди пьющих, которые способность переносить большие дозы алкоголя расценивают как важное личное достоинство.

Следует, однако, отметить, что при далеко зашедшем алкоголизме переносимость алкоголя снижается. Так, если всего лишь несколько лет назад человек мог выпить до литра, а то и больше водки, то теперь он пьянеет буквально от одной-двух рюмок. На этой стадии алкоголизма прием привычных ранее количеств спиртного может привести к смерти алкоголика от «опоя». Многие алкоголики учитывают сниженную переносимость алкоголя, но, испытывая вместе с тем непреодолимое к нему влечение, постоянно употребляют спиртное очень маленькими порциями, все время находясь «под градусом». С этой целью они носят с собой бутылку или даже пузырек со спиртным и «прикладываются» к нему чуть ли не каждые 10—15 минут.

Следующим, третьим этапом развития взаимоотношений человека с алкоголем является физическая его зависимость от алкоголя. В начале ее формирования человек теряет контроль за количеством выпиваемого спиртного. Выпив некоторое количество алкоголя, больной уже дальше удержаться не может — он напивается до потери сознания. Зависимость человека от алкоголя отчетливо проявляется в его поведении. Возникает нетерпеливость при виде спиртного, которое можно выпить; торопливость с очередным тостом. Алкоголик не может сдержать стремления поскорее выпить и первым берет свою рюмку («опережает круг»), нарушая принятый алкогольный ритуал и ритм действий других людей, сидящих вместе с ним за столом. Или сцена в магазине: алкоголик покупает бутылку вина, другой выхватывает ее у него из рук и спешит к выходу, не дожидаясь собутыльника, он не в силах ждать.

Сначала потеря количественного контроля происходит после приема относительно большого количества спиртного, затем после все меньшего, пока, наконец, это происходит после первой же рюмки. Именно на этой стадии алкоголизма люди чаще попадают в вытрезвитель. Количественный контроль за выпитым утрачивается обычно через 1—3 года систематического употребления алкоголя. Затем физическая зависимость человека от алкоголя проявляется в потере и ситуационного контроля. Обычно это происходит через 10—15 лет от начала систематического употребления алкоголя. Если, утратив количественный контроль, но сохранив ситуационный, человек в состоянии сознательно избегать некоторых ситуаций, связанных с употреблением алкоголя, отказывается от приема, если это грозит ему какими-либо неприятностями, то, утратив контроль ситуационный, он полностью оказывается в алкогольном рабстве: он пьет всегда, когда для этого есть хоть какая-то возможность, и пьет все, что только можно выпить из спиртного. Характерно, что чем менее развит человек, тем скорее он теряет ситуационный контроль: действительно, если понятие «репутация» ему недоступно, то чего ради он будет воздерживаться от выпивки, если выпить хочется, ведь в его представлении он ничего не теряет от того, 'что его увидят пьяным, что его поведение будет осуждаться другими людьми и т. д. У наименее развитых людей, живущих самыми примитивными интересами, ситуационного контроля нет изначально, и алкоголизм у них развивается особенно быстрыми темпами.

Признаком сформированной физической зависимости от алкоголя является похмельный синдром (синдром — совокупность отдельных симптомов, имеющих общую основу и типично сочетающихся между собой). Алкогольное похмелье — это состояние абстиненции, о которой мы говорили в главе 2. Следует отличать похмелье (состояние после протрезвления) у обычного человека и похмельный синдром алкоголика. Обычное похмелье — это проявление токсического действия алкоголя на организм (см. главу 2). В зависимости от количества выпитого спиртного, токсические явления могут быть выражены сильнее или слабее, быть продолжительнее или короче. Главная их особенность заключается в том, что новый прием алкоголя в этом состоянии его не улучшает: к токсическому действию предыдущей дозы спиртного добавляется действие новой дозы.

Похмельный синдром алкоголика отражает два явления: во-первых, токсическое действие алкоголя на организм (как и у всех прочих людей), во-вторых, специфические болезненные явления на падение в крови концентрации алкоголя. Дело заключается в том, что у алкоголика алкоголь стал настолько привычным компонентом внутренней среды организма, который «сжился» с алкоголем, что падение его концентрации в крови протекает как отсутствие какого-то жизненно важного вещества. Оно влечет за собой целый комплекс переходных процессов к обычному состоянию, без алкоголя в крови. Но эти переходные процессы настолько болезненны, что человек их выдерживает с большим трудом.

Принципиальное отличие похмельного синдрома алкоголика от обычного похмельного состояния заключается в том, что похмельный синдром алкоголика облегчается принятием новой дозы спиртного: токсические явления, разумеется, остаются и усиливаются новой дозой, но в сравнении со специфическими проявлениями нехватки алкоголя в крови они слабы (настолько сильны проявления этой нехватки), и в целом состояние алкоголика после «опохмеления» улучшается не только субъективно, но и по объективным критериям. Другое дело, удовлетворительным оно не бывает, но это уже — постоянная плата алкоголика за его пристрастие к спиртному.

Похмельный синдром представляет собой целый комплекс соматических, вегетативных и неврологических расстройств: разбитость, тяжесть в голове, головная боль, головокружение, потливость, дрожание конечностей и всего тела, неприятный вкус во рту, тошнота, сердцебиение и боли в области сердца, жажда и т. д.; раздражительность, апатия, тревога, нарушение сна, в некоторых случаях судорожные припадки, нарушение восприятия. Ряд болезненных симптомов появляется примерно через 12 часов после прекращения приема алкоголя, другие — через 24—48 часов или несколько позже. Длительность их (в случае, если алкоголь повторно не принимается) — от 1—2 суток до 2 недель.

Эти явления хорошо снимаются следующей дозой, но лишь на короткое время, после чего они возобновляются с новой силой. Таким образом, от выпивки через похмелье к новому употреблению спиртного (причем состояние тяжелого похмелья наступает почти сразу после приема алкоголя) — такая жизнь становится обычной для алкоголика.

Для состояния алкогольных запоев, как отмечает психиатр Ц. П. Короленко, характерно нарастание тревоги: с каждой дозой спиртного она усиливается, а периоды облегчения, вызываемые приемом новой дозы, становятся все короче. В результате поведение алкоголика делается полностью вынужденным. При этом обычные признаки опьянения — повышенное настроение, возбуждение, говорливость и т. д.— отсутствуют, алкоголик тревожен, нетерпелив, раздражен, мрачен; он даже испытывает в этом состоянии всевозрастающее отвращение к алкоголю и пьет через силу, с видимым затруднением, но не пить не может, так как ему кажется, что стоит выпить еще немного, и весь этот кошмар пройдет.

Одним из тяжелых эмоциональных проявлений при далеко зашедшем алкоголизме является страх. Он как бы в наказание приходит на смену привычному сначала состоянию алкогольной эйфории и удовольствию от предвкушения выпивки. С определенного времени страх постоянно сопровождает алкоголика, если только он не находится в состоянии тяжелого опьянения, и охватывает его сразу же при проблесках протрезвления. Особенно ярко проявляется он при наиболее тяжелом и драматичном осложнении злоупотребления алкоголем — белой горячке. Убедительно (и правдиво!) этот симптом (и осложнение) алкоголизма описывает французский ученый А. Моссо (Страх.— СПб, 1887).

 «Мы видим человека худого, осунувшегося, равнодушно смотрящего на нас и угрюмо отвечающего нам несколько резким надтреснутым голосом... Он бредил всю ночь, а утром не мог держаться на ногах от утомления... его тошнит целый день, рвет... у него нет аппетита... В первом периоде руки еще не дрожат, если они лежат на одеяле; однако, если он старается взять чашку или ложку, они так трясутся, что он все проливает. Ночью сны, пугавшие его накануне, принимают характер настоящих галлюцинаций. Часто он вскакивает с постели с криком, что перед его глазами движется змея и обвивается вокруг шеи. Он, задыхаясь, срывает одежду и голый бегает ощупью, весь извиваясь, как бы стараясь снять веревку с шеи и освободиться от душащих его петлей.

Потом он успокаивается, но не надолго. Бред опять возобновляется; для него нет более спокойствия. Все тени воплощаются перед ним в телесных образах; он постоянно видит змей, насекомых, ползающих вокруг него. Ужасное состояние! Иногда он кричит, что чудовищные пауки или ядовитые .скорпионы спускаются со стены на одеяло, что черные кошки с горящими глазами ложатся к нему на грудь, волки с открытой пастью или бешеные собаки с пеной на губах кусают его, а рой черных тараканов гложет его внутренности. Тогда, уничтоженный страхом, сломленный своими муками, он бьется, скрежещет зубами, стонет, рычит, плачет, кусает руки, рвет шею, царапает ногтями лицо. Потом вскакивает, чтобы бежать, и падает опять на кровать, обессилевший, бледный, с беспредельным отчаянием в глазах и хрипением в горле.

В светлые промежутки некоторые стонут о своих прошлых грезах, говорят, что они пили для того, чтобы забыть жизненные неприятности или какое-нибудь несчастье. Этот проблеск сознания является лучом, освещающим посреди мрака картину разрушения.

Если болезнь ухудшается, то бред делается постоянным... Можно сказать, что точно какой-то неистовый демон владеет больным, заставляет его дрожать, сводит в судороги, мучит, трясет и поднимает с кровати. Самые страшные галлюцинации зрительные. Больные испускают вдруг страшный крик, выставляют вперед руки, закладывают голову назад, узнавая бледное, худое лицо смерти, которую они и называют ее именем; или им представляются врачи с иссохшими лицами, закутанные в саван, пришедшие за ними, чтобы увести их; или скелеты проходят по комнате, стуча костями, скрежеща зубами и бросая дьявольские взгляды».