Наука об алкоголе

Глава 4. Крушение брака и распад семьи

Оглавление

Существенная нестабильность брачных отношений в течение всего XX века была характерна для большинства стран. Распадались и распадаются браки как в странах социалистической системы, так и в капиталистических государствах. Развод поистине стал проблемой века, которая анализируется в строго академических изданиях (социологами, юристами, психологами и др.), выплескивается на страницы общеполитических газет и журналов, широко «эксплуатируется» литературой и искусством. Главное же — развод реальное социальное явление, с которым может столкнуться любой человек, и которое не может не беспокоить и общество и государство.

Социально-правовая природа развода. С тех пор как исторически брак стал приобретать сравнительно устойчивый характер и попал в сферу правового регулирования, развод, т. е. расторжение брака до его естественного конца (смерть одного из супругов) всегда стоял как бы рядом с браком в качестве его антитезы. Если брак подлежал соответствующему оформлению, то и развод, в свою очередь, требовал определенного урегулирования. Здесь не место подробно останавливаться на истории вопроса. Буквально несколько слов... Одним из первых советских декретов был декрет «О расторжении брака»[1]. На смену сложной процедуре развода в дореволюционной России пришел сравнительно простой порядок развода в народном суде. С середины 20-х годов развод происходил непосредственно в органах ЗАГСа, с 1944 г. только в суде, а по ныне действующим Основам законодательства о браке и семье Союза ССР и союзных республик он осуществляется в суде, а в специально указанных случаях — в ЗАГСе.

Что такое развод, отрицательное или положительное явление? «За развод нужно наказывать»,— писал один читатель в редакцию газеты. Значит, это что-то вроде правонарушения? Развод, т. е. юридически оформляемый распад брака, безусловно не может рассматриваться как явление положительное. Даже увольнение по собственному желанию законодатель не рассматривает как благо и иногда предусматривает отрицательные правовые последствия такого увольнения (особенно если оно было осуществлено работником без уважительных причин). А здесь не просто отказ от определенных прав и обязанностей, вроде расторжения договора жилищного найма, а действие, в результате которого прекращает существование микросоциальный феномен — брак и семья. Поэтому разводы, в результате которых прекращаются браки и распадаются семьи,— явление безусловно негативное. Оно свидетельствует о непрочности брачно-семейных связей и неизбежно создает целый ряд социальных проблем, решением которых приходится заниматься обществу в целом. Вот одна из подобных проблем — жилищная. Известно, что решения XXVII съезда КПСС предусматривают к концу столетия обеспечить отдельной квартирой или домом каждую семью. Решение этой задачи — дело чрезвычайно трудное, связанное не только с громадными капиталовложениями, но и с необходимостью учета демографических факторов (рождаемость, создание новых семей, разводы). Произведем не очень сложный подсчет: ежегодно расторгается около 900 тыс. браков, количество вновь заключаемых превышает количество разводов по стране примерно в три раза. Таким образом, количество вновь создаваемых семей и семей, которые распались, составляет ежегодно около четырех (!) миллионов. Каждой такой семье нужна отдельная квартира. Мы не будем утверждать, что для удовлетворения этой потребности ежегодно необходимо иметь именно 4 млн отдельных квартир. Видимо, какая-то часть вступающих в брак имеет собственную площадь, которую они могут использовать для получения отдельной квартиры. В свою очередь, разводящиеся в некоторых случаях имеют возможность обмена имеющейся у них жилой площади. Но даже с учетом этих факторов очевидно, что потребность в жилье в связи с этими обстоятельствами выражается в достаточно впечатляющей цифре (2—3 млн квартир ежегодно), четвертая часть которой обусловлена значительным количеством разводов.

Между тем развод оказывает влияние и на решение других социальных проблем. Развод — это, как правило, раздел имущества, а значит, ухудшение материального положения супругов и их детей. Иногда это и возникновение проблемы трудоустройства, так как распад брака может иногда повлечь переезд на новое место жительства, а для бывшей супруги—домохозяйки развод означает поиск нового источника средств существования. Мы уже не говорим о том, что развод крайне отрицательно отражается на воспитании детей и существенно дезорганизует духовный мир и нравственное состояние разводящихся супругов. Очень распространенными последствиями развода являются нервные стрессы, а иногда и психические заболевания, снижение трудовой активности и общественная апатия. Не случайно американский психолог Джеймс Линч, автор книги «Разбитое сердце: медицинские последствия одиночества», писал, что долговременный эмоциональный срыв в связи с разводом может изменить психоневрохимические процессы в организме, нарушая тем самым иммунную систему и увеличивая восприимчивость к болезням, усиливая склонность к алкоголизму и наркомании[2].

В то же время, развод в соответствующих конкретных случаях может и не рассматриваться как явление всегда негативное. Свобода развода предусмотрена в нашем законодательстве, это оборотная сторона свободы брака. Брак как свободный и добровольный союз мужчины и женщины должен допускать и свободу развода. О необходимости свободы развода говорили прогрессивные мыслители XVIII в. Ф. Энгельс писал о разводе как о «благодеянии» как для самих супругов, так и для общества, если брачные отношения «иссякли». В. И. Ленин резко осуждал реакционеров, которые «против свободы развода, призывая к „осторожному обращению" с ней и крича, что она означает „распад семьи"... на деле свобода развода означает не „распад" семейных связей, а, напротив, укрепление их на единственно возможных и устойчивых в цивилизованном обществе демократических основаниях»[3].

 Перед государством и обществом стоит сложная и диалектически противоречивая задача: с одной стороны, осуществить такое правовое и нравственное регулирование брачных отношений, которое способствовало бы укреплению семьи и сохранению брака, но, с другой стороны, осуществить это регулирование в таких пределах, которые не ущемляли бы ни свободы брака, ни свободы развода. «Какая еще диалектика и какие-то пределы!» — возмутится читатель, покинутый супругом или переживающий за своих детей, оказавшихся в подобной же ситуации. «Нужно если и не запретить разводы, то по крайней мере их существенно ограничить, возбудить общественное мнение против лиц, разрушающих семью» и т. д. Известный советский социолог А. Г. Харчев писал недавно по этому поводу так: «Принципиально неверны как злоупотребление свободой развода, так и огульно негативный подход к разводам, независимо от индивидуальной ситуации. Еще нередки случаи, когда развод должен оцениваться как моральная акция, а сохранение брака — как проявление аморализма. Поэтому ничего, кроме нравственного вреда, не может принести осуждение (тем более публичное) любого развода»[4].

Динамика разводов и ее причины примерно таковы. Наглядным примером динамики количества разводов за последние 50 лет в нашей стране является следующая таблица[5]:

Мы умышленно составили таблицу выборочно, подчеркнув наиболее характерные годы. Довоенный показатель (1940 г.) свидетельствует о сравнительно невысоком уровне брачности. Это объясняется тем, что в статистику попали только зарегистрированные браки, в то время как действующее тогда законодательство признавало юридическое значение и за фактическим браком, который, однако, нигде не учитывался. В свою очередь не мог учитываться и распад такого брака. Поэтому сравнение послевоенных данных с цифрами 1940 г. может производиться только с учетом этих оговорок.

Через десять лет (1950 г.) количество разводов резко сократилось под влиянием жестоких норм, введенных Указом от 8 июля 1944 г. (двухстадийный порядок, объявление в газете, высокая пошлина), а главным образом, в результате судебной политики, направленной на максимальное стеснение свободы развода («Об увеличении государственной помощи беременным женщинам, многодетным и одиноким матерям, усилении охраны материнства и детства, об установлении почетного звания „Мать героиня" и учреждении ордена „Материнская слава" и медали „Медаль материнства"» — Ведомости Верховного Совета СССР. 1944. № 37). В 1960 г. при действии тех же ограничительных норм, но в условиях «оттепели», наступившей в это время, количество разводов увеличилось по сравнению с 1950 г. в три с лишним раза и превзошло довоенный уровень.

Специально нами приведены данные за 1965 и 1966 гг. 1965 г.— это последний год действия бракоразводной процедуры, установленной Указом от 8 июля 1944 г. К этому времени количество разводов превзошло показатель 1950 г. уже в четыре раза. В конце 1965 г. произошло упрощение бракоразводной процедуры (отменены объявления в газете и двухстадийный порядок), что уже в следующем году сказалось на статистическом показателе — количество разводов превысило показатель предыдущего года на 75%, что объяснялось накопившимся к этому времени достаточно большим массивом фактически распавшихся, но юридически не расторгнутых браков. Это подтвердили данные за 1970 г., когда количество разводов по сравнению с 1966 г. снизилось на 8%.

Последние годы позволяют судить о динамике разводов в 80-е годы. Произошло некоторое снижение количества разводов, однако общая тенденция нестабильности семейных союзов продолжает оставаться достаточно тревожной, что справедливо вызывает к жизни призывы об «укрощении бракоразводной стихии».

Если говорить о глобальных причинах неблагоприятной тенденции роста разводов, то она коренится в целом ряде обстоятельств: падении экономического значения брака, снижении религиозного влияния, росте урбанизации, изменении положения женщины в обществе и в семье. В то же время, можно говорить и о том, что обстановка застоя, противоречий между словом и делом, распространение негативных явлений во всех сферах нашей жизни, характерные для последних десятилетий, также отрицательно сказались на прочности брака. Нельзя в связи с этим не отметить, что непоследовательность в проведении борьбы против пьянства и алкоголизма самым отрицательным образом отразилась на прочности брака и семьи и стимулировала рост разводов.

Показательно, например, что увеличение продажи спиртных напитков сопровождалось синхронным увеличением количества разводов.

Социологические исследования, которые стали активно проводиться с начала 60-х годов, сразу показали, что пьянство или алкоголизм одного или обоих супругов занимают первое место среди тех конкретных причин развода, которые указывает бывший супруг при проведении соответствующих опросов. Естественно, что общесоюзных статистических данных по этому поводу нет, но в выборочных исследованиях, которые проводились в Ленинграде, Минске, Новосибирске и других городах и регионах, процент браков, расторгавшихся из-за пьянства и алкоголизма, устойчиво варьировался от 40 до 50, в некоторых случаях сопровождаясь достаточно высоким процентом (до 30) браков, которые помимо пьянства характеризовались жестоким обращением (это еще мягко сказано) мужа с женой и детьми.

Итак, пьянство, к сожалению, поселяется во многих домах и постепенно входит в структуру семейной жизни. К каким последствиям это приводит?

Духовный кризис брака. Во многих исследованиях ценностных ориентаций людей, стремящихся к браку, духовная близость и высокий интеллектуальный уровень, как правило, находятся на первом месте. Есть, конечно, значительная часть людей, для которых ценность брака обусловлена известными формулами: «дом — полная чаша», «не в уме счастье» и т. п. Имеется даже шутливое утверждение о том, что люди делятся на «душистое» (для них главным является духовное общение) и «красивистов» (у которых на первом месте внешняя оболочка). Как бы то ни было, мы убеждены, что прочность брака и его счастье в первую очередь зависят от того, насколько сильны и прочны духовные взаимоотношения между мужчиной и женщиной. Этой стороне отношений между мужем и женой может быть нанесен сокрушительный удар пьянством.

Духовное общение супругов — это целый комплекс взаимосвязанных контактов, определяющих содержание их брачной жизни: любовь, интеллектуальные интересы, взаимное доверие, культурный уровень, взаимоотношения с друзьями и родственниками, совершенствование образования и т. д. и т. п.

Не очень трудно представить, что пьянство мужа (или жены) подрывает все эти факторы. Вот отрывок из письма обратившейся к автору читательницы: «Моя семейная жизнь сложилась очень неудачно, хотя были периоды, когда мне казалось: вот оно, счастье. С Сергеем мы начали дружить еще в школе. После окончания я поступила учиться в педвуз, а он был призван в армию. Переписывались и твердо решили, что вступим в брак, как только его демобилизуют. Но не пришлось... Кто-то ему наговорил про меня и он вместо возвращения в наш город завербовался на Крайний Север. Как я переживала, но все равно на что-то еще надеялась. Так прошло еще три года... И вдруг встречаю его прямо на нашей главной улице. Мы поженились, и я не помнила себя от счастья. Забыла и про пять лет разлуки и про женщину, которая у него была на Севере. Одна за другой родились две девочки, Сергей их любил и баловал. Какие планы строили! Он решил пойти на заочное отделение политехнического, на концерты и в театр ходили, такая хорошая дружеская компания собралась... А потом началось...» Корреспондентка подробно рассказывает, как ее муж постепенно, но неуклонно пристрастился к спиртному, как на смену добрым и искренним отношениям пришел алкогольный быт.

Известный русский психиатр, которого мы уже цитировали, писал о пьянстве: «Эти грубые, бесхарактерные, лишенные тонких чувств, денатурализированные субъекты, живя в среде общества, являясь главами семейств, хозяевами, начальниками и т. п. производят своей личностью вредное воздействие на окружающих. Гибельное влияние этих субъектов в особенности сказывается в семье и семейных отношениях... их состояние характеризуется беспечностью, упадком чувства собственного достоинства, дряблой и слабой волей...»[6]. В современной специальной литературе подчеркивают следующие качества пьяниц: резкое слабоволие и неустойчивость; лживость и легкомыслие, бахвальство, поверхностное отношение к жизни, резкое сужение круга интересов, ослабление, а иногда полная утрата чувства долга, равнодушие к невзгодам семьи и близких и прочие.[7] Какая же любовь здесь устоит? Что же удивляться, что корреспондентка свое письмо-исповедь заканчивает так: «Многие мне говорили: терпи, у тебя же две дочери, а он все-таки мужик ничего, зарплату вон всю приносит... А я не могу и не хочу терпеть. Мне он стал противен даже когда трезвый, а уж когда выпьет и куражиться начинает — отвратителен».

Действительно, духовное общение мужа и жены основано (в идеале, естественно) на любви, на общих интересах, которые должны развиваться и совершенствоваться, на искренности и доверии во всем и до конца. Даже в условиях нормального и ничем не осложняемого брака поддерживать высокий накал духовной жизни архисложно, да и любовь сохранить не так просто. А если сюда вторгается алкоголь?

Как недостает многим нашим бракам искренности и доверия! «Ты что, все рассказываешь мужу? Ну и дура...» «Он у тебя еще и деньгами распоряжается? Ну, подожди, будет тебе сюрприз!» «Без „заначки" в семье нельзя, у нас свои, а у баб свои дела» и т. д. и т. п. Жены, сплошь и рядом, утаивают от мужей содержание своих «тряпичных» дел, мужья не считают нужным делиться служебными заботами и неприятностями, брачный союз иногда все больше и больше напоминает политику невмешательства или вооруженного нейтралитета. Пьянство придает этой политике явно не мирный характер. В одном социологическом исследовании, проведенном советскими и польскими социологами, было, например, установлено, что только в 47% семей мужьям доверялась операция по оплате семейных счетов (квартплата, телефон и т. п.)[8]. Опрос производился среди всех семей, без выборки неблагополучных в смысле алкоголизма. Нетрудно представить, что в семьях, где муж злоупотребляет спиртным, этот процент приближается к нулю. Дело, кстати, не только в недоверии относительно распоряжения материальными ценностями. Подозрительность и неискренность касаются буквально всего, поскольку пьяница, как правило, лжет и обманывает жену всеобъемлюще, обещает и хвастается, а затем вероломно нарушает свои обещания, мелко хитрит и притворяется. О каком же духовном общении и близости супругов здесь можно говорить? «Неужели это ждет каждую семью?»,— может спросить читатель.

Алкогольному недугу в браке может противостоять только высокий уровень супружеского общения с самого начала возникновения брака. Мы уже писали о том, что борьба против алкоголизма как социального явления может быть успешной лишь в том случае, если организационные меры по ограничению продажи спиртных напитков, по пресечению самогоноварения, по организации лечения алкоголиков и т. д., будут сочетаться с широкой программой общекультурного воспитания всего населения. Соответствующие запреты, к сожалению, сейчас еще крайне необходимы, без них не достичь хотя бы первых успехов в отрезвлении достаточно широких масс. Однако действительная «трезвость» общества станет социальной реальностью только тогда, когда у подавляющего большинства индивидов потребность в алкоголе будет вытеснена сознательной потребностью в нравственных и культурных ценностях. Это очень сложная проблема, так как речь идет не только о формировании качественно новых общественных потребностей и преодолении тысячелетиями складывавшегося стереотипа отношения людей к употреблению алкоголя, но, главным образом, и это неизмеримо труднее, о воспитании качественно нового человека, для которого алкоголь или наркотические вещества будут лишены какой бы то ни было привлекательности. Один публицист очень правильно заметил: «Мы сейчас боремся с таким социальным злом, как скука, из-за которой люди неоправданно меняют места работы, разводятся, стяжательствуют, пьянствуют, наконец... Но не надо при этом забывать, что есть не только скучный быт, скучная работа, но и скучные люди, которым без алкогольной приправы скучен мир во всех его проявлениях...»[9]