Наука об алкоголе

ЛЕЧЕНИЕ ЛИБО РАЗВОД

 Оглавление

Тридцатишестилетний загорелый, элегантно одетый, приятный мужчина. Пришел по убеждению ил принуждению? Он не один. Его сопровождает жена.

Произвела на свет троих детей, а теперь вот привела мужа на прием к районному психиатру.

Мужчина в расстегнутом зимнем пальто, шея обмотана черным с желтым кашемировым шарфом. Сосредоточенно смотрит на врача. Напряжен.

Жена сначала смиренно сидит позади него. Кажется, что ее голова вырастает прямо из его широких плеч. Лицо в мелких пятнышках. Губы подкрашены розовой помадой.

Врач знает ее по амбулаторным посещениям, его же видит впервые.

Вы хотите лечиться? — спрашивает доктор, обращаясь к нему по фамилии.

- Да.

Подбородок дрожит, губы сжаты. Уже не так сосредоточен. Все молчат. У мужа пульсирует жилка на виске. Он делает жест, как бы желая высвободиться от слишком узкого ворота рубашки.

Вы хотите лечиться или же говорите «да» только потому, что мы вам предлагаем лечение?

Губы крепко стиснуты, на щеках образовались ямки.

Я уже сказал, что хочу.

Уходит от прямого ответа, как бы предчувствуя, что его будут расспрашивать о деталях, а этого ему больше всего не хочется. Врач повторяет вопрос так, что невозможно уйти от ответа.

Захочешь, раз на тебя донесли; Я не какой-нибудь алкоголик.

Я этого не говорю, но ведь алкоголь создает вам проблемы. Поэтому мы хотим вам помочь.

Жена заерзала на стуле, переплела пальцы рук.

Теперь настала ее очередь. Теперь она должна говорить.

Это неправда, что он не пьет. Пан доктор, мой муж — алкоголик. И как пьет! Сколько раз приходил домой в свинском состоянии. Я ему говорю, что мне это противно. У меня трое детей. Я не могу больше выдержать его. Если не пойдет лечиться, разведусь.

Ну, хорошо, хорошо, было такое раз или два, — защищается муж, и в эту минуту, не знаю почему, мои симпатии на его стороне. Надо бы ей помолчать, посидеть тихо. Теперь разговор может принять нежелательный оборот. Но жена уже не в состоянии остановиться.

— Что? Раз или два? Как ты можешь так говорить? Буквально через день. Я настаивала, чтобы он сменил работу. Он ее сменил, работает теперь грузчиком. В лесу. Там нечего пить. Так напивается после работы, — жена ищет понимания в глазах доктора и находит его. — Я этого больше не вынесу. Должен наконец перестать. Он алкоголик. Ведь уже не знает меры.

Кажется, что не только жена не дает ему слова сказать, но и он сам потерял дар речи. Жилка на виске уже не дрожит. Поводит плечами. Повернулся к жене, потом отвернулся. Смотрит себе в ноги. Откинулся на спинку стула, провел ладонью по лицу и подбородку. Не находит слов, с помощью которых мог бы предотвратить неприятный обмен мнениями. Речь отрывистая, с остановками. Чрезмерно подчеркивает и растягивает некоторые слова.

— Как ты можешь говорить бог знает что?! Разве это по-христиански? Как ты только можешь! — обе ладони прижал к лицу и так сидит с минуту.

Бац! Вот где собака зарыта.

Пока вы алкоголику только угрожаете, он упрямый и тупой как бревно. Как только вы перестаете угрожать и действительно что-то делаете, это его сгибает. Начинает хвататься и за соломинку. И соломинка держит это бревно!

Печально, но факт.

Теперь обратил внимание, что у мужчины руки ободраны, кончики пальцев потрескались, покрыты потемневшими рубцами. У него тяжелая работа.

— Ты выдаешь за правду такую ложь и при этом ходишь молиться...

Еще стукнет ее, вот будет цирк.

По его мнению, пьянство не играет существенной роли в кризисе их супружеских отношений. Пил регулярно, хотя и не много. Пил, как он говорит, прежде всего потому, что не сумел ее увлечь и, что бы ни делал, она все больше отдалялась от него.

— Да, пойду лечиться. Добровольно и по собственному убеждению. Когда можно поступить на лечение?

Не торопим его.

Поступит на следующей неделе.

Врач советует ему решать семейные проблемы по возвращении с лечения. Жена — пациентка врача, и он хорошо знает их трудности. После лечения в районной больнице он придет сюда в амбулаторию на контроль.

«Сейчас трудно, зато потом можно гордиться»

(словацкая пословица)

ВЕНИАМИН

Девятнадцатилетний тракторист попал в вытрезвитель.

Шоферы относятся к представителям тех профессий, которых вызывают после первого попадания. Он уже был тут однажды, это второй контроль, и теперь должен был прийти с родителями.

Парень слегка напуган, но старается держаться твердо.

Мать, по его словам, с ним никогда бы не пришла.

Врач предлагает пригласить мать отдельно. Молодой человек соглашается.

После того случая, когда оказался в вытрезвителе, не пьет.

Похоже, что здесь речь идет о случайности. Через две недели снова придет на контроль. Если подобное больше не повторится, его посещения амбулатории закончатся. Этот случай, кажется, будет для парня хорошим уроком.

«Опыт — название, которое мы даем своим ошибкам»

(О. Уайльд)

ДЕНЬ ЗА ДНЕМ

В раскрытое окно доносятся какие-то неопределенные звуки. Некоторое время он не обращает на них внимания, потому что они ему не мешают. Потом ему надоедает сидеть за столом, и он, по привычке облокотившись о подоконник, высовывается в окно.

По мостовой идет В.

Шатается. Жестикулирует. Останавливается, кланяется во все стороны. Как жонглер-любитель. И разговаривает сам с собой.

Улица будто вымерла. Только В. с В. возвращаются домой. Идут восстановиться после смены. Правда, немного позднее, чем другие. Вообще-то В. один. Но, по всему видать, ему кажется, что их двое. По крайней мере — двое.

В. остановился.

Вытянул нижнюю губу, прижал ее к верхней, как бы желая ее съесть. Сделав воображаемый глоток, согнул в локте правую руку. Уставился на свою ладонь. Держит перед глазами руку с судорожно растопыренной пятерней.

Что он видит в эту минуту, неведомо.

Не хочу смеяться над ним. Но то, что В. проделывает, никак нельзя назвать ходьбой. Наконец ему все же удается удержать равновесие.

Минуту стоит. Медленно поднимает обе руки, воспроизводя жест Спасителя. Когда же он заговорит?

Тишина.

Простирает руки над всем кварталом и молчит. Вместо того чтобы изречь пророчество, закусывает нижнюю губу. И идет дальше.

У входа свистнул.

Стоит.

Зовет по имени сына.

Еще раз свистнул. Еще несколько раз.

У В. четверо детей: два сына и две дочери. Он рабочий. Хорошо одевается. Жена о нем заботится. Дети его любят и делают вид, что не стыдятся его пьяных возращений. В спорах с ровесниками решительно заступаются за отца.

Старший из них еще учеником закурил в классе, учительница сделала ему замечание. Он устроил скандал, в который вынуждена была вмешаться милиция.

Когда В. вызвали в школу, он расплакался.

Искренне и безответно.

Алкоголик.

На улице их несколько. В квартале еще больше.

Подумаешь, что особенного, выпивший алкоголик извращается домой! Такую фразу может сказать лишь человек, лишенный воображения. Ведь домой возвращается мученик, король, Агасфер, блудный сын. Домой возвращается чудовище, маньяк, пивная бочка, черная ядовитая злость, смрад.

Заметив, как он качаясь приближается к дому, Жизка заламывает руки и проклинает весь род мужской.

Могла бы найти себе и другое занятие.

Тот из окна пялит глаза, его заглушенная сознанием собственного бессилия совесть молчит. Объективный наблюдатель.

Дети, с которыми В. хочет поговорить и на которых дышит водочным перегаром, разбегаются.

Улица совсем пустая.

Наблюдатель из окна все еще видит судорожно-нелепые жесты соседа, представляет себе его искусанные губы, кровоточащие от остроты неразрешимых, мучающих В. проблем.

Удивляет неподатливость В., его упрямство и бесконечные решения, которые он никогда не выполняет, хотя всегда намеревается. Но действительно ли это так?

Он себя ни капельки не любит?

Если бы любил, не пил бы. Если бы был хороший человек. А ведь был, говорят знакомые, и качают головой.

Почему свистнул сыну? Хотел убедиться в сыновней любви? Хотел проверить, послушается ли он его?

Сын не пришел.

Это еще больше ожесточило его. Сейчас бы он зарыдал или убил. Само собой, не сделает ни того, ни другого. И будет пить.

До утра забыл обо всем. Если и осталось что-нибудь в памяти от вчерашнего, то постарался выбросить это из головы. С показной суровостью оборвал упреки жены.

Новый день будет как две капли воды похож на предыдущий. Изо дня в день в знакомом состоянии эйфории он принимает новые, еще более радикальные решения, чтобы покончить наконец с чудовищным пьянством.

Но почему? Почему все остается по-прежнему?

Потому что в решающую, в психологически подходящую минуту нет энергичного толчка извне. Толчка, который совпал бы с моментом, когда он очередной раз решает бросить пить. Навсегда.

Сколько продлится такое состояние?

Когда наступит счастливый час понимания между ним и миром?

После увиденного объективного наблюдателя, имеющего обыкновение, облокотившись о подоконник, смотреть на улицу, долго преследовали мысли о коллективной ответственности, об обязанности вмешаться, предотвратить, не оставаться в стороне.

И он решился. Окончательно и бесповоротно.

Должен пойти к нему!

Нельзя бесконечно быть равнодушным свидетелем. Он обязан принять участие, помочь человеку в беде. Даже тогда, когда тот, другой, думает, что не нуждается в помощи и не хочет ее. Это какое-то время кипело в нем. Вскочил со стула, накинул пиджак и вышел на улицу.

Пойдет и скажет, что хочет с ним поговорить. Прямо сейчас или, если В. пожелает, встретится с ним в любое время.

Идет к лифту в подъезде, где живет В.

Звонит.

В. нет дома.

Наблюдатель почувствовал облегчение.

С тех пор уже не может отважиться постучать в дверь В.

Нет желания обратиться к нему на улице и тогда, когда тот трезв.

«Зрители видят лучше, чем актеры»

 (английская пословица)