О
РАЗБОЙНЫХ НАПАДЕНИЯХ
Оглавление
Товарищи судьи! Рабочий поселок
Уршельский и его окрестности довольно живописное место Владимирской области.
Сюда часто приезжают люди не только из близлежащих городов и населенных
пунктов, но и из Московской, Рязанской и других областей. Одни перебираются в
Уршель на постоянное жительство, поступают работать на стеклозавод, другие
проводят в этих местах отпуска. Местные жители привыкли к этому и не удивляются
появлению в поселке незнакомых людей. Когда же по поселку разнеслась весть о
разбойных нападениях на семью Щербаковых и на работниц магазина Бегаеву и
Порсенкову, уршельцы были уверены, что эти злодеяния совершили приезжие.
Подобных преступлений в Уршеле никогда не было, и не хотелось верить, что они
могли быть совершены кем-то из уршельцев. Но неумолимые факты иногда заставляют
пересмотреть свои предположения, поверить, казалось бы, в невозможное. Так было
и на этот раз: преступления совершили местные жители Варавченко и Тимонин.
Позвольте мне на основе доказательственного материала проанализировать
обстоятельства дела о двух совершенных ими разбойных нападениях.
Еще в августе Варавченко предложил
Тимонину добыть деньги, ограбив магазин. Тимонин тогда высказал сомнение: «А
вдруг попадемся?» И сговор не состоялся.
25 октября Варавченко вновь сказал Тимонину:
«Надо делать покупки к празднику, а где раздобыть деньги?» На этот раз Тимонин
предложил свой план: ограбить стариков Щербаковых, живущих по соседству.
«Щербаковы имеют деньги, приходилось как-то брать у них в долг», — заявил он.
Достигнув согласия, «друзья» начали готовиться к осуществлению задуманного
плана.
Прошло два дня. Тихая пасмурная мочь
окутала поселок Уршельский. Изрядно выпив «для храбрости», Тимонин и Варавченко
отправились «на дело».
Ничего не подозревавшие престарелые
Щербаковы спали мирным сном. Привычно тикали часы-ходики. И вдруг какой-то
шорох в сенях. Щербаковы проснулись, прислушались, стали думать, что бы это
могло значить? Но не успели поделиться догадками, как явственно услышали скрип
половиц. Супруги вскочили с постелей, хозяйка проворно открыла дверь и увидела
в прихожей двух пьяных мужчин, вооруженных ножами. Ночная темь скрывала лица
ворвавшихся в дом людей. Да и не могли супруги Щербаковы в начале первого часа
наступивших суток — 27 октября — даже при свете опознать названных гостей: на
их лицах были черные маски.
Роли между Варавченко и Тимониным были
распределены заранее. Тимонин «занялся» хозяйкой дома и, нанося ей в прихожей
удары рукояткой ножа по голове, требовал денег. Очевидно поняв, что от хозяйки
ничего добиться нельзя, он нанес старой женщине удар в грудь финским ножом.
Варавченко тем временем глумился над
стариком в горнице, подставляя лезвие ножа то к виску, то к груди, то к животу
Щербакова, тоже требуя деньги.
Находясь под страхом смерти, услышав
мольбу своей измученной жены, Щербаков вынужден был отдать разбойнику кошелек,
в котором находилось, как утверждает потерпевший, 70 рублей.
Итак, цель достигнута, заветный кошелек
— в руках Варавченко, но за проявленное «неповиновение» он все-таки ударил
Щербакова два раза ножом — в живот и руку.
Преступники покинули дом Щербаковых, не
забыв прихватить с собой взятый перед отправкой в разбойную «экспедицию» лом
(им они открыли запертую изнутри на крючок входную дверь). На тропинке, ведущей
в лес, Варавченко передал кошелек Тимонину. На лесной поляне остановились,
чтобы разделить добычу. Трудно определить их психическое состояние в тот
момент, но можно представить себе: один с алчным вожделением схватил кошелек и
был обескуражен, ибо в кошельке оказались лишь личные документы потерпевших и
три серебряные монеты дореволюционной чеканки; другой, успевший тайно извлечь
70 рублей из кошелька и спрятать их, про себя посмеивался над соучастником по
разбою.
Ни Варавченко, ни Тимонин, досадуя на
неудавшееся ограбление, даже не вспомнили об оставленных в беспомощном
состоянии стариках, не подумали о том, что Щербаков, раненный в живот, может
погибнуть.
Вот до какой же крайней степени
нравственного оскудения, эгоизма, жестокости и бессердечия могут довести
человека алкоголь и неуемная алчность!
Дальнейшие действия Варавченко и
Тимонина были направлены на то, чтобы скрыть следы преступления. Там же, в
лесу, они спрятали лом и кошелек с документами, а серебряные монеты поделили:
одну из них взял себе Тимонин, две монеты достались Варавченко.
На следующий день Тимонин и Варавченко
попытались уничтожить некоторые вещественные доказательства, спрятанные после
разбойного нападения на Щербаковых. Кошелек с находившимися в нем личными
документами Щербаковых, а также черные маски Тимонин сжег в печке, а
несгоревшие металлические дужки от кошелька бросил в колодец, серебряную монету
положил в отверстие между кирпичами печи в своей квартире. Варавченко две
серебряные монеты выбросил в котлован с водой, образовавшийся в песчаном
карьере. Ножи, которыми орудовали при разбое, Тимонин и Варавченко тщательно
обмыли водой, протерли тряпками и надежно спрятали.
Утром 28 октября Варавченко, переговорив
с Тимониным по телефону, условился с ним встретиться в 16 часов неподалеку от
проходной завода, на котором они работали. Встреча состоялась в назначенное
время. По заведенному «порядку» зашли в магазин и купили бутылку водки.
Распивали за ближайшим углом на улице. Неожиданно к ним подошел Кутинов,
недавно переведенный на работу в их цех. Появилась еще «причина» для выпивки.
Варавченко коротко и ясно сказал Кутинову: «Перевод полагается обмыть!»
Возражений не последовало. Выпили еще две бутылки, после чего Кутинов ушел по
своим делам, а Варавченко и Тимонин, оставшись наедине, повели беседу о том,
что ночной разбой в доме Щербаковых не принес желаемого результата, надежды их
рухнули, денег не было. Варавченко упрекал Тимонина: «Это ты затеял глупое
дело. Соседей не знаешь, у них за душой гроша ломаного нет». Тимонин в свою
очередь обвинял Варавченко: «В сундуке надо было порыться, а не хватать пустой
кошелек». Взаимные упреки, как известно, денег не приносят. Практичный
Варавченко это прекрасно знал и завел разговор не зря. Он нажимал на самолюбие
Тимонина: «Струсил ты, надо было грабить продавцов, а не лезть к старикам».
Пьяная удаль искала выхода. Поняв, куда клонит Варавченко, Тимонин ответил: «Не
был я и не буду трусом, а выручку мы можем отобрать хоть сегодня, хоть завтра».
Так вновь начал складываться план нападения на продавцов, возникший еще в
августе.
Долго не мешкая, Варавченко и Тимонин
пошли к магазину № 4 Уршельского рабочего кооператива и спрятались за угол
дома, находящегося в 80 метрах от магазина. Ждать пришлось недолго. В 18 часов
30 минут продавцы закрыли магазин и направились сдавать дневную выручку в
отделение Госбанка. Впереди с хозяйственной сумкой в руке шла Бегаева, а в
10—12 метрах от нее — Порсенкова.
Варавченко и Тимонин неожиданно
выскочили из-за угла и побежали навстречу женщинам. Первый быстро, второй
несколько медленней. Варавченко вырвал сумку из руки Бегаевой, ударил ее ножом
в ключицу и стремительно бросился на задворки. Раненая Бегаева, теряя последние
силы, вбежала на крыльцо дома Ананкиных и замертво упала.
Услышав громкий крик Бегаевой:
«Помогите!», Порсенкова бросилась в противоположную сторону и скрылась за
домом. Тимонин, не добежавший до места нападения на женщин, устремился за
Варавченко.
Из сумки, которая была в руке
Варавченко, выпал пакет с маслом и булкой. Этот пакет подобрал Тимонин, который
бежал вслед за ним. Убедившись, что в пакете нет денег, Тимонин выбросил его в
пруд, а догнав Варавченко, выслушал нецензурную брань организатора разбойного
нападения, раздраженного тем, что в хозяйственной сумке денег не оказалось.
Последствия преступлений, совершенных
подсудимыми, крайне тяжелые. Судебно-медицинская экспертиза пришла к выводу,
что ножевыми ранениями Щербакову причинены тяжкие телесные повреждения, его
супруге Щербаковой — легкие с расстройством здоровья, а Бегаевой ударом ножа
нанесено ранение правой подключичной артерии, повлекшее обескровливание органов
и тканей и приведшее к насильственной смерти.
Товарищи судьи! Сделанный мною разбор
обстоятельств дела подтверждается многими доказательствами, на которые я обязан
сослаться в своей обвинительной речи.
Прежде всего я хотел бы обратиться к
показаниям подсудимых. Тимонин признал себя виновным в разбойных нападениях и
дал подробные показания на предварительном и судебном следствии. Но одного
признания подсудимого для вынесения обвинительного приговора недостаточно. Статья
77 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР устанавливает, что «признание
обвиняемым своей вины может быть положено в основу обвинения лишь при
подтверждении признания совокупностью имеющихся доказательств по делу».
Есть ли в деле доказательства вины Тимонина,
кроме его признания? Да, такие доказательства имеются, и они объективно
подтверждают правильность показаний подсудимого. Тимонин указал места, где
спрятал предметы, имеющие прямое отношение к преступлениям. В этих местах (лес,
колодец, кирпичная печь) были обнаружены и приобщены к делу в качестве
вещественных доказательств лом, дужки от кошелька и серебряная монета.
Совсем иначе вел себя на предварительном
и судебном следствии подсудимый Варавченко.
На предварительном следствии при первом
допросе после задержания он категорически отрицал свою причастность к разбойным
нападениям и убийству, а на очной ставке с Тимониным признал себя виновным в
совершенных преступлениях и подробно рассказал о них.
На судебном следствии Варавченко вначале
отрицал свою вину в нанесении ударов ножом Щербакову и в убийстве Бегаевой, а в
конце судебного следствия стал утверждать, что он не наносил ударов Щербакову,
а всего лишь «вынужден был оттолкнуть Щербакова рукой», но поскольку в руке был
нож, то, очевидно, этим «отталкиванием» причинил сразу два ранения. Он
утверждал также, что Бегаеву он ударил ножом, но убивать ее не хотел.
Учитывая противоречия в показаниях
Варавченко, я должен поставить вопрос прямо: не оговаривает ли себя подсудимый
Варавченко? Что может скрываться за таким поведением: сначала—полное признание
своей вины, потом — полное ее отрицание, а затем — полупризнание.
Следовательно, задача состоит в том, чтобы установить объективную истину по
делу. Предположений, версий и догадок может быть множество, но истина всегда
одна, всегда конкретна. Обвинительный приговор суда может базироваться только
на абсолютной достоверности объективных доказательств виновности подсудимых.
Как нам поступить с противоречивыми
показаниями Варавченко? Их можно не учитывать при общей оценке доказательств,
поскольку из материалов дела следует один вывод: вина Варавченко в совершенных
преступлениях полностью доказана. Но игнорировать противоречивые показания
Варавченко нельзя, ибо и в этих противоречиях есть свой смысл. Изменение показаний
Варавченко на суде психологически можно объяснить только одним доводом — это
страх перед расплатой за разбой и убийство.
На предварительном следствии не кто
иной, как Варавченко, показал следователю и понятым место на свалке, где он
спрятал нож — орудие убийства Бегаевой, показал котлован с водой, в который он
выбросил две серебряные монеты, принадлежащие Щербаковым. Нож и монеты были
найдены, приобщены к делу и как улики имеют важное доказательственное значение.
Услышав на судебном следствии заключение
судебно-медицинского эксперта о том, что одним ударом или даже «отталкиванием»
невозможно было причинить Щербакову два ножевых ранения одновременно, и поняв,
что никакая ложь не может опровергнуть очевидных фактов, Варавченко заявил
суду, что запутывал свои показания по одной причине: «Стыдно было признаваться:
натворили много, а денег так и не добыли».
Виновность Варавченко в совершенных
преступлениях полностью подтверждена показаниями соучастника преступлений
Тимонина; показаниями свидетельницы Порсенковой, которая утверждала, что
убийство Бегаевой совершил мужчина, одетый в длинное темное пальто и светлую
кепку (именно так был одет, как это мы бесспорно установили, на месте убийства
Варавченко); заключением экспертизы, пришедшей к выводу, что ранение в ключицу
и повреждение одежды Бегаевой причинены принадлежащим Варавченко ножом;
заключением биологической экспертизы, обнаружившей на ноже кровь, группа
которой совпадает с группой крови Бегаевой; приобщенными к делу вещественными
доказательствами, а также признанием вины самим подсудимым.
Варавченко в своих показаниях настаивает
на том, что он не имел намерения убить Бегаеву, хотя и нанес ей удар ножом.
Здесь уместно привести высказывание В. И. Ленина: «... по каким признакам
судить нам о реальных «помыслах и чувствах» реальных личностей? Понятно, что
такой признак может быть лишь один: действия этих личностей... общественные
действия личностей, т. е. социальные факты».
В данном конкретном случае мы должны
делать вывод о помыслах и чувствах Варавченко в момент совершения нападения,
исходя из его конкретных действий.
Если бы Варавченко не хотел убивать
Бегаеву, то не нанес бы ей удар ножом. Почему он применил нож? На этот вопрос
проливает свет его показание, данное вскоре после ареста. Он заявил тогда, что
слышал, как Бегаева крикнула Порсенковой: «Беги, я его знаю!» Именно в данный
момент возникла мысль об убийстве, чтобы избежать разоблачения в разбойном
нападении. Могла ли Бегаева узнать Варавченко? Учитывая, что они длительное
время проживали в одном поселке, такая возможность не исключается. Почему
Бегаева крикнула Порсенковой именно такие слова? Потому что она знала: деньги в
сумме 435 рублей находятся у Порсенковой, и их надо спасти от разбойников. Этот
выкрик, правда, не слышали ни Порсенкова, ни Тимонин. Они находились в
некотором отдалении от Бегаевой и Варавченко, их состояние в тот драматический
момент нельзя признать спокойным, к тому же первый выкрик мог быть не слишком
громким, то есть не таким, какой был после удара ножом, когда Бегаева взывала о
помощи. Вот почему Варавченко слышал слова Бегаевой и о них сказал на второй
день после ареста, а Порсенкова и Тимонин этих слов не слышали. Поэтому,
услышав предупреждение Бегаевой, Варавченко действовал стремительно, чтобы
избежать разоблачения. Он предвидел неизбежность гибели Бегаевой, то есть
совершил убийство с прямым умыслом.
Возникает еще один принципиальный
вопрос: должен ли Тимонин нести ответственность за соучастие в убийстве
Бегаевой?
Имеющиеся в вашем, товарищи судьи,
распоряжении доказательства свидетельствуют о том, что предварительный сговор
Варавченко и Тимонина касался только разбойного нападения на работников
магазина с целью завладения деньгами. Умысел на убийство возник только у
Варавченко в самом процессе разбойного нападения, то есть после того, как он
понял, что Бегаева опознала его.
В данном случае мы имеем дело с так
называемым эксцессом исполнителя: Варавченко, совершив убийство Бегаевой, вышел
за пределы сговора с соучастником разбоя, поэтому Тимонин не может нести
ответственность за убийство.
Предъявленное Тимонину и Варавченко
обвинение в незаконном изготовлении и ношении ножей подтверждено протоколами
изъятия четырех ножей у Варавченко и одного ножа у Тимонина; заключением
экспертизы, признавшей эти ножи холодным оружием.
Товарищи судьи! Подсудимые Варавченко и
Тимонин в своих показаниях много раз говорили, что в их падении виновата водка.
Все свидетели, характеризуя подсудимых,
неизменно упоминали, что те в последнее время «очень увлеклись» водкой и
потеряли человеческий облик.
Пьянство — вот основное зло и причина
совершенных преступлений. Где только ни пили подсудимые и их собутыльники: и на
улице, и в цехе, и за углом магазина. Каких только причин ни придумывали ради
того, чтобы напиться: «перед обедом», «с устатка», «в день получки». На
следующий день «надо похмелиться» — и опять напивались, доводили себя до
состояния, в котором теряются человеческие качества и рождаются грязные мысли и
злые поступки. Алкоголь, можно сказать, содержит в себе криминогенный вирус
преступности: чем больше пьют, тем выше уровень нарушений правопорядка.
В процессе судебного разбирательства не
раз говорилось о пьянстве и его причинах. И что удивительно: люди, подверженные
этому пороку, стойко защищают его.
Некоторые ссылаются на то, что в Уршеле
нечем заняться. Клубной самодеятельности нет, спортивных мероприятий не
организуют, театр приезжает редко.
В Уршеле проблема организованной
занятости людей в свободное время пока не решена. В этом смысле есть все
основания высказать упреки в адрес дирекции, общественных организаций завода и
поселкового Совета народных депутатов.
Но организация досуга — не единственное
средство борьбы с пьянством. Необходимо каждый случай нарушения трудовой и
общественной дисциплины обсуждать в трудовых коллективах, активизировать деятельность
товарищеских судов и добровольных народных дружин по борьбе с аморальными
проявлениями, добиться наступательной действенности антиалкогольной пропаганды,
привлекать пьяниц — нарушителей правопорядка — к ответственности, установленной
законом.
Как показывает опыт многих трудовых
коллективов нашей и других областей, только комплекс конкретных действенных мер
является наиболее эффективным в борьбе с пьянством и нарушениями общественного
порядка.
Высказывания некоторых свидетелей на
суде о том, что люди «пьянствуют потому, что не знают, куда себя деть», не
имеют под собой никакой почвы. В каждой семье много забот: воспитание детей,
несложное, но хлопотливое домашнее хозяйство. В поселке есть самые
благоприятные условия для разведения скота и птицы, для занятий садоводством и
огородничеством. Да мало ли полезного для тех, кто действительно хочет заняться
делом!
Имеются большие возможности для учебы,
личного самоусовершенствования: просмотр телевизионных передач, слушание радио,
чтение книг, газет и журналов, вечерняя учеба в средней школе, заочная — в
техникуме или институте.
Для отдыха также есть все необходимое.
Леса и урочища поэтически знаменитой Мещеры окружают поселок. Лучше не
придумаешь: множество грибов, ягод, дичи. Поблизости речка — занимайся
любительским рыболовством. Места для лыжных прогулок зимой отменные.
Все сказанное мною — не новость.
Уршельцы с успехом пользуются этими благами, разумно проводят свой досуг.
Беда в другом. И эту беду многие пьяницы
не осознают, а иные и не хотят осознавать: не используя экономических,
природных и духовных благ, которыми располагает общество для ведения
нормального образа жизни, они обкрадывают себя духовно и физически, калечат
жизнь семьи и будущее своих детей.
Употребление спиртных напитков медленно,
но верно приводит человека к моральному и физическому краху. Водка, пагубно
действуя на организм человека, атрофирует сознание, волю, честь, достоинство и
совесть человека. Как писал Л. Н. Толстой: «Вино губит телесное здоровье людей,
губит умственные способности, губит благосостояние семей и, что всего ужаснее,
губит души людей и их потомство».
Пьянство причиняет неисчислимый ущерб
экономике государства, разрушает семьи, приносит огромный вред обществу. От
водки на глазах у всех гибнут многие. И правильно говорится в народе: «В
стакане водки тонет больше людей, чем во всех морях и океанах».
Борьба с пьянством — сложная и трудная
проблема, но если за ее решение по-настоящему возьмутся трудовые коллективы,
общественные организации, культурно-просветительные, медицинские учреждения и
правоохранительные органы, то можно не сомневаться: будут достигнуты
положительные результаты.
Товарищи судьи! Я задержал ваше внимание
и внимание граждан, слушающих речь в этом зале и по местному радио, на теме
борьбы с пьянством не случайно. Мною руководило стремление не только доказать,
что непосредственной причиной, толкнувшей подсудимых на совершение тяжких
преступлений, является пьянство, но и предостеречь граждан поселка от новых
антиобщественных проявлений.
Помните сами и скажите своим детям, что
дело Варавченко и Тимонина — это дело о страшных последствиях пьянства.
Анализируя материалы дела, вскрывая
причины совершенных преступлений, я убедился, что Варавченко и Тимонин
опустились так низко вследствие злоупотребления водкой, постоянного пьянства и
распущенности.
В недавнем прошлом они в сущности были
неплохими людьми. Оба получили восьмилетнее образование и хорошую
производственную квалификацию. Обзавелись семьями. Жены Варавченко и Тимонина
хорошо работают, прилежно занимаются домашним хозяйством.
Их семьи получили благоустроенные
квартиры. Заработок подсудимых и их жен приличный. Его вполне хватало на
питание, одежду, обувь, на удовлетворение культурных потребностей. Не было
больших сбережений, но не было и недостатка. Можно сказать: живи да радуйся.
Все есть: молодость, здоровье, достаток, открыты все пути для нормальной жизни.
Но поперек дороги встала водка. Варавченко и Тимонин постепенно к ней
пристрастились, а остановиться не хватило воли. В семьях не раз возникали конфликты
из-за денег на водку. Жены настойчиво требовали от мужей полностью отдавать
зарплату семье. Но выделяли мужьям определенную сумму «на выпивку» в выходные и
праздничные дни. Это подсудимых не устраивало. Они и в будни систематически
пьянствовали. Постепенно начались семейные скандалы. После каждого из них
Варавченко и Тимонин вновь напивались. И так почти каждый день.
Последнее время Варавченко и Тимонин не
могли уже вывести себя из состояния опьянения, алкоголь охватил их разум и
поступки.
Алкоголь — наркотическое средство, к
нему привыкают. Денег на водку стало не хватать. Скандалы надоели. Долги — не
спасение. Их надо отдавать. Чувство ответственности постепенно атрофировалось.
Круг жизненных интересов сузился до стакана водки. И вот в таком состоянии
возникла мысль: освободиться от зависимости, «обрести свободу», раздобыть
дармовые деньги. Эта мысль преследовала Варавченко и Тимонина несколько
месяцев, и, наконец, контуры преступного плана стали все более вырисовываться.
Наступает праздник. Зарплата не покроет потребности в водке. В представлении
пьяниц это — «жизненный тупик». Лихорадочно работает пьяный мозг. Единственный
выход из «тупика» Тимонин и Варавченко увидели в преступлении. Возникает
решимость использовать крайние средства. Созрел план разбоя, состоялся
преступный сговор.
Можно ли было предупредить эти
преступления, вовремя пресечь злоупотребления алкоголем Варавченко и Тимониным?
Ответ один: да, можно! Но, как часто в
таких случаях бывает, о пьянках Варавченко и Тимонина знали прежде всего их
приятели, которые, однако, не видели в этом ничего предосудительного.
Друзья-собутыльники не будут спасать гибнущего человека, так как сами
пьянствуют.
Но о пьянстве Варавченко и Тимонина
знали соседи, знакомые, родственники. Свидетели рассказывали на суде о фактах
пьяного, угарного быта подсудимых. Но что удивительно? Никто из тех, кто видел
падение Варавченко и Тимонина, даже пальцем не пошевелил, чтобы попытаться
вытащить их из алкогольной трясины.
Более того, о частых пьянках Варавченко
и Тимонина на работе знали руководители цеха и заводская общественность. Однако
и они оставляли эти факты без внимания.
В чем же причина столь поразительного
«непротивления злу»? Причина простая: безразличное отношение к чужой судьбе и
равнодушие к интересам общества. Уместно в этой связи привести гиперболически
острый, но в существе своем справедливый афоризм: «Не бойся врагов — в худшем
случае они могут тебя убить. Не бойся друзей — в худшем случае они могут тебя
предать. Бойся равнодушных — они не убивают и не предают, но только с их
молчаливого согласия существуют на земле предательство и убийство».
Равнодушие — тлетворная психология
мещан, живущих по принципу: «меня это не касается», «моя хата с краю».
Советские люди — хозяева своей страны, они не могут равнодушно взирать на зло,
безучастно относиться к малейшим антиобщественным проявлениям. Прежде всего это
относится к руководителям предприятия и активистам-общественникам.
Правильно поступил следователь
прокуратуры, сообщив в партком стеклозавода имени X годовщины Октября о
непринятии руководителями цеха своевременных мер к пресечению антиобщественного
поведения Варавченко и Тимонина. Как известно, руководящие работники цеха,
виновные в потворстве нарушителям дисциплины, привлечены к партийной
ответственности. Пусть они не забывают этот жизненный урок. Сейчас важно, чтобы
общественные организации завода и поселка вели постоянную, настойчивую и
целеустремленную воспитательную работу среди населения, остро критиковали
равнодушное отношение к общественным интересам, воспитывали в людях чувство
гражданского долга перед коллективом, семьей, обществом.
Товарищи судьи! Предварительное
следствие квалифицировало разбойное нападение Варавченко и Тимонина на супругов
Щербаковых по пунктам «а», «б», «в» ч. 2 ст. 146 УК РСФСР.
Юридическая квалификация преступления
является правильной, поскольку нападение с целью завладения личным имуществом
Щербаковых, соединенное с насилием, опасным для их жизни и здоровья, содержит
три предусмотренных названной статьей квалифицирующих признака: преступление совершено
подсудимыми по предварительному сговору (п. «а»); с применением холодного
оружия (п. «б»); вследствие насилия причинены тяжкие телесные повреждения (п.
«в»).
Изготовление и ношение Тимониным и
Варавченко ножей получили также правильную юридическую квалификацию,
предусмотренную ч. 2 ст. 218 УК РСФСР.
Совершенное Варавченко и Тимониным
разбойное нападение на работников магазина Порсенкову и Бегаеву также было
соединено с насилием, опасным для их жизни и здоровья. Учитывая, что разбой
совершен по предварительному сговору, с применением холодного оружия, лицами,
ранее совершившими разбой, а также принимая во внимание, что прямой умысел
подсудимых был направлен на завладение деньгами, можно утверждать, что эти
действия правильно квалифицированы по пунктам «а», «б», «д» ч. 2 ст. 91 УК
РСФСР.
Действиям Варавченко, совершившего
умышленное убийство Бегаевой из корыстных побуждений в момент завладения
имуществом и в целях сокрытия совершенного разбоя, дана правильная юридическая
квалификация по пунктам «а» и «е» ст. 102 УК РСФСР.
Я отказываюсь от обвинения Тимонина по
пунктам «а» и «е» ст. 102 УК РСФСР, исходя из соображений, высказанных ранее.
При назначении наказания следует учесть
следующие отягчающие ответственность подсудимых обстоятельства:
совершение преступлений в состоянии
опьянения, из корыстных побуждений, в отношении престарелых лиц, наступление
тяжких последствий.
Охрана личности, постоянная забота о
жизни и здоровье советских людей являются важнейшей задачей социалистического
государства. Советский закон, ставя под особую защиту от преступных
посягательств жизнь человека, допускает за совершение умышленного убийства при
отягчающих обстоятельствах, в виде исключительной меры наказания, применение
смертной казни.
Трудящиеся Уршельского стеклозавода
имени X годовщины Октября, обсудив на своем собрании преступления Варавченко и
Тимонина, единодушно высказались за применение к ним самых суровых мер
наказания, предусмотренных советским законом. Волю трудового коллектива выразил
в своей речи общественный обвинитель.
Руководствуясь принципами
социалистического гуманизма, интересами Советского общенародного государства,
от имени которого я поддерживаю государственное обвинение, и во имя дальнейшего
укрепления правопорядка я прошу суд назначить подсудимым Варавченко и Тимонину
предусмотренные законом максимальные меры наказания за изготовление и ношение
холодного оружия и совершенные ими разбойные нападения и приговорить Тимонина
по совокупности преступлений к лишению свободы сроком на 15 лет в колонии
усиленного режима без конфискации имущества.
Позиция государственного обвинения об
определении меры наказания подсудимому Варавченко за умышленное убийство при
отягчающих обстоятельствах ясна и понятна: пусть в вашем, товарищи судьи,
приговоре будет начертано грозное и беспощадное, но в высшей степени
справедливое слово: расстрел!
