Наука об алкоголе

Общественная и трудовая деятельность человека.

Оглавление

Абсолютно убежден, что общественные и трудовые успехи являются важным фактором, который формирует отрицательное отношение к алкоголю. Ну как же, ... читатель вспоминает, возможно случаи, когда общественный деятель был пьяницей, а передовик производства зазнался и спился именно под влиянием неумеренных восторгов по поводу его успехов. Что же, такое вполне возможно, тем более, что и названного выше общественного деятеля и передовика можно заподозрить в том, что их увлеченность своей работой была скорей напускной. В одной статье было очень хорошо сказано, что человек, увлеченный проектированием, наладкой, эксплуатацией интересной машины, освоением новейшей технологии, охваченный творческим порывом, вкладывает в работу максимум душевных сил. Как правило, ему не нужно никаких допингов, в том числе и алкогольных. А если, наоборот, авторитет человека на работе низок, заработная плата невелика, перспектив роста нет, труд монотонен, а энергии изменить место и условия своей работы нет? Иногда такой работник, чувствуя свою неполноценность, винит себя, но не имеет сил и способностей изменить положение, а чаще он обвиняет администрацию, товарищей, общественные условия, но несмотря на это приспосабливается — работает вполсилы, спустя рукава, неосознанно нося в себе бациллу неудовлетворенности. Вот почему нынешняя перестройка, которая затрагивает все сферы нашей жизни и прежде всего сферу общественного производства, должна, с одной стороны, максимально раскрыть простор для инициативы и энергии честных тружеников, а с другой — поставить барьеры для тех, кто паразитирует на гуманизме нашего строя, ибо еще классики марксизма говорили, что в социалистическом обществе нужно так организовать хозяйственную жизнь, чтобы «никто не мог бы сваливать на других свою долю участия в производительном труде». Между тем за десятилетия застоя у нас образовался достаточно многочисленный слой людей, которые, используя достоинства и завоевания социалистического строя, готовы удовлетвориться нижесредними заработками, и в то же время получать по максимуму из общественных фондов, отдавая обществу по минимуму. Свою социальную неполноценность эти лица компенсируют ожесточенными нападками на тех, кто хотел бы интенсивно работать и больше получать и именно из среды подобных неудачников рекрутируется основная масса пьяниц и алкоголиков.

Семейная жизнь. Специалисты НОТ и социологи давно уже указывают на то, что домашние неурядицы и связанное с этим понижение жизненного тонуса отрицательно влияют на производительность труда, снижая ее на 15—20%. Неудовлетворенность семейной жизнью у многих людей является очевидным социальным фактором, который подтверждается достаточно убедительными цифровыми данными массового порядка. Количество разводов в течение последних 15—20 лет держалось на уровне 900 тыс. ежегодно, создавая «синдром неуверенности» в прочности брака. Во многих социологических опросах процент супругов, считающих свою жизнь счастливой, обычно не поднимался выше 20, а около 40% прямо заявляли, что считают свою семейную жизнь неудовлетворительной. Реальный супружеский и семейный мир, к сожалению, характерен не только конфликтностью между мужем и женой, но и недружественными взаимоотношениями между родителями и детьми.

Вопрос личного авторитета важен на производстве, но и в семье он имеет не меньшее значение. Он складывается постепенно у каждого из членов семьи, а затем влияет на самоуважение супругов, личное достоинство детей. Нужно прямо сказать, что завоевать подлинный (неформальный) авторитет очень непросто, а в семье особенно. Это на работе вас защищают устоявшиеся традиции общения, иногда должностное положение, иногда возраст и седины. В семье все не так. Там вас видят в самых различных, а иногда смешных положениях, там знают вас, как правило, долгие годы, знают все ваши сильные и слабые стороны. Обмануть членов семьи чрезвычайно трудно и человека, оказавшегося в своем собственном доме без авторитета, не воспринимают всерьез. Это может случиться с женой, и с мужем, и с любым из детей. А если все усугубляется личными неприязненными отношениями между супругами, или между ребенком, которого не хотят понимать, и родителями? Семейные ситуации, при которых образ жизни родителей не нравится их детям, довольно распространены. Это может быть и абсолютно необоснованное недовольство, когда старшее поколение не дает молодому «распоясаться». Это может быть и объяснимое и справедливое неприятие детьми частнособственнической психологии их родителей. В семье может оказаться один или несколько членов, испытывающих неудовлетворенность, иногда все члены семьи вступают в конфронтацию друг с другом. Степень конфронтации может возрасти в связи с нерешаемостью жилищных проблем, напряженностью семейного бюджета и т. д. Возникает та самая ситуация, когда говорят, что человек стал одиноким, несмотря на узы брака, семейную крышу над головой, общий стол и дом. Именно в таком положении семейная неудовлетворенность и неустроенность часто бывает причиной пьянства. Лишаясь опоры в семье, человек ищет и находит ее в компании собутыльников, тем самым все более отдаляясь от своих близких. Вот почему здоровая и благожелательная атмосфера в семье является важнейшим средством борьбы против пьянства и алкоголизма.

Малые социальные группы. Человек может «не найти себя» на производстве и «потеряться» в собственной семье. Но ведь человек существо общественное, ему необходимо общение и, как правило, непереносимо одиночество. Те малые социальные группы, которые стихийно складываются на улицах и во дворах, в подъездах и на лестницах, в гаражах и на пристанях — это те самые убежища, в которых человек ищет спасения от одиночества и хочет получить то, чего он лишен на производстве, в учебном заведении или в семье — общение.

Почти все мы прошли через подобные группы в юности и молодости, для многих это было время романтической вольницы, для некоторых оно означало первые встречи с алкоголем, с «запретными плодами» разного рода, а иногда и столкновения с законом. Ничего негативного само по себе существование малых групп не несет, если только группа не превращается в стаю, а затем иногда в хулиганскую банду.

Малые группы возникают и среди лиц среднего возраста, их можно встретить и среди пенсионеров, мирно и регулярно встречающихся для того, чтобы играть в шашки или домино, обсуждать спортивные вопросы и т. д. В любой такой группе у каждого свои роли, свое место и соответствующий авторитет. Во многих случаях в малых группах снимается синдром одиночества и неудовлетворенности, но, к сожалению, это часто происходит на алкогольной основе, которая очень быстро буквально порабощает неустойчивых. Представьте себе ситуацию: молодой парень «прибился» к компании, его не очень признают, потому что он неважно одет и некрасив, девочки его игнорируют, его интеллект оставляет желать лучшего, силой он не блещет... Неизбежно появление неудовлетворенности своей ролью в группе и неодолимое желание чем-то компенсировать отсутствие успеха. Наилучшим способом поднятия авторитета в подобных случаях считается алкоголь, который снимает барьеры и дает возможность показать всем, что он мужчина, а не гадкий утенок. Все это, конечно, иллюзия успеха, симуляция самоутверждения. Может быть, малые группы — это социальное зло, втягивающее людей в пьянство? Это не всегда так, дело в целенаправленности малой группы. В последнее время мы широко поощряем создание малых, так называемых неформальных объединений, которые существуют без постоянного членства, членских взносов, и других формальных аксессуаров. Они объединяют молодежь по интересам в области музыки, в сфере искусства, в деле борьбы за сохранение культурных ценностей, защиты природных богатств и т. д. Это, по нашему мнению, один из важных каналов, по которому мы могли бы найти пути к душе и сознанию индивида, страдающего от одиночества и неудовлетворенности, это альтернатива алкогольному или наркотическому уходу от действительности.

Социально-культурные ценности и социальные условия. Как это ни странно, но окружающая нас культура во многих своих проявлениях может способствовать появлению у человека чувства неудовлетворенности и комплекса неполноценности. Самая различная музыка льется из репродукторов, экраны телевидения вводят в каждый дом образцы мирового и отечественного искусства, переполнены театры и концертные залы, многочисленные очереди выстраиваются перед музеями, об искусстве и культуре пишут газеты и журналы, поднятые в них проблемы обсуждаются в семьях и на работе... Искусство и культура на наших глазах из сферы интересов лишь некоторых членов общества превратились в социальное явление величайшего значения, которое вошло в жизнь миллионов. И наряду с искренним интересом, проявляемым людьми к ценностям культуры, существует немало лиц, которым все это не нужно, а иногда и враждебно. Сидит такой индивид перед телевизором, смотрит, слушает и многого не понимает.

Двадцать лет назад некоторые зрители уходили с фильма «Июльский дождь», а позже также дружно «голосовали ногами», когда шли фильмы «Зеркало», «Покаяние». А разве вам не приходилось слышать, что фильмы «Письма мертвого человека» или «Иди и смотри» смотреть как раз и не стоит, так как там «про тяжелое»? Что уж тут сказать про музыку... «Нам эти бетховены и шуманы не нужны, нам современное подавай!». И идет такой индивид во Дворец спорта на концерт очередного рок-ансамбля, знает, в каких случаях нужно выскакивать в проход, а когда размахивать руками и подвывать, знает пяток или десяток фамилий звезд, но не более того. Очень многого не знает этот современный потребитель массовой культуры, а главное — многого не понимает. И не только классической живописи или музыки... Конечно, это прямо не связано с тягой к алкоголю, но имеет некоторое отношение к комплексу проблем социальной неудовлетворенности, когда недовольство условиями жизни, а иногда и неосознанное недовольство самим собой приводит человека к желанию одурманить себя спиртным. Вот почему внедрение подлинной культуры в сознание масс — это важнейшая задача, решение которой способствовало бы решению проблем, нас интересующих.

Социальные явления, а таковыми являются пьянство и алкоголизм, могут быть обусловлены, в свою очередь, обстоятельствами именно социального порядка, коренящимися в различных чертах нашей собственной жизни. У нас часто говорилось, что в отличие от капиталистического общества алкоголизм и пьянство чужды социализму так же, как они чужды классовой природе пролетариата. Так мы любили себя успокаивать еще совсем недавно. Но идеальная модель социализма, которому чужд застой, с которым не сопрягаются такие явления как социальная пассивность, коррупция и карьеризм, безответственность и нравственная распущенность снизу доверху и т. д., оказалась в резком противоречии с той социальной реальностью, которую мы все увидели, когда открыли дорогу гласности и стали устранять противоречия между словом и делом. Эти негативные явления не выражают сущности социализма, они действительно ему чужды как образу социального строя равенства и справедливости, и тем не менее эти отрицательные факторы оказывают далеко не благотворное влияние на многие стороны нашей жизни. А. Н. Яковлев недавно справедливо писал, что «нездоровые явления в практике порождали и нездоровые тенденции в общественном сознании, в науке».[1] Отсюда застой в общественных науках, кризис среднего и высшего образования, недостатки здравоохранения, отсюда и материальная и моральная ущербность врачей, инженеров, учителей, ученых, некоторой части квалифицированных рабочих и т. д.

Пьянство существовало и раньше, но в условиях застоя и порожденной им социальной усталости невольно создались условия для его стимулирования. Тот набор негативных явлений, который был распространен достаточно широко, существенно подрывал веру в справедливость и толкал многих людей на путь алкогольного отчуждения. Что такое принцип социального равенства в наши дни, принцип, нарушение которого люди всегда воспринимали крайне болезненно? «От каждого по способностям — каждому по труду», так записано в нашей Программе КПСС, в Конституции СССР. Распределение «по труду» обусловливает имущественное неравенство, поскольку труд может быть разной интенсивности, различной квалификации и т. д. Подавляющим большинством людей это неравенство воспринимается как справедливое, оно в общем-то отвечает и элементарному здравому смыслу: больше и лучше работаешь — больше получаешь.

В последние десятилетия наряду с этим возникло материальное неравенство, которое никак нельзя назвать справедливым. Часть этого неравенства связана с различными незаконными источниками (взяточники, воры и расхитители, нетрудовые доходы и т. п.) и, естественно, осуждается подавляющим большинством населения. Другая часть прикрывается как бы полузаконным щитом, поскольку легально применяется в деятельности государственных органов, учреждений и предприятий, хотя никакие нормативные акты по этому поводу никогда не публиковались. Мы имеем в виду не только закрытые распределители для отдельных должностных лиц, специальные дачи, больницы, поликлиники и т. п. Бацилла несправедливого неравенства, к сожалению, проникла и на первые этажи общественной структуры. Почему, например, рабочие и служащие одних предприятий имеют возможность делать продовольственные заказы и покупать копченую колбасу по государственной цене, а рабочие и служащие других предприятий заказов у себя на работе или по месту учебы делать не могут и покупают колбасу по кооперативной цене? Все платят одинаковые профсоюзные взносы (1%), но условия в здравницах некоторых крупных предприятий не идут ни в какое сравнение с условиями рядовых здравниц. Мы уже не говорим о тех особых условиях в различных гостевых домиках, которые создавались в «застойно-застольные» времена да и до сих пор существуют кое-где.[2]

Все это наряду с явлениями протекционизма, кумовства, коррупции и т. создает в обществе представление о несправедливом социальном неравенстве, которое одни стараются преодолеть, вступая с ним в борьбу, а другие принимают как «данное свыше» неизбежное зло и вместо борьбы уходят в пьянство или наркоманию. Именно поэтому борьба общества против извращений, допущенных в прошлом, на что нас ориентируют партийные решения — это и борьба против пьянства и алкоголизма. «Социальное явление,— говорилось на заседании „Круглого стола" в г. Ульяновске,— не может быть порождено ничем другим, как социальными же причинами и условиями. У нас их пока продолжает оставаться множество. Разве случайно в 60-х годах страна пережила бум алкогольного потребления? Или, что в 70-х годах резко возросло число больных алкоголизмом? Разве не ясно, что это непосредственно связано с застойными явлениями в сфере экономики, общественной жизни, в организации досуга.»[3]

Сложившаяся в последние годы у довольно большой масти людей житейская философия, воплощенная в известной фразе «мы люди маленькие», способствовала отходу этих людей от участия в решении важнейших проблем производства и общественной жизни, делала их уязвимыми при столкновении с алкогольными соблазнами. Нужно отметить, что далеко не все из тех, кто вступил в последние десятилетия на эту скорбную пьяную тропу, осознавал истинные причины его тяги к алкоголю. В опросах, проводимых социологами среди клиентов вытрезвителей, обнаружилась, например, такая картина. На вопрос: «почему вы напились?» — очень немногие ссылались на жизненные неприятности: плохие жилищные условия — 0,2%; замучило одиночество — 0,2; ссора с женой на почве ревности — 0,7; с расстройства — 1,3 и т. д. Значительная часть в качестве причины называла события привлекательные: в честь выходного дня — 3,9; личные праздники — 7,8; обмывал получку— 16,0; встреча с друзьями — 26,2%. Около 40% не назвали никакой причины — «захотел и напился».[4] Может показаться, что большинство пьет от радости и по случаю различных приятных событий. Но это далеко не так, многих из тех, кто обмывал получку или встречался с друзьями, в действительности замучило одиночество или иной вид неудовлетворенности, да и беспричинное «захотел и напился» совсем не всегда свидетельствует об отсутствии побудительного импульса. Просто хронические алкоголики пьют не в силу каких-либо конкретных причин, а в силу неодолимой страсти к спиртному, а пьяницы, как правило, не отдают отчета в соответствующих причинах, испытывая, однако, общее неосознанное чувство неудовлетворенности.

Все мы сейчас не можем не задавать вопроса, каким образом пьянство так широко вошло в нашу жизнь? Если мы будем ссылаться на тлетворное влияние Запада и на пережиточные явления и традиции (хотя все это действительно есть), схоластически рассуждая об идеальном советском человеке, мы не вскроем причин этого социального зла и не сможем наметить реальных путей борьбы с ним. Пьянство и алкоголизм неразрывно связаны с застоем во многих сферах нашей жизни. Когда мы перечисляем зримые признаки этого застоя, то прежде всего говорим о перерожденцах, карьеристах, бюрократах, о зараженных потребительством, вещизмом и духовно опустошенных мещанах, о неквалифицированных, ленивых и безответственных работниках. В этом же скорбном ряду современные пьяницы, алкоголики и наркоманы. Все они — порождение периода застоя и одновременно те дрожжи, на которых всходили коррупция и вседозволенность, беззаконие и протекционизм,— все то, против чего мы сейчас ведем борьбу.