ПОСЛЕСЛОВИЕ
Оглавление
Работу над этой
книгой авторы начали почти сразу после принятия антиалкогольного
законодательства 1985 года. Один за другим закрывались магазины по продаже вина
и водки; прекратили существование все рюмочные; количество предприятий
общепита, в которых подавали алкогольные напитки, резко сократилось; снижалось
производство всех видов спиртных напитков... Из уст в уста передавались легенды
о том, что один ответственный работник, позволивший себе отведать спиртного на
дипломатическом приеме за границей, был освобожден от своего поста, а
руководство одного из районов в полном составе распрощалось с занимаемыми
должностями за организацию дружеского пьяного застолья после завершения
очередного хозяйственного актива... Кстати, в подавляющем большинстве случаев,
это были не столько легенды, сколько самая настоящая быль. Наступление на
алкогольное социальное зло велось на максимально широком фронте и с применением
далеко не мягких мер. К сожалению, не обошлось и без некоторых перехлестов.
Вряд ли у кого
возникали сомнения в отношении необходимости и справедливости мер по пресечению
пьянства на производстве или активизации правоохранительных органов в борьбе
против самогоноварения. Все мы с удовлетворением заметили, что пьяное
хулиганство на улицах и в общественных местах резко пошло на убыль. Но, наряду
с этим, обнаружились и кое-какие странные «провалы»... По радио перестали
читать «Вакхическую песню» Пушкина и исполнять «Шотландскую застольную»
Бетховена. Некоторым поборникам решительных и крайних мер кажется, что
литература и киноискусство могут, якобы, способствовать внедрению алкоголя в
массы, если показывают сцены винопития или допускают поэтические преувеличения
насчет истины, которая в вине. Между тем главные социальные причины пьянства и
алкоголизма коренятся в иных явлениях... Любой наш читатель или телезритель пьянство
и алкоголизм видят прежде всего в окружающей жизни, и лишь потом обнаруживают
его следы на страницах книги или на экране. Кстати, довольно облагороженные.
Существенное
отрезвление значительной части населения действительно произошло и было бы
ошибкой считать, что все мероприятия по борьбе с пьянством «ничего не дали
кроме очередей». Это не так. В то же время нельзя не видеть, что прочные и
всеобъемлющие успехи антиалкогольной борьбы еще впереди. Генеральный прокурор
СССР А. М. Рекунков справедливо говорил, что «мы в борьбе с пьянством прошли
лишь первый и, как показывает практика, самый легкий этап... „вершки" мы
сняли, необходимо двигаться дальше, кропотливым и целенаправленными действиями
подрывать корни пьянства...» Как часто нам по привычке хочется получить
обнадеживающие заверения! Журналист, интервьюирующий Генерального прокурора,
говорит: «Но ведь, согласитесь, пьянка на производстве все-таки уже становится
явлением чрезвычайным?..» «Я бы так не сказал,— отвечает А. М. Рекунков,— это
было бы самообманом». Да, в результате принимаемых мер пьянство все более
перемещается в сферу быта — в семьи, общежития и не случайно как раз здесь
число тяжких преступлений на почве пьянства не уменьшилось. Что касается
пьянства на производстве, то рано еще торжествовать победу над любителями
«выпить у станка». В 1986 г. было зафиксировано 117 тыс. случаев пьянства на
производстве, а в конце 1987 г. эта цифра достигла 250 тыс., т. е. была
перекрыта в два с лишним раза. Тревожной является и проблема борьбы с самогоноварением.
С одной стороны, продажа винно-водочных изделий сократилась в два раза, но это
сокращение почти «компенсировано» за счет производства самогона. Изъято более
одного миллиона самогонных аппаратов и пяти миллионов литров самогона,
привлечено к ответственности в пять раз больше самогонщиков, чем в 1985 г., но
стихия самогоноварения далеко не укрощена...
Что же, с этим
социальным злом невозможно справиться вообще и все наши усилия тщетны?
Завершая
интервью корреспонденту «Известий», А. М. Рекунков говорил: «Нам нельзя
уставать или жаловаться на усталость. Ссылаться на то, что нам что-то мешает, и
опускать руки. Надо устранять мешающее, а значит, надо искать причины помех и
выступать против этих причин самым энергичным образом. Было бы просто
преступно, получив такие впечатляющие первые результаты в борьбе с пьянством,
повернуться вспять или даже просто остановиться. Никакой остановки быть не
может.»
Мы пытались
раскрыть перед читателем картину того социального бедствия, с которым общество
вступило в борьбу. Это будет длительная и упорная борьба, ибо пьянство пустило
глубокие корни, имеет весьма широкую базу и не собирается капитулировать.
Стремление использовать административные меры принуждения и ограничиться только
ими может дать лишь кратковременные результаты, а иногда и вызвать справедливое
возмущение граждан. Ретивый администратор направляет милицейский наряд на
свадьбу, чтобы обеспечить ее «безалкогольность». Другие «деятели» торопятся
объявить свой район «зоной трезвости», не советуясь с населением, не проводя
подготовительной идеологической работы, без какого бы то ни было
социально-экономического обеспечения. В результате район «всеобщей трезвости»
оказывается на первом месте по числу нарушений антиалкогольного
законодательства... Нет ничего страшнее дискредитации справедливого дела под
флагом достижения сиюминутных, но непрочных результатов.
Семья наименее
подвержена внешним принудительным мерам. Можно не только сократить количество
ресторанов, но и все их сделать безалкогольными. Та же запретительная операция
в отношении семей обречена на неудачу. Именно поэтому пьянство в семейном быту
может быть изжито лишь изнутри, на основе общей ориентации супругов и всей
семьи на трезвый образ жизни. Решение этой задачи очень трудная вещь, требующая
целого комплекса социальных, воспитательных, правовых и иных мер воздействия
как на общество в целом, так и на отдельную семью. Объединенными усилиями всех
здоровых слоев общества каждую семью нужно постепенно подвести к добровольному
ограничению, а затем и отказу от употребления алкоголя. Дело это сложное, но
абсолютно необходимое.
