Наука об алкоголе

Оглавление

Социально-экономические причины пьянства коренятся в целом ряде факторов. Само по себе наличие алкоголя не является и не может являться причиной пьянства, как не является причиной наводнения вода, а причиной грозящей нам экологической катастрофы — человек с его тотальным наступлением на природу. Дело в определенных социально-экономических условиях, в соответствующем направлении социально-экономической политики, в отношении тех, кто эту политику проводит, к проблеме производства и распространения спиртных напитков. Совершенно очевидно, что в последние десятилетия наша экономическая политика была направлена на расширение производства спиртного и на его реализацию среди населения во все возрастающих размерах. В этом случае сам по себе социально-экономический фактор расширения алкогольного прилавка играл роль стимулирующей причины, особенно если учесть, что расширялась прежде всего продажа явно некачественных крепленых вин, цены на которые почти не повышались. Во многих письмах граждан, которые возмущаются тем, что отдельные местные органы власти иногда идут на расширение винного товарооборота, неоднократно использовался термин «спаивание». По сути дела имело место противоречие между публично провозглашаемыми и неоднократно повторяющимися призывами к борьбе с пьянством и реальными планами производства винно-водочной продукции и ее продажи. Характерное для тех лет противоречие между словом и делом. Никто не решался перекрыть алкогольный поток и тем самым уменьшить поступление в бюджет «винных денег». Только после апрельского Пленума ЦК КПСС (1985 г.) и майских постановлений (1985 г.) по преодолению пьянства и алкоголизма это противоречие, по крайней мере в общегосударственном масштабе, было устранено. Выступая в 1986 г. во Владивостоке, М. С. Горбачев говорил: «Конечно, мы теряем огромные деньги на сокращении доходов от водки. Но я считаю, что мы должны это выдержать... За шесть месяцев этого года продажа алкогольных напитков в стране уменьшилась еще на 35%. На 5 млрд недополучили мы денег из-за сокращения продажи алкоголя. Мы думали, что продажа на уровне прошлого года останется. Оказалось, нет, еще меньше стала. Это хорошо: видимо, сам народ уже разбирается что к чему».[1] Это не могло не сказаться на тех показателях, которые характеризуют самые отрицательные последствия пьянства. Сократились случаи травматизма со смертельным исходом, снизилось количество прогулов, меньше стало совершаться преступлений в состоянии опьянения, сократилась аварийность на транспорте и т. д. По сути дела произошло «отрезвление» населения, но настоящей трезвости еще не наступило, тем более, что наряду с показателями позитивного порядка, которые возросли, одновременно проявились некоторые негативные факты: резко увеличилось самогоноварение и связанное с ним потребление сахара, возникли громадные очереди в винные магазины и как следствие этого многочисленные случаи спекуляции вином, возросли показатели наркомании и токсикомании и т. д. В том отрезвлении, о котором мы говорили выше, обнаружился определенный перекос, суть которого выражена в такой фразе: «Кто пил много, тот по-прежнему пьет много, а кто пил мало, пьет еще меньше.»[2] Это значит, что социально-экономическая причина пьянства, связанная с определенной тенденцией производства и продажи алкоголя, не может быть решена чисто административными средствами, тем более, что тенденция сокращения производства и продажи алкоголя в общегосударственном масштабе сплошь и рядом не совпадает с самодеятельностью местных, а то и довольно центральных органов. Так, например, Госагропром РСФСР на 1987 г. предусмотрел увеличение винно-водочных планов. В Северо-Осетинской АССР, в Орловской, Ростовской, Саратовской и других областях резко увеличили выпуск винной продукции. Агропром Краснодарского края выбросил на прилавки 170 тыс. тонн «бормотухи», производство которой с 1987 г. запрещено.[3] Между прочим, 170 тыс. тонн — это в пересчете на бутылки по 0,7 л означает почти 250 млн бутылок! А может быть меры по сокращению производства спиртного недостаточны, они применяются половинчато? Вместо того, чтобы сокращать производство и продажу, не целесообразнее ли вообще прекратить производство и запретить употребление? Ведь именно это предлагают сторонники «сухого закона». То, что с точки зрения юридической техники можно запретить под страхом уголовной ответственности всякое производство алкогольных напитков, не вызывает сомнений. Надо закрыть в этом случае все спиртоводочные и винные заводы, заодно вырубив виноградники и запретив возделывание винограда, как мы запретили, например, посадки опийного и масличного мака. Виноград придется вырубать весь, так как вино можно делать и из столовых сортов. А что делать с производством сахара, картофеля, свеклы, пшеницы и т. п.? Кстати, производство чистого спирта придется сохранить, так как он нужен для медицинских и технических целей. Однако, вводя запреты, нужно заранее предвидеть, по каким каналам их попытаются обойти. Видимо это будет главным образом самогоноварение, а также использование (естественно, незаконное) спирта, предназначенного на медицинские и технические цели. В этом случае следовало бы принять и более жесткий запрет против самогоноварения в любых его видах. Еще одним каналом может стать ввоз спиртных напитков из-за рубежа, но здесь можно рассчитывать на четкую работу нашей таможни и пограничников.

Итак, если пойти на введение «сухого закона», практически возможно существенно ограничить производство алкоголя, хотя полного прекращения осуществлять нельзя, а что касается самогоноварения, то его искоренение связано не только с изъятием самогонных аппарата, но и с ликвидацией всех источников сырья, что, как понятно каждому, с экономической точки зрения просто неосуществимо.

«Все равно, игра стоит свеч, алкогольное бедствие надо пресечь и именно кардинальными мерами во что бы то ни стало!» — могут сказать сторонники «сухого закона». Между тем полное прекращение производства спиртных напитков и введение соответствующих мер ответственности за нарушение запретов производства — это только полдела и только одна сторона проблемы. Знают ли сторонники крайних мер, что нельзя запретить производство спиртного и установить ответственность и одновременно оставить открытым вопрос об употреблении? С юридической точки зрения такой пробел недопустим и здесь возможны два варианта: а) употребление спиртного не запрещено; б) употребление спиртного запрещено под страхом ответственности.

Кто-то может сказать, что незачем запрещать употребление, если в законной продаже алкогольные напитки будут отсутствовать вообще... Отсутствие запрета будет означать, что многомиллионная армия потребителей будет молчаливо стимулировать рискованную деятельность самогонщиков.

Если уж быть последовательным, то, запрещая производство алкоголя, нужно запрещать и его употребление, хранение и т. д., устанавливая за это меры административной или уголовной ответственности, как это сделано применительно к наркотическим веществам. Так, ст. 44 Кодекса об административных правонарушениях РСФСР предусматривает ответственность за потребление наркотических веществ без назначения врача; ст. 224 УК РСФСР предусматривает уголовную ответственность за приобретение, хранение, перевозку и сбыт наркотических веществ; ст. 2241 и 224 УК РСФСР устанавливают уголовную ответственность за хищение наркотических веществ или склонение к их потреблению. В настоящий момент у нас действует норма, запрещающая приобретение крепких спиртных напитков домашней выработки (ст. 160 Кодекса об административных правонарушениях РСФСР), но нет ни одной статьи, которая запрещала бы употребление алкоголя. Такие нормы придется ввести в законодательство и по отношению к алкоголю, тем самым существенно расширив применение административной и уголовной репрессии, поскольку многомиллионная армия сегодняшних потребителей спиртного не идет ни в какое сравнение с хотя и растущей, по все же ограниченной массой наркоманов. Можно предположить, что запрет приобретения и употребления алкоголя в условиях действия «сухого закона» остановит значительную часть из массы умеренно пьющих (их более 120 млн человек), но вряд ли это подействует на хронических алкоголиков и пьяниц, количество которых превышает 20 млн.[4] В этом случае применение репрессий окажется слишком широким и может создать трудно решаемые социальные проблемы или свестись к формальным мерам, дискредитирующим содержание закона.

Есть и еще одна проблема, которая наверняка возникнет в случае принятия «сухого закона» и введения запрета на приобретение и потребление алкоголя. Распространится ли этот запрет на иностранцев, приезжающих в СССР и на советских граждан, выезжающих за границу? Мы и так вынуждены по экономическим и престижным соображениям создавать для иностранных туристов особые условия, что очень часто вызывает справедливое возмущение общественности. Если мы введем «сухой закон» для своих граждан и установим особый «не сухой» режим для иностранцев, возмущение удвоится. Если же мы установим «сухой закон» и для иностранцев, то этим подрубим (и существенно) коммерческую основу Интуриста.

Что касается советских граждан, выезжающих за рубеж, то их положение окажется более чем двусмысленным. Все иностранные туристические фирмы, как правило, предусматривают в меню употребление спиртных напитков. Значит, либо мы должны будем смотреть на это сквозь пальцы, не замечая, что наши туристы нарушают закон и совершают правонарушение за рубежом, либо мы должны будем договариваться с туристскими фирмами о том, чтобы для советских граждан в меню не включалось спиртное... И дело в данном случае не в неодолимом стремлении к рюмке вина, дело в престиже, в человеческом достоинстве и самоуважении.

Итак, «смоделировав» возможное содержание «сухого закона», мы видим серьезные преграды на путях его принятия, а главное, внедрения и последующей эффективности. Сторонники крайних мер, обещающие решить проблему в сжатые сроки, должны понимать, какое разочарование может принести обществу эксперимент, который закончится провалом. В истории такие примеры уже были. Поэтому, придавая громадное значение вопросу сокращения производства и продажи спиртного, мы убеждены, что, в ряду иных социально-экономических факторов, постоянно контролируемый и сравнительно невысокий уровень производства и продажи алкоголя должен играть значительную роль в решении вопроса о преодолении пьянства и алкоголизма.

Нельзя одновременно не видеть, что причины широкой распространенности винопития, особенно в крайних формах пьянства и алкоголизма, обусловлены недостаточно высоким социально-культурным уровнем части общества, отсутствием у нее достаточно разнообразных интересов, отвлекающих от алкогольного образа жизни. Повышение культурного уровня, развитие интеллекта, формирование духовных и материальных потребностей современного человека, совершенствование навыков проведения досуга, высокий нравственный уровень жизни семьи, увлеченность своей профессиональной работой — вот те факторы, которые нужно противопоставлять пьянству. С пьянством нельзя покончить только методами запретов или ограничений. Обусловленная традициями или воспитанием, ближайшим окружением или сложившейся обстановкой тяга к спиртному способна преодолеть и достаточно высокие барьеры. Ей нужно противопоставить сформированное в сознании того же индивида стремление к иным ценностям и благам. Пьянство может быть побеждено лишь сочетанием внешних и внутренних факторов. Естественно, внешние факторы (запреты, ограничения) более наглядны, а результаты их действия проявляются быстрей. Однако думаю, что данные о том, что, например, за последний месяц в районе на 25% сократилось число дорожно-транспортных происшествий, а на 35% число поступивших в вытрезвитель (в районе проводилась безалкогольная декада), вполне могут быть сопоставимы с данными о том, что две молодежные бригады (в составе всего-то 12 человек) совершенно добровольно решили прекратить традиционные субботние алкогольные застолья, вступили в клуб интересных встреч «Эврика». В первом случае осязаемый результат примененных запретительных мер, а во втором — не столь заметный, но зато добровольный отказ от алкоголя.

Может показаться, что проблема роста культурного уровня у нас решена в связи с успехами образования, заботой государства об организации отдыха, в результате вовлечения многомиллионных масс в спорт и т. д. Все это действительно есть, но нельзя не заметить, что для многих образование не затронуло глубин души и характера, прошло как бы стороной, не привило интереса к столь многообразной жизни. Обывательщина и «душевное безделье», к сожалению, характерны для многих людей, имеющих не только среднее, высшее образование, но и забравшихся на более высокие ступени. Как они возникают, эти примеры внутреннего бескультурья? Видимо, прежде всего в семье, духовный мир и стиль жизни которой сосредоточен лишь на все возрастающем потреблении. «Нельзя не замечать,— писал журнал «Коммунист»,— известных проявлений бездумного потребительства, нельзя не видеть, как развиваются в иных людях на этой почве нездоровое соперничество, эгоизм, равнодушие к подлинным ценностям жизни, определенные «аксессуары успеха», среди которых и наличие в доме многообразных крепких напитков»[5] Следовательно, если родители хотят счастья своим детям, а супруги беспокоятся о своих взаимоотношениях, они должны думать не только и даже не столько о приумножении сосредоточенных в их доме материальных благ, сколько о создании такой домашней, семейной обстановки, которая развивала бы и удовлетворяла духовные потребности каждого члена семьи, делала жизнь в семье интересной без каких бы то ни было алкогольных допингов.

Не менее важны с этой точки зрения и меры государства, профсоюзов, комсомола по организации досуга. Пьяному времяпрепровождению должна быть противопоставлена привлекательная и интересная альтернатива. Нужно искать новое в организации свободного времени, стимулировать обращение людей к самостоятельному творчеству, чтобы человек не только «потреблял» ценности культуры, но и создавал их сам. Далеко не мудрой была проводившаяся в недалеком прошлом политика преследования «диких» ансамблей и инструментальных групп, исполнителей так называемой авторской песни, неформальных объединений и т. п. Разве лучше, чтобы они, избавляясь от нашей назойливой опеки, ушли в наркоманию и пьянство?

К сожалению, резко ограничив производство и продажу спиртных напитков, мы кое-что сделали, чтобы возместить недобор денег в бюджете, но пока не решили вопроса о том, чем заполнить свободное время граждан, что им предложить взамен алкогольного праздника. И вот в редакции газет идут письма такого содержания: «Практика борьбы с пьянством обернулась унылой жизнью. Я всегда ненавидела пьянство. Но вдруг обнаружилось, что всюду исчезли праздники. Раньше шили новое платье на вечер. В этом году мне не захотелось сшить ни одного платья. Зачем стараться?» (Сидорук, из Минска). А из Ленинграда пишет Г. Смирнов: «Из-за реформы с пьянством у простого трудового народа не стало праздников, все ходят как шакалы злые».[6] Пожалуй, в этом письме есть некоторый перебор, так как реформа действительно способствовала отрезвлению, а вот то, что никто, видимо, не подумал, как сделать, чтобы рабочие не ходили «злыми как шакалы», это очевидно.

Говоря о социальных причинах пьянства, а также наркомании, нельзя сбрасывать со счетов и определенного, далеко не положительного влияния западных стереотипов. Не следует преувеличивать это влияние, у нас есть и свои собственные «традиции», но на некоторые слои общества, особенно на городскую молодежь, западные образцы раскованной (мягко выражаясь) жизни, к сожалению, оказывают воздействие и являются примером. Шикарно-порочный стиль оказывается привлекательным для учащихся некоторых «языковых» школ, для студентов вузов, имеющих отношение к культуре (парадокс!). Что же, не показывать западные фильмы, не переводить соответствующую литературу, не выпускать за границу и т. д.? Да нет, это не мера... Мы должны воспитывать в своем молодом поколении «устойчивость по отношению к дряни», а что касается запретов, то народная мудрость говорит, что «свинья грязи найдет».

Пьянство, алкоголизм, наркомания как способы ухода от действительности, как правило, поражают волю людей слабых, ущербных, социально неудовлетворенных. Психологический феномен осознанной или неосознанной социальной неудовлетворенности в самых различных комбинациях складывается из неудовлетворенности в разных сферах жизни каждого конкретного человека. У одного неблагополучно в одной сфере, у другого в нескольких, а у третьего — во всех.

Из чего, собственно, складывается жизнь каждого из нас? Из нашей роли и положения, которое мы занимаем в сфере общественной и трудовой деятельности; из того авторитета, который мы завоевали в малой группе; из того места и роли, которую мы занимаем в своей семье; из тех культурных ценностей, которые мы освоили или нет; из нашего отношения к глобальным проблемам социальной справедливости (или несправедливости), равенства (или неравенства), уверенности или неуверенности в завтрашнем дне.

В конце XX века каждый из нас (в разной степени, естественно) испытывает свойственные всем осознанные или неосознанные переживания: экологическую тревогу, боязнь войны и атомной катастрофы, страх перед смертельным заболеванием. Все это вместе взятое создает определенный индивидуальный психологический фон каждой личности, которая, сталкиваясь с неблагоприятными обстоятельствами как глобального, так и сугубо ограниченного масштаба, пытается найти выход, приспособиться к ним, т. е. определить свое место в сложном и противоречивом мире. Один из способов решения этой проблемы — активная жизненная позиция в решении любого вопроса, другой — уход от действительности, бегство от противоречий и трудностей в иллюзорный мир, который создается с помощью алкоголя и наркотиков.

Когда мы говорим, что с алкоголизмом нельзя бороться только административными мерами запретов, хотя они и необходимы, имеется в виду, что главные «бастионы, противостоящие пьянству», должны быть внутри самого человека, в повседневном образе его жизни. Рассмотрим в связи с этим различные сферы человеческой жизни, в которых неудовлетворенность или, наоборот, удовлетворенность оказывают влияние на жизненную позицию человека, а значит в определенной степени и на его отношение к пьянству.