Варианты
течения алкоголизма
Оглавление
Наши наблюдения и данные других
исследователей приводят к заключению, что можно выделить три варианта течения
алкоголизма.
Первый вариант — алкоголизм,
развивающийся без каких-либо других значительных нарушений психики в период,
предшествующий болезни, и не вызывающий их даже при большой длительности
заболевания. Больных этим вариантам алкоголизма отличают медленное формирование
симптомов болезни (от 7 до 20 и более лет), незначительные, практически
незаметные изменения интеллекта и памяти, сохранность морально-этических
ценностей, способность длительное время после начала систематической
алкоголизации выполнять свои семейные обязанности и не снижать производственный
статус. Начальные проявления злоупотребления алкоголем им обычно удается
скрыть, нередко они алкоголизируются в одиночестве. Члены семьи, как правило,
первыми обнаруживают симптомы зависимости от алкоголя и долгое время скрывают
этот факт от окружающих, помогают больным лечиться под другим, более приемлемым
для репутации семьи диагнозом либо анонимно. У таких больных нередко возникают
спонтанные ремиссии (то есть они бросают пить самостоятельно). Лечение в
наркологическом учреждении воспринимается ими и их родственниками как крайняя
мера, оказывающая сильное психотравмирующее воздействие и на тех, и на других.
Больные обычно активно включаются в лечебный процесс, особенно эффективный при
использовании методик индивидуальной, групповой и семейной психотерапии.
Второй вариант — алкоголизм,
сочетающийся с выраженными аффективными расстройствами, не достигающими,
однако, уровня психопатологии. Больные этим вариантом алкоголизма могут иметь
до болезни существенные аффективные нарушения — эмоциональную неустойчивость,
импульсивность, тревожность, повышенную чувствительность, депрессивность,
комплекс эмоциональных реакций, связанных с демонстративным поведением
(бравада, вычурность, претенциозность). Алкоголизация усиливает проявления этих
нарушений. Симптомы алкоголизма формируются, как правило, в среднем темпе — от
5 до 7 лет. Зависимость от алкоголя такие больные пытаются во многих случаях
объяснить эмоциональными нарушениями и при первых обращениях за помощью
считают, что необходимо прежде лечить эти нарушения, тогда исчезнет потребность
в алкоголизации. Семейные конфликты на почве алкоголизации нередко усугубляются
из-за особенностей эмоционального реагирования больных. При этом варианте чаще,
чем при первом, больные снижаются в социальном плане. Для эффективного лечения
психотерапия должна сочетаться с назначением медикаментозных средств,
купирующих аффективные нарушения. Прогноз ремиссий благоприятен в случаях без
крайне выраженных аффективных расстройств и при поддерживающей терапии.
Третий вариант — алкоголизм у личностей
с асоциальным поведением, который почти всегда сопровождается аффективными
нарушениями разной степени выраженности, прежде всего импульсивностью и
психопатическими чертами личности. Симптомы алкоголизма формируются в
большинстве случаев в короткие сроки — от года до 3—4 лет, а возраст начала
болезни не превышает 30 лет. Психопатические и неврические черты усугубляют
процесс социально-психологической дезадаптации. Построить семью им обычно не
удается, либо она быстро распадается. Для них типичны частые смены места
работы, увольнения за прогулы и пьянство на рабочих местах, социальное снижение,
правонарушения. На лечение такие больные попадают по принуждению родственников
и соседей, из-за угрозы административных наказаний, для избежания приводов в
милицию за тунеядство и оформления на принудительное лечение в лечебно-трудовой
профилакторий. За редкими исключениями, лечатся формально. Положительные
результаты лечения зависят от числа повторных госпитализаций, массивной
психотерапевтической работы, наличия систематического контроля за поведением
больных вне наркологического учреждения, возможно более рационального
трудоустройства.
Заключая обсуждение вопросов диагностики
алкоголизма, подчеркнем еще раз важнейшее обстоятельство — алкоголизм, как и
другие наркологические заболевания, характеризуется хроническим течением, то
есть невозможностью вернуться к положению, когда алкоголь можно употреблять
умеренно. А если он приносил зависимым от него людям пусть временное,
суррогатное, но все же удовлетворение, нетрудно представить себе, сколь
драматично протекает отказ от него, сколь трудно преодолевается алкогольная
анозогназия, то есть невозможность признать себя больным.
Вспоминается история одного очень
способного дизайнера, Вячеслава, 32 лет, который обратился за лечением под
сильным давлением жены — любящей, но уставшей от длинных ночных застолий,
тревожных ожиданий мужа, не возвращавшегося домой временами по 2—3 дня. Пришли
на первую консультацию вместе. Жена однозначно обозначила цель лечения —
абсолютная трезвость. Вячеслав признал, что предела в выпивке не знает.
Начались неприятности на работе, которую жаль терять — творческая и заработки
хорошие. Правда, большая часть средств стала тратиться на алкогольные напитки.
Вячеслав успешно прошел курс лечения.
Особенно охотно работал в группе аутогенной тренировки, которую посещал полгода
после окончания основного курса лечения. Еще полгода периодически звонил в
клинику, но с каждым месяцем все реже. И вот спустя год и два месяца он с женой
снова на приеме. Отекшее лицо после «крутого», по выражению Вячеслава, запоя.
Сбивчивая речь. «Пришел сдаваться»,— комментирует он. Ходит такое выражение
среди пациентов наркологических клиник, в нем много оттенков. «Воюют» они за
право продолжать пить со всеми, включая близких родных, друзей, врачей.
Пытаются доказать (нередко годами!), что они могут пить «как все». Воюют и со
своей совестью, пытаясь «уговорить» ее поверить обещаниям держать себя в руках.
А когда биология берет свое — сдаются.
Почему же Вячеслав «сорвался»? Без
спиртного чувствовал себя отлично, жена не могла нарадоваться воцарившимся в
семье покоем.
Оказалось, что на него со временем все
более угнетающе действовала обстановка пьющих компаний. Никак не мог разделить
с ними привычное раньше веселье. Видимо, подспудно свербила мысль: «А что, если
попробовать чуть-чуть?» И попробовал. Нашелся подходящий повод. Супружеская
чета пришла в гости с бутылкой немецкого яичного ликера. Все, кроме Вячеслава,
пили и нахваливали. Он решил хотя бы понюхать — оценить аромат. Потом налил
капельку и лизнул. Очень понравилось! Наконец решил — ничего не случится от небольшой
рюмочки...
Случилось. Когда гости ушли, он
засобирался «по делу — на полчасика» к приятелю. Ночью позвонил жене и сказал,
что заговорился, останется тут ночевать. По голосу уже все было ясно — нетрезв.
Следующие три дня, Вячеслава безнадежно ждали на производстве — срывалась сдача
работ, отменялись назначенные деловые встречи, сердилось начальство. Жене
пришлось просить за мужа извинения, а его вести в клинику.
Спустя два года Вячеслав зашел в
клинику: «Не пью, все в порядке». Мы спросили у него, что было самым трудным в
достижении трезвости. Подумав, ответил, что первая трудность в том, чтобы
твердо, отчетливо сказать себе: «Пить больше не буду, обратной дороги нет». А
вторая — научиться жить без алкоголя. Это значит выработать в себе механизм
защиты от соблазнов, научиться преодолевать стрессы, мобилизуя внутренние
психологические ресурсы, не рассчитывая на фармакологическое поддержание своего
поведения алкоголем.
По классификации, с которой мы вас
познакомили, алкоголизм у Вячеслава может быть отнесен к первому варианту.
Приведем еще один пример из практики в
одной из областей Северо-Запада, куда нас периодически приглашают
консультировать. Как-то нам показали больного С., 34 лет, который 8 месяцев
после лечения не употреблял спиртных напитков, но жаловался на плохое
настроение, на то, что жизнь стала серой. Жена, приглашенная на прием, отмечала
у него перепады в настроении. Отметила потерю интереса мужа к сексуальным
отношениям, что обоих начало беспокоить, в особенности С. Данным
обстоятельством он и объяснял ухудшение настроения.
Были предприняты обычные в таких случаях
профилактические беседы, проведены консультации сексологом, даны рекомендации.
Ситуация эта типичная. Со временем организм, как правило, приспосабливается к
отсутствию алкогольного допинга, настроение и сексуальные функции
нормализуются. С., однако, не дождался этого и «сорвался».
В один из запоев у него начались
галлюцинации — алкогольный психоз. Проснулся он дома, в своей кровати, после
тяжелой ночной пьянки (жена дежурила) от неприятного чувства, что в язык
вцепилась... рыба. Он даже не задал себе вопроса, откуда в их области, где и
речки-то приличного размера нет, не говоря уже об озере или море, могла взяться
такая агрессивная рыба. Сразу стал лихорадочно соображать, как от нее избавиться.
Дергал ее за хвост — а она скользкая, не ухватишь. Решил ножом отрезать этот
хвост — тоже оказалось нелегко — поранил «рыбу», кровь из нее потекла — а она
не отцепляется. Тогда его осенила идея: взял нож и вилку, насадил хорошенько
«рыбу», давай ее резать — сначала хвост, потом туловище...
Вовремя вернувшаяся домой жена с ужасом
увидела мужа, который, стоя посреди комнаты и орудуя ножом и вилкой, кусок за
куском кромсал свой язык...
«Скорая», к счастью, приехала вовремя.
После двухмесячного лечения С. обучили даже говорить оставшейся половиной
языка, правда «акцент» был сильным.
Но самое удивительное не в этом.
Параллельно с лечением у хирургов С. наблюдался наркологами. Перед окончанием
этого наблюдения встретились с ним и мы. «Ну теперь-то уж точно «завяжешь»?» —
спросили С. «Если честно,— отвечал он,— все будет зависеть от того, как
сложатся отношения с женой». Какие именно отношения — мы уже знали.
Через 7 месяцев С. снова запил. Как мы
ни объясняли С., что ненадежно такое счастье, которое приведет к катастрофе и в
этой сфере (это известно из множества клинических наблюдений), остановиться он
не мог. Это, на наш взгляд, типичный пример алкоголизма, характерный для
второго варианта его течения.
Разумеется, любая типология больных, как
и приведенная здесь, имеет известную долю условности, поскольку те или иные
варианты могут смешиваться. Мозаичность увеличивается также за счет
разнообразия личностных особенностей и социально-психологических условий
функционирования, констелляция которых в каждом случае образует неповторимую
внутреннюю картину болезни. И все же рассматриваемая схема вариантов течения
алкоголизма может быть полезным подспорьем для дифференцированного проведения
реабилитационных мероприятий.
В частности, с ее помощью более понятны
причины различных, иногда прямо противоположных, оценок вопроса о тяжести
проявлений алкоголизма у женщин, которому посвящен следующий раздел.
