Оглавление
Эмоциональные нарушения и расстройства
личности.
Взаимосвязь алкоголизации и эмоциональных нарушений общеизвестна. Она
проявляется в сочетании алкоголизма с аффективными расстройствами и в том, что
родители и близкие родственники больных часто страдают ими. Предполагается, что
изучение пока точно не установленных механизмов влияния алкоголя на настроение
могло бы помочь в понимании этиологии этого заболевания [Mayfilld D., 1985].
Вместе с тем эмоциональные нарушения проявляются при различных видах
расстройства поведения; в зависимости от последних проявляются особенности
алкоголизации. Многие годы злоупотребление алкоголем и другими наркотическими
веществами отождествлялось с социопатией (все чаще использующееся определение
психопатии и асоциальной личности в зарубежной литературе). В последнее время в
этиологии алкоголизма отмечают роль гипофории — скорее, отсутствия хорошего
настроения, чем дисфории [Kay D., 1985]. Гипофория и депрессивные расстройства
предшествуют и сопутствуют алкоголизму у женщин значительно чаще, чем у мужчин
[Шумский Н. Г., 1983].
В ряде исследований подчеркивается роль
психических нарушений в формировании алкоголизма. Г. С. Сонник (1985),
обследовав 37 женщин, страдающих алкоголизмом в сочетании с аффективными
расстройствами, нашел, что у них до появления алкоголизма периодически отмечались
плохое настроение, беспокойство, тоска, угнетенное состояние, недостаток
энергии, суицидальные мысли. Эти нарушения возникали беспричинно или после
незначительных психотравм; имели суточную динамику. До заболевания алкоголизмом
субдепрессивные состояния не проявлялись в психотических формах и больные к
психиатрам не обращались — лечились по поводу агрипнии, заболеваний желудка,
сердца, вегетососудистой дистонии. При обследовании соматические нарушения
обычно не обнаруживались. Больные сообщали, что эти расстройства купировались
приемом алкоголя.
Ф. Ф. Гордееня (1974) обнаружил, что из
350 женщин, больных алкоголизмом, у 26 % до его формирования имели место
различные невротические расстройства, а у 40 % — психопатические особенности,
которые, по мнению автора, имеют большее значение в развитии у них алкоголизма,
чем у мужчин. Вопреки этому мнению, И. В. Стрельчук (1973) отмечает, что эти
особенности выражены у женщин не больше, чем у мужчин. Возможно, для разных
выборок больных могут быть верны обе точки зрения.
Предрасполагать к развитию алкоголизма у
женщин могут и другие, субклинические нарушения личности. А. Н. Стаценко (1980)
обследовал 50 женщин в возрасте до 30 лет. Всем им была свойственна
примитивность личности. Потребность в общении у них сочеталась с затруднениями
в ее реализации, поэтому они ограничивались неглубокими формальными контактами
с себе подобными. Алкоголь являлся для них эмоциогенным фактором, выступал в
качестве «общего интереса», средства, облегчающего общение.
Обследовав группу лиц с повышенным
риском заболевания алкоголизмом, Э. Е. Бехтель (1984) дал характеристику
«преалкогольной личности», определив ее как «аструктурную» — без четкой
структуры мотивационной сферы, не выработавшей своего отношения к окружающему
миру. Эту личность отличают 6 особенностей:
1) отсутствие стойких интересов и
жизненных установок;
2) отсутствие интереса к труду,
стремления трудиться, удовлетворения от труда;
3) неумение культурно отдыхать,
отсутствие потребности в этом;
4) отсутствие интереса к общественной
жизни, общественной работе;
5) повышенная конформность, приводящая к
неустойчивости собственного мнения, легкому подпаданию под чужое влияние;
6) отсутствие сознания дефекта личности,
чувства ущербности.
Представляется, что это лишь один из
возможных типов примитивной личности, предрасположенных к алкоголизму. Из
практической работы с больными и клинико-психологических исследований известны
многие другие типы личности. Выделяются три основные теории, пытающиеся определить
личностные особенности, предрасполагающие к алкоголизму. В одних концепциях
психоанализа причиной алкоголизации считается подавление индивидуумом
побуждений, связанных с оральной зависимостью и латентной гомосексуальностью; в
других — алкоголизация рассматривается как символ борьбы за власть либо причина
ее объясняется конфликтом между потребностью в зависимости и агрессивными
импульсами. Доказательства психоаналитических теорий, как известно,
неубедительны. С точки зрения бихевиоризма, употребление алкоголя
рассматривается как реакция на угрожающие стимулы с целью понижения тревоги.
Такое поведение, закрепляясь в процессе научения, становится сверхнаучением
(стереотипом). Со временем происходит дезадаптация, с высоким уровнем тревоги,
а значит, постоянной становится потребность понизить ее с помощью алкоголя.
Экспериментальным подтверждением этой теории являются данные о понижении
тревоги под влиянием алкоголя. Теория «черт личности» ищет предрасполагающие к
алкоголизму особенности личности, такие, как низкая фрустрационная
толерантность, малая способность выражать свои чувства и др. [Limering S.,
Calhoum I., 1976]. Понятно, что ни одна из этих теорий не дает
удовлетворительного объяснения этиологии алкоголизма, поскольку аналогичные
конфликты, повышенная тревожность и другие психологические нарушения часто не
приводят к развитию заболевания.
Коротко остановимся на
психоаналитической точке зрения. P. Clemmons (1979) справедливо отмечает, что
каждая женщина, больная алкоголизмом, нуждается в лечении как уникальный
индивидуум больше, чем как алкоголик. Автор выделяет две формы алкоголизма.
Источником первой — «эндогенного» алкоголизма — являются внутренние проблемы,
возникающие в раннем детстве. По мнению P. Clemmons (с которым трудно
согласиться), это, возможно, единственно правильный взгляд на этиологию
алкоголизма. «Эндогенный алкоголизм» связывается с оральной стадией
психосексуального развития ребенка. Ребенок фрустрируется в течение первого
года жизни одним из двух путей — или не получает достаточного удовлетворения,
или имеет его слишком много. Например, фрустрация может возникнуть, когда
ребенка удаляют от матери по какой-либо причине, в результате чего возникают
острая тревога, сильная потребность в любви, чувство мести. И как следствие —
чувство вины и депрессия. Полезность этой точки зрения, по мнению автора,
зависит от способности терапевта дифференцировать первую форму алкоголизма от
второй — «эндемического, или реактивного, алкоголизма, связанного с
эмоциональными проблемами, жизненной ситуацией, биологической
предрасположенностью, метаболизмом. Распространение второй формы определяется
быстро меняющейся ролью женщины в обществе. «Неэффективная терапия алкоголизма
у женщин» — следствие неправильной постановки диагноза: лечат зависимость от
алкоголя, тогда как она представляет собой трансформированную зависимость от
детских переживаний.
В практической работе психоаналитически
ориентированные терапевты отходят от «глубинных» интерпретаций. Например, схема
S. Zimberg (1978) — модель многофакторного генеза алкоголизма — не столь
ортодоксальна, несмотря на психоаналитическую терминологию. Отрицательно
переживания в детстве, гиперопёка или формирование преждевременной
ответственности за свое поведшие приводят к появлению у ребенка чрезмерной
потребности в зависимости, что способствует его отвержению, вызывающему
тревогу, на которую он реагирует отрицанием (возникших трудностей и родителей
как их источника) и «самовозвеличиванием» (самоутверждением). Несостоятельность
такой позиции, выявляющаяся при столкновении с жизнью, приводит к появлению
симптомов тревоги, депрессии, гнева, вины и, в случае действия социокультурных
условий и генетической предрасположенности — к употреблению алкоголя,
фармакологическое действие которого формирует психологическую, а затем и
физическую зависимость. Алкоголь снимает тревогу, истоком которой является
неудовлетворенная потребность в любви, создает фармакологически стимулируемое
чувство уверенности, всемогущества и неуязвимости. Однако после очередного
алкогольного эксцесса больные испытывают чувство вины и отчаяния, потому что не
достигают желаемого результата. Ощущение никчемности усиливается. S. Zimberg
считает, что этот конфликт является общим для всех больных алкоголизмом, но не
характеризует «личность алкоголика», которая может иметь различные черты. Как
показал опыт автора и других приверженцев психоаналитической концепции
алкоголизма, в лечебной работе с больными ее ценность подтвердить не удалось.
Среди других попыток получить
доказательства в пользу этой концепции приведем исследование J. Conley (1980),
в котором изучали влияние числа детей и порядка их рождения в семье на
последующее развитие алкоголизма. Исходили из концепции А. Адлера, согласно
которой, единственные и последние дети в семье имеют черты зависимости и импульсивности,
предрасполагающие к алкоголизму. Обследовали 2454 больных алкоголизмом и
контрольную группу из 1719 человек. Сравниваемые группы были примерно
одинаковыми по социальному статусу и мировоззрению. Предположение А. Адлера не
подтвердилось, хотя единственные и последние дети в многодетных семьях
значительно чаще заболевали алкоголизмом; это можно объяснить иными причинами,
например недостатком контроля за их поведением, и др.
Теоретические представления А. Адлера
попытались проверить P. Scoufis и М. Walker (1982), которые экспериментально-психологически
исследовали выраженность потребности ощущать свою власть (потребность в
доминировании) у 20 мужчин и 20 женщин, злоупотребляющих алкоголем, и 20 мужчин
и 20 женщин, мало пьющих. Агрессивность, сдерживание активности, импульсивность
измерялись при помощи проективного теста (TAT) — тематического апперцепционного
теста и опросников (между TAT и опросниками была высокая корреляция).
Испытуемым сначала показывали 4 картинки ТАТ, по которым они в течение 5 мин
составляли короткие рассказы, затем демонстрировался 16-минутный вариант фильма
«Триумф воли», смонтированный из наиболее экспрессивных речей Гитлера. Подбор
испытуемых осуществлялся таким образом, что никто не знал немецкого языка —
воздействие «власть побуждающего» стимула (фильма) было полностью невербальным.
Затем вновь предъявлялись другие 4 картинки ТАТ направленные на выявление тех
же тенденций личности, и опросники для определения уровня агрессивности и
импульсивности. Средние показатели потребности в доминировании после просмотра
фильма статистически достоверно увеличились. У злоупотребляющих алкоголем
мужчин и женщин они были выше, чем у мало пьющих. Однако у женщин они во всех
случаях были меньше, чем у мужчин, даже при сравнении злоупотребляющих
алкоголем женщин с мало пьющими мужчинами. У мужчин также отмечались
значительно меньшая степень торможения активности и большая импульсивность.
Авторы сделали вывод, что в отличие от социализированной потребности в
доминировании у тех, кто мало употребляет алкоголь, злоупотребляющие им имеют
«персонифицированную» потребность власти, проявляющуюся в стремлении подчинить
себе других для достижения личных целей, в беспокойстве о своей репутации,
страхе перед неудачами, в пессимистическом взгляде на жизнь, ощущении
собственной неполноценности и в склонности к несдерживаемым агрессивным и
сексуальным действиям. Чем менее адекватно мужчина воспринимает себя таковым,
тем выше потребность в алкоголизации. У женщин алкоголизация стимулируется
стремлением уйти от доминирования к женской, подчиненной роли.
Вряд ли можно согласиться с
психоаналитическими взглядами на роль гомосексуальности в развитии алкоголизма.
С. Lewis и соавт. (1982) сравнивали употребление алкоголя 57 лесбиянками и 43
женщинами контрольной группы, идентичной по демографическим характеристикам,
личностным особенностям, психическому статусу, наследственной
предрасположенности к алкоголизму и даже частоте посещений бара. «Чрезмерное» и
«проблемное» пьянство было значительно выше среди лесбиянок. Предполагается,
что решающее влияние на различия в алкоголизации имеют социокультурные факторы,
хотя доказать это трудно и можно привести другую гипотезу, согласно которой
более высокий уровень алкоголизации лесбиянок объясняется конфликтом между
собственными сексуальными интересами и нормами общества.
Роль особенностей личности в этиологии
пока еще мало изучена. М. Сох (1985), анализируя 1500 публикаций о их значении
для развития злоупотребления алкоголем, наркотиками, кофеином, никотином,
обнаружил, что 70 % этих работ, касается связей личностных особенностей с
алкоголизмом. Формированию его, так же как токсико- и наркоманий, способствуют
и независимость поведения (неконформность), и импульсивность, однако не найдено
доказательств того, что зависимость от алкоголя и других наркотических веществ
предопределяют эти факторы или дезадаптированность и психологические дистрессы.
Е. Comberg (1979) замечает, что многочисленные попытки доказать или
опровергнуть наличие специфических черт личности больных алкоголизмом
сомнительны. Они могут быть справедливы лишь применительно к некоторым
подгруппам больных.
