Глава
6. Злоупотребление спиртными напитками детьми и подростками
Оглавление
Выявление
раннего пьянства и раннего алкоголизма — сложная задача. Даже
специалисты-наркологи, имеющие дело со взрослыми, больными алкоголизмом,
нередко оказываются в затруднении. Объясняется это тем, что злоупотребление
спиртными напитками у детей и подростков выглядит иначе, чем у взрослых;
социальная позиция, биологическая основа иные. Поэтому ранние формы алкоголизма
качественно отличаются и в предпосылках, и в клинике, и в последствиях.
Предпосылки раннего алкоголизма
Наследственность.
Еще Плутарх, как о давно известном, сказал, что пьяницы рождают пьяниц.
Тысячелетия не заставили в этом усомниться.
Опыт
человечества свидетельствует о том, что генетическая предрасположенность к
алкоголизму может существовать. Известно, что в случаях семейного алкоголизма,
когда пьют несколько кровных родственников (отец, дяди, мать и пр.), дети
пьянствуют часто. Но особенно высокая частота пьянства детей наблюдается, если
фон семейного алкоголизма дополнительно отягощается преступностью,
антисоциальным поведением старших. Из этого можно сделать вывод, что пьянство
возрастает при отягощенной не только алкоголизмом, но и другими личностными
отклонениями наследственности.
Как следует из
материалов предыдущей главы, потомство пьяниц биологически неблагополучно.
Поэтому не удивительно, что некоторые биохимические характеристики таких детей
особенны. В том числе те звенья обмена веществ, которые ответственны за
восприятие алкоголя. Так, у детей алкоголиков при приеме спиртных напитков
очень быстро возрастает концентрация этанола в крови, у них больше концентрация
ацетальдегида в равный отрезок времени, чем у лиц со здоровой
наследственностью. Но при этом, как показали американские исследователи,
субъективное ощущение опьянения чувствуется меньше, появляется «жадность» к
напиткам, чтобы опьянение ощутить. Отсюда — большая вероятность развития
алкогольной болезни. Эта вероятность в 4 раза больше, чем у детей здоровых
родителей.
Высокая частота
пьянства детей алкоголиков обусловлена как генетическими факторами, так и
примером поведения старших. Очень важно следующее обстоятельство. Если ребенок
родился, когда родители не употребляли спиртного, то в дальнейшем пьянство
родителей вызывает у него отвращение и он может стать трезвенником. Если он
родился, когда родители уже пьянствовали, он начинает пьянствовать тоже. В этом
можно видеть еще одно доказательство роли психического нездоровья ребенка из
алкогольной семьи, проявляющееся в его неспособности сопротивляться
злоупотреблению.
В предыдущей
главе было показано, как многообразно поражение детей в семьях,
злоупотребляющих алкоголем. Для того чтобы эти дети с годами начали
пьянствовать или употреблять наркотики, довольно их психической
недостаточности, неспецифической предрасположенности к неправильному поведению,
неблагополучия микросреды. Специфическая, генетическая предрасположенность к
алкоголизму здесь не необходима.
Против
абсолютной роли генетической предопределенности свидетельствует факт быстрого
распространения пьянства при попустительстве общества, колебания его размеров в
зависимости от социальных обстоятельств.
Поэтому
исследователи сейчас предпочитают говорить не о генетическом, а о «семейном»
алкоголизме.
Семья. Существует несколько типов семьи, в
которой ребенок начинает потреблять спиртные напитки чаще, чем в других семьях.
Формальные характеристики (социально-демографические) важны, но не они главные.
Так, по данным социологических исследований, пьющие подростки в 31% случаев
жили в структурно нарушенной семье (у неупотребляющих алкоголь подростков
структурно нарушенная семья была в 12% случаев). У 51% подростков отношения
между родителями были конфликтными даже при структурно целой семье (у
неупотребляющих — у 21%), имели низкий образовательный уровень в 54% (у
неупотребляющих—15%), внимание детям было недостаточным в 53% семей (у
неупотребляющих — в 13%).
С другой
стороны, показано, что у лиц с крайними формами психореактивного поведения (но
не страдающих алкоголизмом!) конфликтные отношения родителей были в 85—88%,
семьи родителей в состоянии распада или неполные — в 55—60%, безнадзорность
детей наблюдалась в 40—55% случаев. Изучение семей подростков, помещенных в
спецПТУ, дало следующие результаты: неквалифицированный труд родителей —72%,
низкое образование родителей—90%, практически во всех семьях постоянными были
скандалы, драки, родители привлекались к уголовной и административной
ответственности. А дети помещались в спецПТУ не из-за пьянства (таких было
10%), а из-за преступного поведения. Поэтому считают, что факторы,
способствующие ранней алкоголизации, являются общими для любых форм нарушения
поведения в подростковом возрасте.
Внимание лиц,
работающих с детьми и подростками, должно быть направлено не только на
формальные характеристики семей родителей. Очень важно «качество» семьи.
Например, структурно неполная семья. Это не только семья разведенная. Иногда
развод (не только с пьяницей) означает оздоровление семейной обстановки,
создание спокойных условий для воспитания детей.
Нередко
злоупотребляющий подросток рожден вне брака. Если при этом женщина одинока и
добропорядочна, если у ребенка нет связи с семьей матери (ее родителями,
братьями, сестрами), психологический климат воспитания, как правило,
неудовлетворительный. Это сосредоточение всей эмоциональной жизни матери на
ребенке, некритичность к нему, отсутствие должной требовательности при
сверхзаботе и мелочном контроле. Избыточный контроль начинает вызывать у
подростка протест в силу его стремления к независимости, взрослости, что
нормально для пубертатного возраста (переходного периода). Протест подростка в
силу его психической незрелости всегда прямолинеен, чрезмерен и выражается в
крайних формах. Подросток демонстративно перестает готовить уроки, уходит из
дома, ночует у приятелей и т.п. Создается впечатление, что он воспринимает не
сущность контроля, не сущность заботы о нем, а форму, в которой эти контроль и
забота выражаются матерью. В ответной реакции ребенка обиде, раздражении
отражается не сущность ситуации, а стремление как можно больше досадить. Здесь
потребление спиртного может начаться волею случая, когда ребенок вырывается «на
свободу». Но эмоциональная связь в таких неполных семьях взаимно крепка.
Высокая ценность любви к матери, страх ее потерять вскоре возвращают подростка
к разумному поведению, если конфликт не усугубится психопатологией одной из
сторон.
Гораздо
существеннее, чем «бунт» подростка, то, что сверхзабота матери формирует и
пассивность, волевой дефект, который делает ребенка уязвимым для многих
сторонних, в том числе алкогольных, влияний. Здесь результаты бывают хуже,
поскольку слабее исходный психический базис того, кто подчиняем, а не того, кто
сопротивляется.
Семья, из
которой часто происходят злоупотребляющие спиртными напитками подростки,— это
конфликтная семья. Но это не та конфликтность, которая выражается скандалами, а
кончается разводами, не та конфликтность, которую можно выразить в процентах.
Эта конфликтность сущностная, когда налицо глубокое несоответствие родителей
друг другу, когда отношения между ними строятся по типу соперничества,
изоляции, невротического дополнения. В таких семьях искажается восприятие
близких. Родители не знают детей, дети — родителей, приписывая друг другу
преимущественно отрицательные качества и намерения. Здесь дети используют
противопоставление взрослых и, в частности, начинают злоупотреблять спиртным,
чтобы добиться каких-либо уступок.
Таким образом,
не всегда формально благополучная семья (сохранность, постоянство, материальное
обеспечение, внимание к воспитанию детей) — истинно благополучная семья.
Поверхностный взгляд здесь мало что дает, внутрисемейная патология выявляется
только при специальных исследованиях. Те общественные функции семьи, которые
выделяются социологами — социализации, хозяйственно-экономическая, социального
воспроизводства, биологического воспроизводства — могут оставаться на высоком уровне.
Но внутрисемейные связи, функция семьи по отношению к сочленам —
эмоциональность, сочувствие, поддержка, чувство надежности, общение,
соответствие индивидуальным склонностям и интересам — могут быть недостаточными
или отсутствовать вообще.
Этим нередко
объясняются удивляющие нас у ребенка «из хорошей семьи» факты эмоциональных
отклонений (жестокость, бесчувственность, издевательство над сверстниками),
нравственной недостаточности (лживость, доносительство), нарушений в поведении,
включающих раннее курение и злоупотребление опьяняющими средствами.
Не вызывает
удивления нарушение поведения ребенка из десоциализированных семей. В качестве
примера можно рассмотреть случай, когда семья состоит из матери, одного из ряда
ее сожителей и нескольких единоутробных братьев и сестер. Здесь —
беспорядочность, неорганизованность, недостаточный материальный уровень,
санитарная запущенность. Нередко — пьянство матери, старших детей, раннее
внебрачное материнство сестер, низкий образовательный ценз семьи, неквалифицированный
труд, смена мест работы (включая трудовую миграцию) или незанятость.
Две
характеристики таких семей наглядны: отсутствие душевной близости и чрезмерная
функция защиты. За детьми присматривают, пока они малы, но очень скоро, еще в
дошкольном возрасте, они начинают неконтролируемо проводить время подальше от
взрослых (подвалы и чердаки, стройки и т.п.). Дети не ухожены, не всегда
накормлены. Их поступки непосредственны и часто опасны для них и окружающих.
Замечания соседей, педагогов о неправильном поведении встречают со стороны
матери; старших членов семьи враждебный отпор, как бы ни был незначителен повод
к замечанию. Отрицание, ложь, оговор других, якобы виновных, ругань и, при
случае, побои других детей, соседей по квартире, «обидчиков» — обычные способы
защиты. Эта семья активно формирует у подрастающих ее сочленов
агрессивно-оборонительное отношение к внешнему миру. Как правило, эти дети
составляют большую проблему для школы, состоят на учете в детской комнате
милиции, нередко их отправляют в специнтернаты и спецПТУ. Неразумная защита
продолжается до тех пор, когда выросший юноша или девушка не начинают проявлять
агрессию к близким.
Казалось, такая
защита говорит о большой заботе и любви. Однако это не так. Родители не могут
рассказать, каков характер ребенка, что ему нравится, что он не любит, как
проводит время, с кем дружен, каковы его интересы. «Хороший», «как все» —
обычные ответы. Неудивительно, что родители долго не замечают начавшегося
злоупотребления спиртными напитками или другими опьяняющими средствами. А при
обращении их внимания на это со стороны, отрицают злоупотребление, лгут. Случаи
раннего алкоголизма в таких семьях, наркомании выявляются в запущенных
состояниях, при неоднократном задержании органами милиции, при появлении
нетрезвого подростка в классе, при срочной госпитализации с угрожающим жизни
отравлением. Старшие в семье сами никогда не обращаются за медицинской или
педагогической помощью ребенку.
Со своей
стороны, дети из таких семей нередко не могут сообщить о родителях простых сведений:
день рождения, специальность, место работы. Не знают обычно родственников, их
имен и фамилий, если те живут в других городах. Возраст братьев и сестер
отсчитывают от своего; при большой разнице лет затрудняются и в этом.
Внутрисемейная привязанность невысока. Детей стремятся устроить в интернат,
дети быстро, при возможности, покидают родительский дом, и в дальнейшем
отношения поддерживаются редко. Такие семьи ждут специального социологического
и психологического изучения.
Не всегда, хотя
и часто, в этих семьях пьянствуют. Но асоциальность, иногда и антисоциальность,
всегда присутствуют. Это может выражаться в корыстной ориентации, когда,
допустим, семья занята незаконным промыслом, спекуляцией. Здесь нередки
хронические болезни, в том числе психические отклонения от нормы, венерические
заболевания.
К сожалению,
служба социальной профилактики у нас не получила необходимого развития. При
выявлении асоциальной семьи — очаге медико-социальной опасности — общество
часто остается лишь сострадающим наблюдателем. Ни работники милиции, ни
педагоги, ни врачи не проявляют озабоченности до тех пор, пока преступление или
болезнь не потребуют срочного вмешательства. Вмешательства запоздалого и
малоэффективного. Лишь в исключительных случаях в такой семье вырастает ребенок
— будущий полезный член общества.
Семьи со
взаимной эмоциональной глухотой, отражающей низкий уровень психического
развития сочленов, встречаются и при формальной своей полноте, при стабильных
брачных и социальных отношениях.
При рассмотрении
отклоняющихся характеристик семьи, где вырастают злоупотребляющие спиртными
напитками подростки, обнаруживается, что некоторые из этих характеристик не
следует переоценивать.
Например,
знакомство с алкоголем в семье. Это факт прискорбный, но его связь с последующим
пьянством неоднозначна. Дело в том, что чем старше ребенок, тем реже ему дают
пробовать вино и предложение сменяется запретом. Так, любящая мама разрешает
маникюр и косметику трехлетней дочери, игру во «взрослую», но запрещает это же
дочери-подростку. Исключение — семья асоциальная, где пьянствуют. Там вино
предлагается тем чаще и больше, чем старше ребенок. При первом же варианте —
ознакомление и запрет — подросток начинает алкоголизацию в компании
сверстников. И если бороться с семейным ознакомлением, а оно существует в
большинстве случаев, и видеть в нем корень зла, будет упущено очень важное
время и место профилактической антиалкогольной работы (ватага сверстников).
В семье
неблагополучной, конфликтной, неполной вырастают не только алкоголики, но и
лица с расстроенной нервной системой, больные неврозом, с нарушенной системой
взаимоотношений с окружающими. Нельзя предупреждать в этих случаях только
пьянство, здесь необходима достаточно серьезная психопрофилактическая и
воспитательная работа в целом.
Об ограниченной
роли плохого материального обеспечения, безнадзорности и неполной семьи
свидетельствует история. Во времена революции в нашей стране, в гражданскую и
Великую Отечественную войны, в годы нового строительства, индустриализации,
когда родители отсутствовали или тяжко трудились, дети вырастали без опеки и
материального достатка. Тем не менее, за исключением детей, активно вовлеченных
в криминальную среду, проблемы злоупотребления подростками алкоголем не
существовало. Исторический опыт склоняет к признанию роли примера, поскольку в
упомянутое время алкоголизм у взрослых был редкостью.
Влияние среды. Современные дети видят примеры
пьянства с ранних лет. В детских садах 75% детей играют в «гости» со взаимным
«угощением» вином; 34% девочек и 43% мальчиков уже пробовали пиво; 13% девочек
и 30% мальчиков водку. Число «пробовавших» растет с годами, достигая 75% к
старшим классам школы.
Таким образом,
дети не только наблюдают винопитие, но и принимают в нем участие. Однако лишь в
отдельных случаях начинает подросток злоупотребление. При этом пьянство в
окружении бывает столь распространено, что не употребляющий спиртное подросток
вызывает удивление: почему он не пьет?
Если жизненные
обстоятельства детей дают им возможность выбора: пить или не пить, то чем
определяется этот выбор? Дошкольники знают, как пьют и как выглядит опьянение,
поэтому к тому возрасту, когда дети могут достать спиртное самостоятельно, у
них должно быть некоторое отношение к алкоголизации.
Есть основание
полагать, что в течение своей пока короткой жизни дети проходят фазы отношения
к пьяным и к действию алкоголя: отрицательное-снисходительное и, в некоторых
случаях, положительное. Маленьких детей пьяные пугают своей необычностью, этот
испуг поддерживается реакцией старших, опасливо отстраняющих малышей от пьяных.
Снисходительность появляется в 5—7 лет, при этом прежде всего — к пьяному отцу.
Формирующее
действие на поведение детей оказывают два фактора: норма (требования) и пример
(подражание). На самых маленьких действуют нормы, установленные родителями
(требования родителей). В дошкольном возрасте появляется восприимчивость к
примеру сверстников. В младшем подростковом возрасте дети начинают быть
чувствительными к нормам, требованиям сверстников. Влияние родителей падает.
Старшие подростки продолжают принимать норму сверстников, но становятся
чувствительны и к норме родителей, пример родителей начинает на них влиять; в
этом периоде подражание, пример сверстников постепенно утрачивает значение.
Таким образом,
влияние родителей ярко в детстве (нормы) и позднем подростковом возрасте (нормы
и пример). Влияние сверстников начинается в дошкольном возрасте и продолжается
почти на протяжении всего школьного периода. В меньшей степени, чем родители,
но сходным образом в тех же возрастных периодах на подростка влияют взрослые (в
том числе — учителя). Девочки более чувствительны к влиянию родителей и
старших. В целом же для подростка пример значимее правила. Эта закономерность
прослеживается в различных параметрах поведения детей — от школьной
успеваемости до потребления спиртного.
Из сказанного
выше ясно, что наиболее опасны начало подросткового периода, когда падает
влияние родителей и дети впечатляются примером сверстников, и старший
подростковый период, когда действуют нормы сверстников и родителей, а также
пример родителей. Следовательно, на младшего подростка порочное влияние может
оказать даже наблюдение пьяных сверстников, на старших пребывание в пьяной
компании сверстников и пьянство в семье. Злоупотребление алкоголем в семье до
старшего подросткового возраста не обнаруживает своего пагубного значения.
Для оценки роли
внешних влияний, в частности влияния сверстников, целесообразно рассмотреть
некоторые особенности поведения подростков: отклонения в поведении и значение
этих отклонений.
Отклонения в
поведении подростков. Некоторые характеристики поведения пьющего спиртные
напитки подростка известны. Установлена прямо пропорциональная связь
злоупотребления алкоголем, криминальности, дурной компании, неуспеваемости и
большого количества свободного времени. Однако значение этих факторов различно.
Так, не все, кто плохо учатся, злоупотребляют спиртными напитками, с другой
стороны, пьянство в течение какого-то времени иногда не отражается на
успеваемости (в тех случаях, когда требования в школе и ПТУ занижены). У
лентяя, не интересующегося учебой, которому всегда «на дом ничего не задавали»,
принимает он спиртное или нет, свободного времени, как правило, больше, чем у
прилежного ученика. Пьянство и криминальность, дурная компания нередко не
связаны причинно, а являются равноценными следствиями единой причины.
Чем больше мы
пытаемся понять, что такое «норма» поведения подростка, тем слабее кажутся
связи пьянства и поведения. Во многих случаях то, что считается нормой,
вызывает большое сомнение. Пример — так называемые ватаги подростков. Банальный
взгляд видит в группах подростков норму. Однако психологический анализ
поведения группы и ее сочленов допускает вывод, что ватага подростков - явление
во многих случаях нездоровое, пример отклоняющегося, девиантного поведения.
Разумеется,
объединение ровесников распространено в различных возрастных группах. Но каждой
возрастной группе присущ определенный характер взаимодействия и интересов
сверстников. Эти взаимодействия, интересы все же не поглощают личность
полностью, и группа никогда не служит единственной формой самовыражения.
Группа маленьких
детей не является группой в функциональном смысле, в смысле действия,
достижения какой-либо цели. Это совместное, одновременное пребывание — игры
рядом. Чтобы дети занялись общим делом, необходим организующий момент извне, со
стороны старших (родители, воспитатели). По существу, истинная группа — это дети
от 6 до 12 —13 лет.
Эти объединения
— следствие самоосознания, самовыделения из мира взрослых, что подтверждается
рядом «обычаев» детских групп, передаваемых из поколения в поколение. Тут и
придумывание собственного языка (присоединение какого-то слога к слогам обычной
речи, перестановка слогов, «перевертывание» слов), постройка своего дома
(шалаши, пещеры, снежные городки), свои тайны (зарывание в землю «секретов»),
свои обычаи и фольклор, отражающие мистические элементы в детском мышлении
(игры в «замри», рассказы-«страшилки»), свои правила поведения, кажущиеся
взрослым нелепыми, и многое другое. При этом нужно отметить, что детская группа
— группа без выбора: в нее входят все, кроме тех, кто отвергается. (Это особая
тема, которая здесь обсуждаться не будет.) Группа образуется как бы сама, там,
где дети оказались вместе (двор, школа, дачный поселок, день рождения и т.п.).
В возрасте 14—15
лет, на следующем этапе психического развития, появляется выбор, причем выбор —
индивидуальный. Появляется один друг или не более двух-трех приятелей. Выбор
здесь избирателен, именно выбор (а не стечение обстоятельств) из многих
соучеников, живущих в том же доме сверстников. Уже есть индивидуальная
симпатия, объединяющий ребят интерес, а не простое времяпрепровождение. Друг
может жить в другом районе города, учиться в другой школе, но взаимный интерес
и симпатия помогают преодолевать препятствия и даже запреты.
Ватага
подростков характеризуется чертами детских групп. Они объединяются там, где
оказались вместе (двор, улица, реже — класс, ПТУ, так как в этих случаях помеха
объединению в различном отношении к учебе). Группа, по существу, случайна, ей
не требуются индивидуальные интересы, индивидуальные симпатии, предпочтения.
Группирование с
чертами, присущими детству, дает основание предполагать или задержку или
остановку в развитии. Наблюдение за некоторыми взрослыми показывает, что это
может быть и остановкой развития: с годами не все люди приобретают способность
к индивидуальному существованию, избирательному индивидуализированному общению.
Им скучно, они не могут себя ничем занять, хорошо чувствуют себя лишь в группе.
Эти группы, как и ватаги подростков, несут черты детства в поведении,
нецеленаправленность или случайные цели, отсутствие или кратковременность плана
и организации действий, склонность к игровой активности.
Таким образом,
видимо, упорядоченный подросток, входящий в группу, может предположительно
оцениваться как имеющий уровень психического развития, не достигший возрастной
нормы. О низком уровне развития свидетельствуют такие черты ватаги как легкость
взаимной индукции, агрессивность, некритичность к действиям. Эта некритичность
наглядна, когда старшие начинают выяснять причину тех или иных поступков
группы. В этих случаях подросток действия группы объясняет случайностью, а
лично свои — тем, что поступал «как все», «мы же вместе были». Это не уклонение
от ответа, не ложь и не запирательство. Это отсутствие критики, а также
неспособность анализировать и неразвитость индивидуального самосознания.
Психиатры,
педагоги, сотрудники МВД, правоохранительных органов знают, что группа
подростков — источник социальной и индивидуальной опасности. Группа склонна к
противоправным действиям, приему спиртных напитков и наркотически действующих
средств. Поэтому, как было указано выше, корреляция пьянства и преступности,
дурной компании не указывает на причинную взаимосвязь этих факторов. Эти черты
могут быть равноценными следствиями единой причины. В рассматриваемом случае
эта причина — отставание уровня психического развития.
Подростки,
уровень развития которых соответствует возрасту, попав в такую группу, скоро
выходят из нее, иногда уводя кого-то с собой, если найдены некий интерес, некое
занятие, отличающие их от массы. Подростки нормального уровня развития редко
собираются числом более 2—3, и их совместное пребывание — всегда целевая
деятельность, продуктивная, удовлетворяющая индивидуальный интерес. Помимо
того, что группа их мала, они не противопоставляют себя взрослым так ярко, как
большая ватага подростков низкого уровня развития. Напротив, такие дети активно
«прибиваются» к кому-нибудь из старших на основе общего интереса. Эти
наблюдения показывают, что мир здорового подростка не противоречив миру
взрослых.
Из сказанного
вытекает следующее. Расширение группы подростков без видимой цели (поход,
организация студии, клуба и пр.) — признак неблагоприятный, так как повод к
расширенному общению обычно более сниженный, нежели к индивидуальному. Такому
расширению необходимо срочное внимание взрослых. Большая группа подростков без
определенных интересов и увлечений требует особого педагогического
вмешательства, даже если пока видимых отклонений поведения группы нет и группа
кажется «нормальной», «благополучной». В целях профилактики необходимо активное
вхождение в такие группы с предложениями занятий, интересов и т.д.
Целесообразно разъединение таких групп на меньшие, что облегчает вовлечение их
в продуктивную деятельность и контроль за ними.
Однако прием
спиртных напитков у здоровых подростков высокого уровня развития вовсе не
исключен. Практически все подростки пробуют алкогольные напитки. Причинами
этого бывают «любопытство», стремление к взрослости, желание снять
стеснительность. Кроме того, существует еще одна причина приема спиртного,
обязанная с особенностями нормального, здорового поведения и не связанная с
собственно алкогольными мотивами.
Известно, что
девочки реже (в 2—3 раза), чем мальчики, употребляют спиртное (самостоятельно,
не в компании). Раннее употребление спиртных напитков девочками учащается лишь
при выраженных нервно-психических расстройствах (патология личности,
олигофрения, органическое поражение центральной нервной системы и т.п.). На
примере другой формы отклоняющегося поведения, более тяжелой,— преступности, также видны еще большие различия между
мальчиками и девочками. Среди состоящих на учете в детской комнате милиции
девочки составляют около 10%. Эти данные свидетельствуют, в частности, о
половых различиях физиологической и психической конституции подростков. Мужчинам
свойственна поисковая активность, часто за границами традиций. Женщин,
напротив, характеризует стабильность поведения в этих границах.
Употребление
спиртного у здорового подростка мужского пола выражает часть такого поискового
поведения и со стабилизацией поведения, с повзрослением употребление спиртного
сводится к традиционному, по общезначимым поводам. Действительно, как правило,
отмечается самопроизвольное прекращение злоупотребления подростками алкоголем
(речь идет о здоровых подростках, у которых нет ни эмоциональных расстройств,
ни других нарушений поведений). Наркологи обнаруживают, что в ряде случаев
диагноз раннего алкоголизма, поставленный подростку, в дальнейшем не
подтверждается, пьянство прекращается, даже если подросток не получал никакого
лечения.
Все это
указывает на то, что иногда злоупотребление алкоголем — временное отклонение от
нормы. Но объяснение, понимание мотивов не означает, что нужно быть
снисходительным, не «замечать», ожидая, когда поведение восстановится. Здесь
риск очень велик, ведь речь идет об употреблении токсичного вещества, каким
является алкоголь. Хотя при временных отклонениях поведения алкоголизация и не
приобретает характер систематической, интенсивной, последствия могут быть
скорыми и очень серьезными. Вероятны социальные следствия (вовлечение в
сомнительные и даже опасные ситуации) и биологические (провокация заболевания,
необычные осложнения возрастных инфекций). Надо отметить особо — последствия
даже эпизодического употребления спиртных напитков подростками своей
злокачественностью превышают то, что наблюдается у взрослых.
Отличия
злоупотребления алкоголем подростками от злоупотребления взрослыми этим не
ограничиваются. Как было показано выше, у подростка пьянство может быть
самостоятельным показателем поискового поведения (нормальная личность); одним
из проявлений поведения, расстроенного в целом девиантная личность);
вынужденным, под влиянием дурного /примера; у психофизически ослабленного
ребенка; может быть протестом и намеренной тактикой. Внимательный педагог, наблюдая
жизнь детей, может продолжить перечень причин, которые кроются в особенностях
поведения. Нельзя умолчать и о таких случаях, как активное вовлечение в
пьянство, особенно если подросток материально и бесконтрольно обеспечен. Эти
мотивы, нормальные и патологические, самостоятельные и вынужденные, превышают
то, что наблюдается у взрослых. Такие отличия объяснимы несозревшей психикой,
неустоявшимся стереотипом поведения, большой зависимостью ребенка от окружения.
При известном
значении окружения для всех людей взрослый человек способен, хотя и в некоторой
степени, сопротивляться, уклоняться. Выбор подростка также возможен, но он еще
больше ограничен в силу биологических особенностей возраста и зависимого
социального положения. Среда формирует ребенка радикально: период зарождения, вскармливания,
роста, биологическое формирование; уход,
эмоциональная связь со взрослыми, навыки семьи, воспитание — социальное
формирование. Биологическое и социальное формирование подводят (если подводят)
подростка к злоупотреблению алкоголем не прямо, а опосредованно, меняя
личность, и эти изменения часто бывают трагичными.
Особое явление,
не встречающееся (в клинике взрослого алкоголизма, особое мотивационно и
прогностически, требует и особого подхода — не только медицинского, но и
педагогического для своего разрешения. Что касается медицинского вмешательства,
оно в значительной мере должно быть психологическим, психиатрическим, а не
наркологическим.
