Наука об алкоголе

Главная » 2012 » Октябрь » 29 » Социальный характер и корни пьянства и алкоголизма

---

Социальный характер и корни пьянства и алкоголизма.

Оглавление

Есть некоторый соблазн начать сразу с пьянства и алкоголизма, вынося за скобки само по себе винопитие в широком его понимании и связанную с них проблему производства и продажи спиртных напитков. Действительно, производство вина, водки, пива до сих пор шло по ведомству продуктов питания, удовлетворяя, как может показаться, «естественные» потребности людей в спиртном допинге. Что же здесь социального, мы же не считаем социальной проблему производства и продажи кваса или пепси-колы?

Однако здесь имеется явный социальный момент и мы не случайно регулируем производство алкоголя (то увеличивая его, то сокращая) и далеко не безразличны к тому, как алкогольные напитки попадают к потребителю. Сам по себе феномен почти поголовного винопития не может не иметь социальной окраски. Он влияет как на государственный, так и на личный бюджет граждан, он подстегивает, или, наоборот, тормозит «вползание» людей в алкогольные крайности, он является существенным фактором общественного сознания, незримо проникает в ткань нашего законодательства, находя то или иное отражение в нормах различных отраслей нашего права. Когда ст. 39 УК РСФСР говорит о том, что состояние алкогольного опьянения является при совершении преступления отягчающим обстоятельством, имеется и виду не обязательно пьяница или алкоголик, а любое лицо, которое может быть в первый раз в жизни довело себя до состояния опьянения. Когда мы ограничиваем производство и регулируем продажу вина, меры эти распространяются не только на лиц, которые «злоупотребляют» но вообще на всех. Социальный характер придает винопитию и его тесное, пожалуй, неразрывное смыкание с пьянством и алкоголизмом. Именно массовость употребления алкоголя почти всем обществом и связанные с этим многочисленные факты алкогольных эксцессов сделали эту проблему одной из жгучих и трагических проблем эпохи. На наших глазах такое же социальное значение приобрела проблема наркомании. Курильщики опиума на Востоке были известны давно и составляли обязательную принадлежность восточной экзотики. Даже в начале века, когда наркомания стала распространяться в Европе, многими явно недооценивались последствия этого явления, которое кое-кому казалось даже модным. «Кокаинеточка» — песенка, которую пел А. Вертинский,— яркий тому пример. «Сухой (фактически) закон», введенный в России в 1914 г., только стимулировал этот процесс и период первой мировой войны и гражданской войны остался в памяти современников как эпоха самогона, политуры, денатурата и других суррогатов, с одной стороны, и так называемого «марафета», который употребляли военные и гражданские лица, воры и беспризорники — с другой. Некоторый спад наркомании в нашей стране с середины 20-х и до конца войны ввел многих в заблуждение и мы фактически прозевали момент, когда проблема, вначале далекая от массовости, на наших глазах (которые нам закрывали любители лакировки) превратилась в острейшую социальную проблему, рядом с которой появилась токсикомания. Создается впечатление, что между этими негативными явлениями имеется определенная связь, очень похожая на взаимосвязь и взаимозависимость сообщающихся сосудов. Меры по ограничению продажи спиртного и по повышению цен на него, например, явно повлияли на рост потребления соответствующих заменителей. Как писал один читатель: «На место запретительных мер ворвалась мутная волна самогона, одеколона, зубной и сапожной пасты и, страшно сказать, хлорофоса и дихлофоса, наркомания, токсикомания и обязательное следствие — отравления».[1] Из этого, между прочим, следует, что меры преодоления всех этих недугов (о них мы будем писать далее) должны разрабатываться в комплексе.

Социальный характер винопития и следующего за ним пьянства обусловлен теснейшей связью с экономикой, а в определенные моменты и с политикой. Производство и продажа спиртного всегда приносила доход и очень большой. Когда в середине 20-х годов у нас вводилась винная монополия, это объяснялось как экономическими, так и политическими соображениями: денежные средства необходимы для развития народного хозяйства, но где их взять? Либо пойти на поклон к капиталистам, размышляли в то время, а значит, возможно, и в кабалу, либо начать широкое производство водки и привлечь денежные средства своего населения. Был избран второй путь и в бюджет ежегодно стало поступать несколько сот миллионов, а затем миллиарды рублей. Между тем широкая продажа спиртного, принося государству реальные рубли, одновременно из-за все более расширяющегося пьянства опустошала, в конечном счете, казну по причине потерь на производстве (прогулы, снижение качества продукции, брак и т. д.). В публицистической литературе последних лет неоднократно указывалось на то, что «на каждый рубль, полученный от реализации спиртных напитков, приходится 1,5 — 3 рубля, потерянных от пьянства на производстве».[2] Можно, наверное, было бы подсчитать и тот ущерб, который приносит продукция, изготовленная в условиях производственного пьянства, не находящая сбыта ни на внешнем, ни на внутреннем рынке. Эти потери пытались компенсировать путем повышения цен на водку и коньяки, обрушив, тем самым, экономическую кару на «умеренно пьющих», поскольку пьяницы и алкоголики употребляли главным образом дешевые крепленые вина, цены на которые почти не повышались. Однако это повышение цен дало очень мало и только постановления 1985 г.[3] предусмотрели, наконец, сокращение, а затем и прекращение производства и продажи дешевых крепленых вин. Взаимосвязь винопития с экономикой проявляется достаточно наглядно, когда речь идет о выполнении плана винного товарооборота. Одни пьяницы и алкоголики никогда не обеспечили бы решение этой задачи, необходим массовый покупатель.

В Ульяновске, например, до принятия антиалкогольных Постановлений среднестатистическая семья покупала в год спиртных напитков на 700 руб.[4] Не случайно после принятия мер по ограничению производства и продажи спиртных напитков именно ложно понимаемые экономике соображения заставляли местных руководителей разрешать увеличение продажи вина и водки для закрытия прорех в бюджете. Таким образом, исследуемые нами проблемы социальны в силу взаимосвязи и взаимозависимости с экономическими и политическими процессами.

Последствия употребления спиртного столь же социальны. Само по себе это употребление не является причиной алкоголизма и пьянства, но то, что оно их стимулирует, представляется нам бесспорным. В свою эксцессы винопития тесно переплетаются с целым комплексом отрицательных социальных проблем, оказывая на них существенное воздействие. Пьянство и алкоголизм приносят неисчислимые беды физиологическому здоровью общества. Распространенность «пьяных зачатий» и «семейного алкоголизма» (см. гл. 2 и 4) ставит под удар генетическое будущее значительной части населении Растет смертность от заболеваний, так или иначе спровоцированных неумеренным употреблением спиртного, падает трудоспособность сравнительно молодых возрастных групп, увеличивается количество венерических заболеваний и т. д. Пагубное влияние пьянства и алкоголизма на рост преступности хорошо известно.

Негативные социальные последствия пьянства и алкоголизма незаметно привели к формированию целой «комплексной отрасли» антиалкогольного законодательства. Действительно, в законе установлена административная ответственность за распитие спиртных напитков в общественных местах или на производстве, за вовлечение несовершеннолетних в пьянство, за нарушение правил торговли спиртными напитками, за управление транспортными средствами в состоянии опьянения и т. д. Пьянство и алкоголизм теснейшим образом связаны с уголовной ответственностью за преступления против личности (тяжкие телесные повреждения, убийства и т. п.), с уголовной ответственностью за хулиганство, за содержание притонов и сводничество и т. п. (см. гл. 5). Нормы, так или иначе касающиеся вопросов пьянства и алкоголизма, давно уже имеются в гражданском, брачно-семейном, трудовом законодательстве. По сути дела, общество столкнулось с необходимостью подходить к решению социальной проблемы «Пьянство и алкоголизм, наркомания и т. д.» так же, как оно пытается решить проблему под названием «Преступность». Необходимость решения последней проблемы давно осознана всеми: имеются институты и соответствующие научные направления, изучающие преступность и преступника, имеется сравнительно строгий учет и (к сожалению, закрытые) статистические данные, есть соответствующие методики, ведутся дискуссии и т. п. В области борьбы с пьянством и алкоголизмом этого еще пока нет.

Между тем глубокое изучение этой стороны нашего бытия необходимо. Дело не только в том, что, познав социальное явление, мы можем предложить достаточно обоснованные рекомендации по его преодолению, имея в виду правовые, медицинские и иные средства. Познание того, каковы они — алкоголизм и пьянство, позволит нам узнать реальную картину не только в медицинском и правовом, но и в нравственном аспекте. Здесь мы, во-первых, вообще не знаем действительной картины, а во-вторых, даже и получив эту картину, вряд ли дадим ей однозначную оценку. Элементарный вопрос: пьянство и алкоголизм мы все, наверное, единодушно признаем безнравственными, но как мы оценим с нравственных позиций просто «употребление спиртного» без крайностей? Я уверен, что здесь не будет единогласия и допускаю даже, что количество мнений не ограничится только двумя: да и нет. Это и неудивительно... Употребление спиртного давно уже вошло в структуру нашей жизни и нашего быта. Плохо это или не очень — это другой вопрос, но это есть. Трудно представить дом (может быть и совершенно непьющий), в котором не было бы рюмок вообще. Или от родителей остались, или от довоенных времен, или кто-нибудь невпопад подарил... Даже на безалкогольных свадьбах и банкетах поднимают бокалы, произносят речи и т. п., т. е. используют реквизит и ритуал алкогольных застолий. Говорю что отнюдь не в осуждение, а лишь в подтверждение той мысли, что «алкогольный образ времяпрепровождения» внедрился чрезвычайно глубоко.

В чем причины всего этого, какие социальные обстоятельства питают пьянство и алкоголизм?

Во многих книжках, посвященных этой тематике, употреблялась обычно такая сакраментальная формула: «В нашем обществе социально-экономические и классовые причины алкоголизма давно ликвидированы».

Еще одно рассуждение: «Алкоголизм — явление пережиточное... один из наиболее вредных и позорных пережитков старого быта...» Пережитки капитализма в сознании некоторых советских людей проявляются во взглядах на различные стороны жизни, на общественную собственность, условия труда, на вопросы быта и т. д.

Я умышленно не даю ссылок на авторов, поскольку в свое время было принято так писать, а кроме того, в том, что ими сказано, есть и совершенно справедливые положения. Пережитки капитализма действительно живут в нашем общественном сознании и держатся там достаточно прочно. Не мы же изобрели этот самый алкоголь, не в России, образно говоря, родился Первый Винокур.

Когда алкоголь и другие виды наркотиков в глубокой древности были открыты человеком, это, надо полагать, произошло стихийно и вряд ли кто-нибудь из первых производителей и потребителей задумывался о социальных сторонах этой проблемы. На поверхности находился ясный для каждого эйфорический эффект употребления спиртного — уход от действительности, снятие барьеров отчужденности, раскованность, веселье и... возможность повторения всего этого по своей воле. Это качество винопития сохранилось и сейчас. Более того, оно абсолютно одинаково действует на всех: на богатых и бедных, на начальников и подчиненных, на советских граждан и граждан других стран. Все отрицательные последствия злоупотребления алкоголем, а тем более результаты умеренного винопития оставались как бы в тени, их либо не замечали, либо опровергали, подчеркивая мифическую пользу спиртного, его объединяющую всех силу... Могут сказать, что это не столько социальная, сколько физиологическая причина привлекательности алкоголя, которую, тем не менее, нельзя сбрасывать со счетов. Алкоголь всегда был сравнительно дешев, даже для малообеспеченных слоев населения, которое получало к нему свободный доступ. Это обстоятельство сразу было замечено господствующими слоями, которые использовали алкоголь в качестве одного из инструментов классового подавления. Алкоголь использовался испанцами при завоевании коренного населения Центральной и Южной Америки, англичанами, а затем американцами в борьбе с индейцами, всеми европейскими колониальными державами при проникновении в Африку и т. д. Один поборник антиалкогольной политики писал в конце прошлого века, что «по некоторым отдельным фактам можно заключить, что на примитивные расы алкоголь действует гораздо сильнее. Аборигены Америки гибли при встрече с завоевателями; наши инородческие племена Севера вырождаются и гибнут при встрече с русскими, частью в силу культурной конкуренции, но еще более потому, что с культурой ввозится к ним алкоголь, который действует на них особенно губительно».[5]

Алкоголь был одни из важных средств проведения внутренней политики. С одной стороны, из-за крайней дешевизны производства он обеспечивал высокий уровень доходов производителям, а там, где вводилась винная монополия,— государству. С другой — алкоголь уводил мысли подвластных классов в сторону от социальных конфликтов и противоречий, лишал их единой социальной воли, разобщал и нравственно разоружал.

Иногда алкоголь использовался в качестве орудия хитроумной политики. Достаточно вспомнить пиры македонского царя Филиппа или пиры его сына Александра Македонского... Наша собственная история дает такие же примеры. Пьяные оргии опричников Ивана Грозного иногда представляли собой специально задуманные спектакли, по ходу которых уничтожались представители древних боярских родов. А что такое «Всешутейный Собор» Петра I или его ассамблеи? Организацией «Собора» Петр стремился подорвать влияние частично враждебной ему церкви и унизить явно враждебных бояр. Эту же задачу выполняли и ассамблеи, на которых употребление спиртного было обязательным. Историк И Ключевский писал: «Привыкнув к простой водке, он (Петр) требовал, чтобы ее пили и гости, не исключая дам. Бывало ужас пронимал участников и участниц торжества, когда появлялись гвардейцы с ушатами сивухи ... причем часовым приказывалось никого не выпускать... Особо назначенные для этого майоры гвардии обязаны были потчевать всех за здоровье царя...»[6] Внедрение алкоголя в быт совсем не с восторгом воспринималось населением, которое воочию видело пагубные последствия пьянства и с явным недоверием и неодобрением относилось к властям, бравшим под защиту производителей и распространителей спиртного. Массовое движение за трезвость в 1858—1859 гг. (еще до отмены крепостного права), охватившее более 30 губерний тогдашней России, показало, что широкие массы, пока еще неосознанно и стихийно, противятся политике спаивания народа. Воспользовавшись эксцессами, характерными для любого недостаточно организованного движения (разгром питейных заведений), власти подавили его с помощью военной силы. В результате к началу XX в. алкоголизм в России развивался очень бурно, вызывая тревогу у всех прогрессивно мыслящих людей.

Революционные перемены отнюдь не обеспечили автоматического решения этой острой социальной проблемы. Более того, первые революционные шаги были осложнены острейшей борьбой, развернувшейся в Петрограде против пьяных погромщиков. Не будем перебирать события семидесятилетней истории, в ней были и периоды широкой борьбы за трезвость, и времена активного увеличения производства и продажи алкоголя. В редакционной статье журнала «Коммунист» есть горькие строки: «Многие годы к пьянству и алкоголизму мы относились как нерачительный хозяин к сорнякам на своем поле. Страсть к спиртному долго значилась у нас пережитком прошлого, а с пережитками прошлого нужно бороться методами воспитания — начиная от массовых обещаний девушек-комсомолок 20-х годов — не целоваться с пьющими парнями, до современных лекций о пользе трезвости».[7]

Что же помешало нашей стране и нашему обществу избавиться от алкогольного проклятия, внедрить в сознание большинства идеи трезвости? По нашему мнению, причины пьянства и алкоголизма применительно к нашей стране коренятся в обстоятельствах исторического, социально-экономического, психологического характера. В какой-то мере они, видимо, присущи и другим странам, но нас в данном случае волнуют собственные проблемы.

В последнее время мы справедливо возмущаемся тем, что на Западе пытаются представить Россию «вечно пьющей». Между тем данные о производстве и потреблении алкоголя и в дореволюционный период, и сейчас никогда не ставили нашу страну на одно из первых мест. Так, например, в начале 80-х годов нынешнего века душевое потребление алкоголя во Франции составляло (в пересчете на чистый спирт) 16,1 л, в Италии — 13,9, в Швейцарии — 11,5, в Канаде — 8,9 л. В этих же пределах было душевое потребление в США, Англии, ФРГ и других развитых странах. В СССР в 1984 г. на душу населения приходилось 8,5 л чистого спирта в год.[8] Это, конечно, не дает нам оснований утверждать, что у нас чуть ли не трезвенническое прошлое, а наши предки пили на пирах умеренно и напитки были крепости слабой. Нет, определенное историческое алкогольное прошлое у нас имеется и пережитки этого прошлого дают о себе знать до сих пор. Дни рождений и свадьбы, похороны и праздники у нас до сих пор принято проводить примерно так же, как это делалось сто или двести лет назад. В сельской местности до сих пор отмечают престольные праздники, а в городе после войны стало традицией некоторых семей отмечать рождество и пасху, так называемый «старый» новый год. Ничего религиозного, как правило, в этих мероприятиях нет, зато алкоголь присутствует обязательно. В прошлом веке пили, провожая новобранцев, это же делают и сейчас. Это типичный пример пережитков в общественном сознании, которые воплотились в традиционные алкогольные застолья.

Как преодолеть эти многовековые традиции? Практика организации безалкогольных свадеб, юбилеев и т. д. пока еще в зародыше. Все призывы не устраивать на свадьбе «море разливанное» разбиваются очень часто о твердое желание родителей и родственников, женихов и невест «гулять» несколько дней, с большим количеством еды и питья. Как-то посоветовал одной паре: «Да плюньте вы на все это, достаньте «молодоженный тур» (сейчас некоторые туристкие бюро организуют это) и сразу из ЗАГСа в аэропорт и на самолете в свадебное путешествие по Прибалтике. Всю жизнь вспоминать будете. Это вам не пятнадцать раз «горько-о-о!"». «Ну что вы, ... родители и родственники обидятся, опять же — гости придут на свадьбу и деньгами одарят в конвертиках» (эта милая традиция сейчас стала модной: «Мы вам денежки, а вы уж нас напоите, накормите и потешьте»).

В послевоенные годы появились и другие традиции. Некоторые из них имели аналоги в прошлом, а некоторые нет. Подлинным бичом стали пьяные застолья на производстве, и учреждениях и организациях, накануне всех мало-мальски значимых праздников, в дни рождения сотрудников, по случаю присуждения переходящих знамен и премий и т.д. Во многих коллективах обзавелись посудой, ножами, пилками и рюмками. А традиции банкета по случаю защиты диссертации, присвоения очередного знания, юбилея и т. д.? А утвердившийся на долгие годы ритуал встречи почетных административных и прочих проверяющих гостей в охотничьих домиках с саунами, на так называемых госдачах и в других специально созданных для подобных мероприятий укромных уголках? У некоторых деятелей хватало совести возводить все это чуть ли не в ранг народного традиционного, национального гостеприимства. Ничего традиционного, а тем более народного в этом не было. Если это и присутствовало по традиции, так это холуйство. Стоило принять соответствующие решения на производстве, резко осудить подхалимское гостеприимство и наказать некоторых ретивых организаторов, как все эти «традиции» разлетелись в прах. Чего нельзя сказать о других действительно традиционных случаях, когда, несмотря на все осуждающие эскапады против пьянства и винопития, вопреки призывам к трезвенническому празднованию, алкогольный образ пока еще продолжает оставаться господствующим и в ночь встречи Нового года, и на свадьбах, и на поминках... Изжить этот внедрившийся в сознание многих поколений алкогольный образ домашнего праздника архитрудно, и если кто-нибудь обещает сделать это быстро и прочно, то такое обещание кажется, мягко говоря, несерьезным, ибо причины пьянства и винопития не только в пережитках прошлого и алкогольных традициях.

11:11 Социальный характер и корни пьянства и алкоголизма

1 2 3 4 5 Просмотров: 8776 | Добавил: Александр | Рейтинг: 5.0/2

Всего комментариев: 0