В
ЧЕМ ВИНОВАТ ГЕФЕСТ?
Оглавление
Древнегреческому
богу огня, покровителю кузнечного ремесла Гефесту с детства не повезло. Едва он
появился на свет, как мать, богиня Гера, сбросила его с Олимпа на землю. Виной
тому — редкостная уродливость младенца. Но, право, если кого и наказывать, так
не Гефеста, а его отца — Зевса, который зачал сына будучи в пьяном состоянии.
Еще в глубокую старину
видели прямую связь между пьянством родителей и неполноценностью потомства.
Знаменитый целитель древности Гиппократ, заветам которого врачи хранят верность
до сих пор, утверждал: «Пьянство причина слабости и болезненности детей».
Другому мудрецу, Плутарху, приписывают ставшую крылатой фразу: «Пьяницы рождают
пьяниц». Понимая это, многие народы свято чтили традиции; ограждающие молодежь
от вина. Скажем, законы Древнего Рима возбраняли употреблять его не достигшим
тридцати лет — то есть в возрасте, наиболее активном в воспроизведении
потомства. В Древней Греции пьяным мужчинам запрещалось половое сношение.
Другой закон предписывал молодоженам не употреблять вино на свадьбе. К слову,
то же правило действовало и на Руси. У многих народов существовала — а кое-где
существует и поныне — традиция: молодой муж должен забыть о чарке до той поры,
пока не убедится, что у него будет ребенок. О женщинах нет и разговору: ни
капли спиртного вплоть до того времени, пока не кончит прикармливать ребенка
грудью:
К сожалению,
человечество, становясь старше, не всегда становилось мудрее. Накопленный
народом опыт не раз оценивался как бы со знаком минус. И вот уже на пороге
нашего века нашлись такие врачи, которые совершенно серьезно рекомендовали
беременным и кормящим употреблять понемногу вино, чтобы поднять тонус,
пополнить силы. Более того, они разбирали достоинства или недостатки того или
иного сорта вина с точки зрения его пользы для женского организма. И в то же
время многие исследователи той поры описывали результаты вредного воздействия
на грудных детей алкоголя, поступившего с молоком матери: у младенцев
отмечались конвульсии, нездоровая тучность, кишечные колики, возбудимость, с
заметным замедлением росли зубы.
Подлинно научное
исследование проблем пьянства и наследственности началось только со второй
половины нашего века. Многие прежде известные факты были как бы переоткрыты и
получили научное объяснение. Попробуем же суммировать все, что нам известно.
У пьющих
родителей бывает в два раза больше недоношенных и мертворожденных детей, чем в
нормальных семьях. Или, иными словами, если у здоровой женщины в среднем может
быть 1,7 ребенка, то у злоупотребляющей алкоголем — 1,2. Как видите, в
последнем случае вероятность встретить старость в одиночестве — больше.
«Дети
воскресного дня», «карнавальные дети»,— эти термины, ставшие нынче
интернациональными, появились впервые в трудах французских психиатров. Было
подмечено, что дети, зачатые в дни после окончания полевых работ, когда убран
виноград и молодое вино льется рекой, как правило, появляются на свет с
различными аномалиями. С момента зачатия алкоголь пагубно влияет на
формирующийся организм. Продукты алкогольного отравления в отцовском организме
непременно сказываются на оплодотворенной яйцеклетке и вредят плоду. Но много
хуже, если пьет мать, ведь зародыш получает питание непосредственно из кровяного
русла материнского организма.
В научную
литературу вошел также термин — алкогольный синдром плода. Что это означает? У
ребенка, подвергшегося алкоголизации в период внутриутробного развития,
впоследствии отмечается задержка в росте, медленно развивается жировая ткань.
Страдает также психика, нарушается координация движений, дети нередко бывают
раздражительными и повышенно активными. Аномалии наблюдаются в строении черепа
и лица, наружных половых органов. Прибавьте сюда пороки сердца, капиллярные гематомы
и так далее, и так далее... Некоторые исследователи, как наши, отечественные,
так и зарубежные, констатируют, что риск возникновения нарушений у плода прямо
пропорционален дозе употребляемого в период беременности алкоголя. О том же
свидетельствует и статистика.
Группа детей с
нервно-психическими заболеваниями сопоставлялась с контрольной группой здоровых
ребятишек, и вот какая картина получилась. В период предполагаемого зачатия
больного ребенка 3 процента матерей и 20,1 процента отцов употребляли алкоголь
как минимум два-три раза в неделю (в контрольной группе соответственно — 0,16 и
4,8 процента), а 2,4 и 13,1 процента пили запоем (в контроле среди матерей
таких нет вовсе, а среди отцов — 0,65 процента).
Несколько лет
назад исследователи Н.Ф. Обросов и Д. Л. Шмидт изучили 167 воспитанников
спецшколы-интерната в возрасте от 12 до 15 лет. Выяснилось, что у 40 процентов
ребят один из родителей был пьяницей, у 30 — пили и отец, и мать, у 60 —
родители вели аморальный образ жизни. По данным психиатра В. Н. Ильиной, у 60
процентов олигофренов (страдающих недоразвитием психической деятельности)
родители были алкоголиками, примерно то же соотношение наблюдалось при
пограничной умственной отсталости — нарушениях психики, не ставших еще
необратимыми.
Если свести
воедино результаты исследований последних 25 лет, то окажется, что среди детей
алкоголиков 29 процентов психически неполноценных, 5 процентов умственно
отсталых, 8 процентов плохо успевают в школе. До 9-летнего возраста для них
характерны реакции астенического типа (вялость, заторможенность), которые в
10—14 лет могут смениться патологическим развитием личности, озлобленностью,
агрессивностью.
Словом, все
исследователи сходятся во мнении: зависимость между «алкогольным увлечением»
родителей и болезнями детей — прямая.
Еще один термин,
также прижившийся в международной практике,— «грудной алкоголизм». От него
страдают дети, вскормленные пьющей женщиной. Наукой давно опровергнуто мнение,
будто вино или пиво в период кормления идут матери на пользу. Но, к сожалению,
это пока не всех убеждает.
Детский нарколог
Л. Андреева писала в статье, опубликованной в журнале «Сельская новь»: «Должна
признаться: я просто холодею от ужаса, когда слышу иногда, как молодые женщины
бахвалятся: «Подумаешь, а что тут такого? Я до семи месяцев и выпивала, и
курила, и ничего, родила, все в порядке». Так ли уж и порядке? Это покажут
годы, по прошествии которых, может быть, уже нельзя будет многое исправить.
А предрассудки
насчет того, что от вина у кормящей матери будет больше молока, что малыш
станет крепче спать,— это же полная ерунда! Грудное молоко под влиянием
алкоголя становится менее питательным. Что же касается спокойного «крепкого»
сна... Действительно, хлебнув спиртного, дитя, как и взрослые, клонится ко сну.
Но понятно, что это сказывается наркотическое влияние алкоголя».
«Наследство»
родителей не всегда дает о себе знать в раннем возрасте. Расплачиваться за
преступное неразумие пап и мам детям порой приходится уже в зрелые годы. И
тогда лишь благодаря скрупулезному анализу специалистам удается отыскать
первопричину того или иного заболевания. Перелистаем несколько историй
болезней, вглядимся в судьбы.
...Людмила С.
росла нормальной девочкой. Как и многие ее сверстники, перенесла ряд детских
инфекционных болезней, однако осложнений не было. В школу пошла вовремя,
училась хорошо — все предметы давались ей без особого труда. По характеру была
общительной, энергичной. Как вспоминает она сама, «не было ни одной
общественной организации, членом которой бы не являлась». Активность сочеталась
в ней с честностью и принципиальностью: если с чем-то была не согласна,
говорила об этом прямо в глаза. Окончила школу — поступила в институт. И там
учеба давалась легко. Но на втором курсе произошел у нее конфликт с
преподавательницей. Неожиданно для себя восприняла его Люда тяжело. Мало того,
что оказалась выбитой из привычной колеи,— откуда-то появились
раздражительность и плаксивость. Обратилась к невропатологу, он прописал
седуксен, и все постепенно наладилось.
После окончания
института распределили ее, как и мечтала, в научно-исследовательский институт.
Там она пришлась ко двору, на нее смотрели как на весьма перспективного
специалиста. Вышла замуж, родила сына — словом, и на «семейном фронте» все
благополучно. Однако после рождения ребенка пришлось сменить работу — чтобы
быть к дому поближе. Новая служба оказалась не столь интересной, но Людмилу
приметили и вскоре назначили на руководящую должность. И тут она почувствовала
напряжение, стала волноваться: а ну как не справится? Вновь появилась
раздражительность, а вслед за ней и плаксивость. Домой приходила измотанная,
хотя на службе бодрилась и неплохо справлялась со своими обязанностями.
Так продолжалось
полтора года, пока, наконец, не пришлось отказаться от должности. С новым
руководителем Людмила не сошлась — и вновь волнения, усугубившиеся сильными
головными болями. Вскоре поступила в дневную аспирантуру. Год все было неплохо,
а в конце второго нагрузка повысилась — и состояние ухудшилось. Сил к вечеру не
оставалось. Людмила стала замечать, что умственные усилия даются ей с
напряжением, по десять раз приходилось читать одну страницу, чтобы дойти до
сути. На лекарствах закончила аспирантуру, но мысли о собственной
несостоятельности ее уже не покидали, постоянно чувствовала себя усталой и
разбитой, не отпускала головная боль. В конце концов была госпитализирована в
психиатрическую больницу. Диагноз: неврастения.
Пытаясь найти
истоки заболевания, врачи исследовали условия детства пациентки, интересовались
родителями. Мать — живая, общительная, терпеливая, умеющая достойно переносить
тяготы жизни.
Отец — иное
дело. В молодости он слыл душой любой компании, имел много друзей, не чурался
застолья и незаметно для себя превратился в хронического алкоголика. В периоды
агрессивности бил жену, однажды даже пытался ее убить. Состоял на учете у
нарколога.
«Увлечение» отца
сказалось и на младшей сестре Людмилы. Она болезненная, обидчивая, тяжело
переживает любое замечание, трудно сходится с людьми.
А вот другая
история болезни. Диагноз, поставленный Ларисе К. при поступлении в больницу:
истерическое развитие личности.
Родилась
недоношенной, была очень слабенькая. В четыре года на фоне высокой температуры
отмечались судороги — пришлось обратиться к невропатологу. В ясли и детсад не
ходила — часто болела. В школе класса до пятого училась хорошо, а с двенадцать
лет начали с ней происходить разные странности. Звучала в голове грустная
незнакомая мелодия, появлялись мысли о ненужности жизни. Так продолжалось около
четырех месяцев, а потом прошло. Но с учебой дела пошли хуже.
Кончила школу,
поступила в институт, вышла замуж, родился ребенок. Вновь после декретного
отпуска приступила к занятиям и стала замечать, что появилась
раздражительность. Дома кричала из-за пустяков, озлобленно придиралась к мужу.
Раздражение сменялось слезливостью, возбуждение — сонливостью. Через месяц
возник страх, что может причинить зло мужу и ребенку. Институт закончила с
трудом, поступила на работу — и тут в семье начались настоящие скандалы. В
результате с мужем разошлась. Но легче ей не стало — наоборот, продолжал
преследовать страх и одновременно желание броситься под машину. В таком
состоянии и попала в больницу.
Врачи,
разбираясь в причинах заболевания, вину за него целиком возложили на отца
Ларисы, страдавшего хроническим алкоголизмом и скончавшегося в сорок лет.
Людмила и
Лариса... Две судьбы. Различные, но во многом и схожие.
