Наука об алкоголе

АГОНИЯ ЖЕНСТВЕННОСТИ

 Оглавление

Кое-кто считает, что употребление спиртного зелья — чуть ли не исключительная «привилегия» мужчин. Но, как это ни печально, приходится констатировать, что не только пьянство, но и хронический алкоголизм среди женщин за последние десятилетия значительно выросли во всем мире. Значительно уменьшился статистический «разрыв» между мужским и женским алкоголизмом. Если в прошлом веке отношение числа пьющих женщин к числу пьяниц-мужчин составляло примерно 1:10 (в Англии—1,2 на 10, в Швейцарии—1,5 на 10, в США—1 на 10, в Норвегии —0,3 на 10, в Петербурге— 0,8 на 10), то сегодня это отношение равно приблизительно 1 :5,5.

В разных странах этот показатель нынче выражается разными цифрами. Так, в Японии, где пьянство женщин особенно сурово осуждается общественным мнением, алкоголичек довольно мало. А в США, по данным национального института психиатрии, армия алкоголиков уже в середине нашего столетия насчитывала 5—6 миллионов мужчин и свыше 1 миллиона женщин. По данным того же института, в 1975 году из каждых пяти алкоголиков в США — одна женщина. Что же касается, например, Англии, то там среди алкоголиков достигнуто печальное полное равенство женщин и мужчин.

Появились женщины среди «клиентуры» вытрезвителей и в нашей стране. Не везде. Скажем, в Ереване и мужских вытрезвителей нет. А в некоторых городах пришлось организовать даже женские. Правда, в общем показатели женского пьянства и алкоголизма в Советском Союзе значительно ниже, чем в большинстве капиталистических стран. Но вряд ли это может служить утешением. И не успокаивает даже то, что в сельских местностях у нас на двадцать с лишним алкоголиков приходится только одна женщина-алкоголичка, а в Среднеазиатских республиках пьянство и алкоголизм среди женщин — явление еще более редкое.

Но дело не только в числах. За каждой единицей статистических отчетов стоят человеческие судьбы... Вот почему, разрабатывая стратегию и тактику противоалкогольной борьбы, мы вынуждены считаться с фактором относительного роста женского алкоголизма в послевоенные годы и в нашей стране.

Возможно, не будет преувеличением сказать, что рост женского пьянства и алкоголизма — нежелательное и прискорбное побочное последствие эмансипации прекрасного пола, которую, несомненно, следует признать одним из величайших достижений последних десятилетий.

Жизнь женщины существенно изменилась. Перечислим некоторые преимущества, которыми пользуется современная женщина.

Семья в наше время может себе позволить отдавать детей хотя бы на несколько часов в детские ясли и сады.

Технический прогресс принес немалое облегчение домашней работы. Это дает хозяйке какое-то дополнительное свободное время. Теперь одежда и многие другие предметы первой необходимости не требуют домашнего изготовления, как в былые времена, а пищевые продукты можно покупать либо в виде полуфабрикатов, либо в таком виде, который вообще не требует готовки.

Современная женщина полностью освобождена от формального и фактического неравенства. Во всех странах социалистического содружества она имеет право на любовь, на брак по собственному желанию, на образование и профессиональную подготовку, на участие в общественной жизни наравне с мужчиной, на долю семейного дохода и имущества. Она обладает равными с мужчиной нравами в браке, в том числе правом требовать развод. Женщина обрела право работать вне дома и распоряжаться своей частью общего дохода. Многие мужчины теперь принимают участие в работе, считавшейся прежде чисто женской, например, приготовление пищи, уход за детьми.

Однако все эти преимущества имеют и теневые стороны. Некоторые женщины живут в постоянном страхе перед беременностью. Идеальные средства регулирования рождаемости еще не изобретены, и женщинам приходится страдать от физических и психологических недостатков существующих способов ограничения рождаемости. Аборт, узаконенный или подпольный, всегда несет с собой угрозу для физического и психического здоровья женщины.

Яслями и детскими садами в достаточной мере обеспечены граждане стран социализма. В буржуазном мире ощущается острый недостаток мест в детских учреждениях, чрезвычайная дороговизна пребывания ребенка в яслях или детском саду.

Современная женщина, в значительной степени освобожденная от традиционных домашних забот, активно включается в производственную, научную, общественную жизнь. А это чревато физическими и психическими перегрузками, эмоциональным напряжением.

В буржуазном мире, обуреваемом страстями вещизма, женщина ввергается в сложный конфликт между желанием «жить не хуже других», гипнотическим воздействием рекламы и реальными возможностями удовлетворить свои желания.

В нашей великой державе, больше, чем любая другая страна, пострадавшей в годы Великой Отечественной войны, еще ощутимы последствия трудных военных и послевоенных лет. Многие женщины потеряли мужей, детей, отцов на фронтах, многим так и не удалось создать семью.

Надо еще учитывать, что женщина более ранима, психика ее отличается особой хрупкостью. Переживания личного плана резче отражаются на ее душевном равновесии.

Все это в совокупности создает предпосылки к тому, что женщины стали чаще прибегать к употреблению спиртных напитков, пытаясь подчас найти в них средство ослабления повседневного напряжения. Среди девушек наметилась дурная мода бравировать курением, умением выпить наравне с мужчиной.

Проблема привлекла внимание журналистов. Например, в «Литературной газете» несколько лет назад появился материал о женском алкоголизме, подготовленный Л. Кузнецовой. Побывав в женском алкогольном отделении одной из московских психиатрических больниц и проведя там своеобразное микрообследование, предложив ряду пациенток отделения заполнить анонимные анкеты, журналистка пришла к выводу, что виноваты во всем главным образом мужчины.

Социологи Б. и М. Левины на страницах той же газеты возражали Л. Кузнецовой. Почему, спрашивали они, мужские чары, даже вместе с чаркой, не всех женщин доводят до пьянства и алкоголизма, а лишь немногих? Чаще всего с женщиной себя ведут так, как она того хочет. Хорошо известно, что очень многие женщины бывают совершенно непреклонными, и никакие ухищрения мужчин превратить трезвенницу в пьяницу не увенчиваются успехом. К тому же остается неясным, почему именно в XX веке, а не раньше, мужчинам удалось увлечь женщин спиртным — разве нынешние мужчины стали более коварными и ловкими? Нет, если кто и изменился, то это женщины.

Если бы всему виной был мужчина, то в семьях, где муж пьяница, все жены или большая их часть тоже были бы заправскими пьяницами. Но этого нет. Лишь в некоторых семьях бывает, что пьянствуют оба супруга. Семей, где и муж, и жена подвержены пьянству, насчитывается пять-шесть на сотню неблагополучных супружеств.

То, что иногда мужчине удается сбить женщину с пути истинного, не дает еще оснований винить мужчин в развитии пьянства и алкоголизма у женщин. Нет, женское пьянство — не прямое продолжение мужского. Скорее женское и мужское винопотребление идут параллельными курсами, но только женское набирает в последнее время большую скорость.

Казалось бы, эти две противоположные точки зрения исключают друг друга и совершенно непримиримы. На самом же деле, думается, они лишь отражают жизнь в ее диалектическом многообразии. Видимо, бывает и так и эдак. Вероятно, правы в этой дискуссии обе стороны.

Все-таки приходится отметить, что в группе алкоголичек явно чаще, чем в группе потаторов-мужчин, можно зафиксировать конфликты между родителями, отсутствие одного из родителей или круглое сиротство, холодное отношение матери к детям, пьянство отца, детскую нервность, тяжелые заболевания в детские годы.

Так, московский психиатр И. Г. Ураков отмечает, что отсутствие обоих родителей и воспитание в детдоме констатировано у женщин в 13 процентах случаев, а у мужчин— только в 6 процентах случаев алкоголизма; отсутствие матери — соответственно в 22 и 11 процентах, холодность с ее стороны к детям — в 16 и 4 процентах случаев болезненного пристрастия к спиртному.

В обследованной И. Г. Ураковым группе женщин алкоголизму несколько чаще предшествовали психические травмы (смерть близких, конфликты в семье, разводы), а в мужской группе четче прослеживается зависимость от влияния микросреды (компания, сослуживцы, соседи).

Первое знакомство с алкоголем у женщин происходит позже, чем у мужчин. Лишь 8 процентов алкоголичек знали вкус вина в возрасте до 15 лет. Мужчины-потаторы познакомились со спиртными изделиями впервые до 15 лет в 26 процентах случаев.

На первых порах женщины искусно скрывают от окружающих свое болезненное пристрастие к спиртным напиткам. При этом в женской группе реже встречается грубое антиобщественное поведение, опьянение крайне редко сопровождается агрессивными поступками. Женщина дольше удерживается на своем постоянном профессиональном уровне, утрачивая прежнюю квалификацию лишь на стадии далеко зашедшего алкоголизма.

Но на поздних этапах алкогольной болезни моральный и социальный спад у алкоголичек выражен резче, чем у потаторов-мужчин. Женщина на стадии развитого алкоголизма в рисунке своего поведения, в манере держаться во многом напоминает мужчину-алкоголика. Она становится мужеподобной, полностью, как уже говорилось, утрачивает женственность.

Около 50 процентов опрошенных в разных районах страны женщин тратят менее 5 рублей и еще почти 25 процентов — менее 10 рублей в месяц на винно-водочную продукцию; 16 процентов на этот вопрос не ответили. Употребляют алкогольные напитки изредка 40 процентов, а по праздникам — почти 50 процентов; не дали ответа 10 процентов опрошенных. Предпочитают виноградное вино свыше половины, а водку — 22 процента. Затем в шкале предпочтений идут: крепленое вино, коньяк, ликер, пиво и на последнем месте — самогон (0,3 процента).

Выпивают за один раз до 100 граммов 55 процентов, 100—200 граммов — 25 процентов, 200—300 граммов — 5 процентов опрошенных; почти 15 процентов на вопрос не ответили. Пьют «за компанию» — 55 процентов, пьют, ибо «так поступают окружающие»,— 10, «чтобы легче общаться с людьми» — 3, «от нечего делать» — 3 процента. Объяснений типа «без этого не могу обойтись» или «я алкоголичка» не было вовсе, но почти 10 процентов опрошенных от ответа на вопрос уклонились.

Подавляющее большинство пьют либо у себя дома, либо в гостях; «на троих» в магазине — 0,3 процента опрошенных. В парке, в подъезде, на улице женщины спиртное почти не употребляют — недаром в этом не признался никто. Подавляющая часть опрошенных относится к пьяным резко отрицательно.

Казалось бы, если судить по приведенным ответам, ожидать неприятностей неоткуда. И это легко объяснимо: большинство наших женщин относится к числу умеренно потребляющих спиртные изделия, уличить их в пьянстве нельзя. Но слегка настораживает, что 10—15 процентов опрошенных на многие самые щекотливые вопросы отвечать не желают. Да и ответы на другие вопросы все-таки тоже беспокоят. К двадцати годам почти поголовно все знали вкус алкогольных напитков. Твердо убеждены, что для приема гостей лучше всего иметь водку, коньяк, вино — 80 процентов, а чай, кофе, лимонад — остальные 20. Почти три четверти опрошенных женщин полагают, что на вечерах, проводимых по месту работы, хорошо иметь спиртное.

Женщин, которые оказываются в роли клиентов вытрезвителя, очень мало. Но присутствие в вытрезвителе хотя бы одной женщины можно расценить как чрезвычайное происшествие. Поэтому даже незначительное увеличение распространения пьянства среди женщин не может не вызывать в нашей стране сильной тревоги.

Спокойная картина, которая вырисовывается по итогам опроса обычных граждан, умеренно потребляющих хмельное, не должна порождать у нас благодушия. Пусть и невелика в настоящее время доля женщин, испытывающих болезненную потребность в алкоголе, но все-таки встречаются такие женщины. Нельзя смириться с тем, что они попали в беду, необходимо уберечь от этого других.

Знакомство с данными опроса женщин, угодивших в вытрезвитель, свидетельствует о серьезной опасности, подстерегающей людей, которые себя не берегут, опрометчиво переступают рубеж, отделяющий трезвость от пьянства. Опрошенные в вытрезвителе, в отличие от подавляющего большинства женщин, отдают предпочтение водке, пьют значительно чаще, больше, очень часто без всякого повода, бывает, что в совершенно неподходящем месте, не испытывая при этом, по их собственному признанию, ни малейшего угрызения совести. Крайне ограниченными оказываются их духовные запросы: мало кто из них где-нибудь учится или повышает свою квалификацию, они мало читают, редко бывают в театре или в кино.

Отчетливо просматривается среди алкоголичек огромный перевес вдов, разведенных и незамужних женщин. По-видимому, одиночество женщины в какой-то мере способствует невоздержанному потреблению алкоголя — во всяком случае, семейные мужчины представлены в вытрезвителе значительно шире, нежели семейные женщины. Это побуждает сделать вывод, что семейные узы оберегают женщин от пьянства в большей мере, нежели мужчин.

Среди клиентов вытрезвителя — люди всех уровней образования за одним исключением: женщины с высшим образованием там не встречаются. Однако среди тех, кто лечится от алкоголизма, есть и женщины с высшим образованием.

Систематически потреблять спиртное женщины начинают позднее мужчин, но отрезок пути от пьянства к алкоголизму пробегают быстрее. Наркологи отмечают, что женщины обращаются за помощью с опозданием, когда болезнь бывает уже крайне запущенной и потому с трудом поддающейся лечению. Женщины особенно тщательно скрывают свой порок, а затем и болезнь.

Истероидный тип патологического развития личности под влиянием неумеренного употребления алкоголя нередко встречается и у мужчин-алкоголиков. Что же касается женщины, то алкоголичкам особенно часто присущи склонность к рисовке, стремление вызвать сочувствие, жалость, попытки поразить своей «оригинальностью», лживость. При истероидной форме патологического развития личности алкоголичке свойственны театральность, позерство, стремление к тому, чтобы окружающие «поняли» ее «сложные» переживания. Она склонна искать сочувствие у незнакомых людей, назойлива в попытках представить свое пьянство как следствие «чрезвычайных переживаний и происшествий», как результат «несложившейся жизни, тяжелой судьбы».

Истероидный компонент, отчетливо звучащий в личностях алкоголичек и часто проявляющийся в псевдологии (болезненной лживости), настолько бросается в глаза, что сразу же становится заметным даже человеку, далекому от психиатрии. В упоминавшейся статье Л. Кузнецова рассказала о тех легендах и выдумках, которые стремятся поведать женщины, страдающие алкоголизмом, чтобы оправдать свое пристрастие к хмельному. «Там были дети-двойняшки, прямо на глазах у матери попавшие под машину (потом выяснилось, что больная никогда не имела детей), там была старушка мать, погибшая «под ножом бандита» (здравствующая старушка регулярно навещает больную алкоголизмом дочку), возлюбленный, незаслуженно в чем-то обвиненный и скончавшийся «от разрыва сердца прямо в кабинете следователя» (человек умер от белой горячки),— чего там только не было!» — пишет Л. Кузнецова.

Женщины почти никогда не пьют суррогаты алкогольных изделий (политуру, одеколон и т. п.). У них гораздо реже встречается бред ревности, да и другие алкогольные психозы. Но все же и в клинике женского алкоголизма приходится наблюдать и белую горячку (алкогольный делирий), и алкогольный галлюциноз (наплыв обманов органов чувств), и алкогольный параноид (бредовое состояние).

К чему же приводит представительниц слабого пола увлечение рюмочкой? Прежде всего, к серьезным нарушениям здоровья. Надо подчеркнуть, что женский организм гораздо тяжелее переносит алкогольное отравление. У женщин намного раньше поражается печень, развивается алкогольный гепатит, а затем и цирроз печени, заканчивающийся нередко смертью. Обо всем этом должны знать девушки и молодые женщины, еще не начавшие опасное знакомство с «зеленым змием».

Что касается женщин, которые уже стоят на скользкой стезе пьянства, то тут надо учитывать, что добровольное обращение алкоголичек к врачу-наркологу — явление чрезвычайно редкое. Поэтому все мы, близкие, сослуживцы, знакомые, должны как можно раньше принять все меры к тому, чтобы женщина, подверженная пристрастию к спиртному, своевременно прошла курс противоалкогольного лечения.

Но не только хронический алкоголизм среди женщин должен нас волновать. Не говоря уже о том, что пьянство и алкоголизм всегда начинаются с одной-единственной рюмки, отметим, что для женщины во многих случаях абсолютно недопустимы и небольшие дозы алкоголя, даже если они принимаются изредка.

Совершенно недопустим алкоголь в рационе беременной женщины при любом сроке беременности. Употребление алкоголя ведет к увеличению случаев преждевременных родов, рождения мертвого ребенка, рождения детей с различными болезненными отклонениями. Это подтверждает статистика, это же показывают опыты на животных.

Один американский фермер в пору «сухого закона» подпольно изготовлял самогон. Однажды, приобретя небольшой инкубатор, он разместил его в сарае, где в подвальном помещении выгонял домашним способом спирт-сивуху. Заложил в инкубатор 160 яиц. Вывелось только 80 цыплят, из которых 40 вскоре же погибли, а 25 были уродцами: у одних отсутствовали коготки, у других отмечалось раздвоение пальчиков, у некоторых клюв был деформирован, верхняя и нижняя половины его при смыкании находились в виде буквы «у».

В эксперименте морским свинкам давали в период беременности небольшие дозы спирта, подмешивая его в корм. В результате из 88 детенышей погибли сразу же после родов 54, то есть более половины.

Английские врачи проанализировали результаты винопотребления у 386 беременных женщин. У 272 из них были выкидыши, преждевременные роды, а если дети рождались в срок, то либо мертвыми, либо умирали на первом месяце жизни. Из 114 детей, оставшихся в живых, 61, то есть более 53 процентов, попали в приюты для умственно отсталых, страдающих эпилепсией и другими психоневрологическими заболеваниями.

Французские психиатры, обследовавшие 201 ребенка матерей, злоупотребляющих алкоголем, получили аналогичные цифры: 138 из них умерли в раннем детстве, из оставшихся 63 детей 37 (более 58 процентов) страдали различными нервными и психическими заболеваниями.

Таковы сухие цифры, за которыми стоят тысячи житейских драм, свидетельствующих о токсическом влиянии на плод алкоголя, употребляемого беременной женщиной. Имеются указания ученых на действие спиртного, губительное для половых клеток женщины, что таит угрозу здоровью будущего ребенка уже при зачатии.

Лучше всего, если женщина не будет пить совсем. Ведь забеременев, она в первые дни об этом не знает.

И вот уже начинается отсчет пассивного «пьянства» зародыша, если его будущая мать не воздерживается от хмельного. А уж узнав о беременности, женщина обязана немедленно полностью исключить алкоголь из своего рациона.

Недопустимо также употребление спиртного кормилицей или кормящей матерью. К сожалению, и такие случаи не редкость. Одни женщины употребляют алкоголь в период кормления ребенка грудным молоком по легкомыслию, безответственности, другие — в связи с распространенным предрассудком, будто пиво и виноградные вина усиливают лактацию (выделение молока).

Во Франции, где женский алкоголизм встречается довольно часто и в некоторых департаментах почти уравнялся с мужским, а дамское пьянство и случайное вино-потребление, видимо, не отстают от мужского пьянства, врачи давно уже говорят о предпочтительности искусственного вскармливания младенцев.

Казалось бы, нелепая постановка вопроса. Молоко матери — лучший продукт питания для ребенка, оно же при заболеваниях малыша служит и самым надежным лекарством. Это знает любая кормящая мать. Но на печальном примере одного из селений Нормандии врачи установили, что смертность среди детей, вскармливавшихся искусственно, в течение многих лет была заметно ниже, чем среди детей, питавшихся молоком матери. Дети же, оставшиеся в живых, отставали в развитии, если продолжали получать материнское молоко. Очевидной была связь этого непонятного на первый взгляд явления с винопотреблением среди женщин.

Механизм отрицательного действия алкоголя, употребляемого кормящей матерью, на организм сосунка сложен. Во-первых, микродозы спирта, проникая вмеси- с молоком матери в организм ребенка, оказывают им нет прямое токсическое (отравляющее) влияние. Во-вторых под действием алкоголя ухудшаются питательные свойства молока: оно становится жидким, в нем падает содержание белков.

Разумеется, особенно токсичны для грудного ребенка употребляемые матерью крепкие алкогольные напитки. Но далеко не безвредны и легкие вина, любые сорта пива.

Очень наглядный случай описан одним швейцарским врачом. Он был приглашен к полугодовалому ребенку, у которого каждый понедельник и четверг регулярно разражались судорожные припадки, как при эпилепсии («падучая болезнь» — народное наименование этого страдания).

Благодаря острой наблюдательности врач сумел разгадать причину эпилептиформных припадков у своего маленького пациента. Он обратил внимание на то, что кормилицу ребенка дважды в неделю, по воскресеньям и средам, освобождали на несколько часов, и она уходила в город, где всякий раз напивалась в одном из кабачков. На следующий день ребенок получал с молоком кормилицы небольшую дозу спирта, вполне достаточную, однако, для того, чтобы спровоцировать тяжелое отравление с развернутым судорожным припадком. Как только по требованию врача и родителей кормилица прекратила алкогольные возлияния, состояние малыша нормализовалось.

Наконец, злоупотребление алкоголем делает мать неспособной воспитывать своих детей. Ведь даже если сама она полностью воздерживается от алкоголя, но спиртные изделия употребляет отец, женщина становится нервозной, раздражительной, вследствие чего заметно страдает ребенок. Пьянство матери усугубляет положение.

Народная мудрость гласит: ребенок, потерявший отца, если у него есть мать,— полусирота; ребенок же, лишившийся матери, даже если у него есть отец,— круглый сирота. И в самом деле, трудно переоценить роль матери в воспитании детей, значение ее заботы для нормального роста малышей. Нелегкая участь выпадает на долю тех детей, которые потеряли мать. И особенно горько, когда эта потеря связана с употреблением хмельного.

Еще Аристотель говорил: «Женщины, предающиеся пьянству, рожают детей, похожих в этом отношении на своих матерей». И дело, несомненно, не столько в наследственности, сколько в семейных традициях, в полном отсутствии хотя бы намека на заботу алкоголички о воспитании своих детей.

Нередки случаи, когда у алкоголички полностью исчезают привязанность и какой-либо интерес к собственным детям. Обычно в такой ситуации детей берут на воспитание родственники или же по решению суда их направляют в детские и исправительные дома. Взрослые дети в большинстве случаев полностью порывают с родителями-алкоголиками, не поддерживают с ними никаких связей.

Позволю себе привести иллюстрацию из художественной литературы. Описание микроклимата семьи пьяниц в романе Галины Николаевой «Битва в пути» отмечено большой силой реалистического наблюдения. Оно настолько достоверно передает атмосферу, царящую в таких семьях, что представляется целесообразным воспроизвести его почти полностью.

«Он был сыном когда-то знаменитого своей силой грузчика. И отец, и мать его пили.

Желтая, со вздувшимися подглазницами, с космами седых волос, мать хрипела по утрам:

— Митя... погляди, сынок, аспид оставил... опохмелку?

— И так хороша... развалюха...— отвечал отец из сеней, где спал, положив голову на порог.

Эти люди любили друг друга. В давние годы Ксения Захаровна, синеглазая, русокосая воспитательница из детского сада, полюбила красавца грузчика, которому прочили будущность Шаляпина.

— Если не вы, Синочка, значит, никто... Если не вы, значит, не жить.

Надеясь, что любовь пересилит водку, она пошла за него. Он клялся, боролся с собой, бросал пить, и неделями они были тревожно и жадно счастливы. Потом он срывался и, если она не давала вина, бил ее... Она убедилась, что совсем отучить его от вина нельзя, и, надеясь постепенно уменьшить бедствие, поставила условие, чтобы пил он только при ней и только с ней. Ей удалось устроить его хористом в оперный театр, и оба они были счастливы музыкой, сценой, повой для них жизнью. Но он снова запил. Его уволили. С горя он запил сильнее прежнего. Семь лет она боролась, а на восьмой, после того, как второй ребенок, не родившись, погиб под его кулаками, она запила сама.

Скелетообразной, с тяжелым, зловонным дыханием видел ее сын. А над кроватью висела карточка — тоненькая, вся напряженная, как струнка, девушка с выражением радостной готовности к подвигу в длинных ясных глазах. Дмитрий знал, что это была мать. Он знал это не по сходству в очертаниях глаз и губ. Он знал это потому, что чувствовал ее такою, как на портрете. Как ни была она пьяна, она никогда не пропивала одежды и книг сына. Если бороться с собой становилось невмоготу, она трясущимися пальцами заворачивала его вещи.

— Унеси, Митя... Спрячь от беды...

Как ни была она пьяна, лучший кусок она оставляла сыну и мужу...

В добрые минуты отец садился на постель возле матери, гладил ее лицо, плечи и, любуясь минувшей, отданной ему красотой, говорил: «Моя хорошая... Красивая моя... Лучше всех». Но стоило матери шевельнуться, как он кричал: «Не шелохнись!»... Родительская любовь порой была страшнее родительских драк. Сын видел все. И отец с матерью, и другие пьяные пары иногда валялись на полу тут же, в тесной комнате. С детства он проникся омерзением к тому отвратному, что звали любовью. Повзрослев, он избегал девушек. То, к чему звали девушки в их подсознательной девичьей игре, тотчас вставало перед ним в обнаженном и грубом виде. Вспоминались сплетенные тела пьяных на покрытом блевотиной полу».