А
БЫЛА ЛИ СЕМЬЯ?
Оглавление
Вспомним слова
выдающегося советского педагога А. С. Макаренко: «Семья становится естественной
первичной ячейкой общества, тем местом, где реализуется прелесть человеческой
жизни, куда приходят отдыхать победные силы человека, где растут и живут дети —
главная прелесть жизни». Семья — наш первый учитель. Но всегда ли хорошо она
справляется со своей ролью?
Вот один из
первых уроков, который маленький человек получает в семье. Дома ждут гостей.
Мама накрывает на стол, внося последние штрихи в гастрономический натюрморт, а
гости во главе с папой маются, шатаясь по квартире. Они обмениваются
незначащими фразами, без особого интереса спрашивают друг друга о новостях и
здоровье, выходят покурить на лестницу... У ребенка невольно возникает вопрос,
а зачем собрались эти дяди и тети? И чего они все ждут?
Но вот раздается
приглашение к столу. Первый тост, затем несколько минут тишины, прерываемой постукиванием
ножей и вилок. Постепенно за столом становится оживленнее, еще пара рюмок — и
наступило раскрепощение. Начался праздник, ради которого и собрались гости.
Оставим в
стороне дальнейший ход застолья. Остановимся лишь на одном моменте. Ребенок
увидел, почувствовал, понял — настоящее веселье возможно лишь при наличии
спиртного. Причем нередко и малыша привлекают к участию в подготовке хмельного
торжества. Он расставляет фужеры и рюмки: это — под водку, а это, запомни, для
вина... Он чокается со взрослыми — пусть пока лимонадом — и понимает: это —
пока, а вот вырастет, тогда у него в бокале заплещется вино. Любопытство
маленького человека возбуждено. Ну как тут при удобном случае удержаться и не
попробовать привлекательный запретный напиток, который с таким удовольствием
пьют взрослые?
Вот как
описывает это состояние ребенка — психологически очень точно и убедительно —
Джек Лондон в повести «Джон — Ячменное Зерно»:
«В первый раз я
напился, когда мне было пять лет. День был жаркий, мой отец пахал в поле за
полмили от дома. Меня послали отнести ему пива. «Да смотри, не расплескай по
дороге!» -— наказали мне на прощание. Пиво было, помнится, в деревянном
ведерке, с широким верхом и без крышки. Я нес его и плескал себе на ноги. Я шел
и размышлял: почему это пиво считается такой драгоценностью? Небось вкусно! А
то почему мне не велят его пить? Ведь все, что родители запрещают, всегда очень
вкусно. Значит, и пиво тоже. Я сунул нос в ведро и принялся лакать густую
жидкость. Ну и дрянь же! Все-таки я пил. Не может быть, чтобы взрослые так
ошибались! Трудно сказать, сколько я выпил тогда: я был карапуз, а ведро
казалось огромным, а я все хлебал, не отрываясь, погрузив лицо по самые уши в
пену. Но глотал я, признаться, как лекарство: меня тошнило и хотелось скорее
покончить с этим мучением.
...Я проспал под
деревьями до вечера. На закате меня разбудил отец, и, с трудом поднявшись, я
побрел за ним. Я был еле жив: ноги казались свинцовыми, резало в животе, к
горлу подступала тошнота. Я чувствовал себя отравленным. Собственно говоря, это
и было самое настоящее отравление».
Мы бы хотели
обратить внимание читателей на то обстоятельство, что у ребенка не было тяги к
спиртному. Более того, оно ему не понравилось. Подмечено верно: здоровому
мальцу не только вкус, но и запах алкоголя — водки, пива или вина — неприятен.
И как правило, первое знакомство с ним кончается отравлением — хорошо, если в
легкой форме.
Ф. Г. Углов в
недавно вышедшей книге «В плену иллюзий» приводит историю, рассказанную ему в
одном из писем. Десятилетний мальчик поехал с отцом на зимнюю рыбалку. Когда
подошло время обеда, взрослые достали водку. Налили и мальчику: «Для сугреву и
аппетита». Он отказывался, но его убеждали: привыкай, дескать, на то ты и
мужик. Отец не отговаривал товарищей, наоборот, попросил уважить старших. В
результате сильного опьянения ребенок умер.
Каковы же
последствия алкогольных «уроков»? Давайте обратимся к материалу, накопленному
известными учеными-наркологами Н. Я. Копытом и П. И. Сидоровым. В течение
многих лет они наблюдали за двумя группами «испытуемых», начиная с
подросткового возраста, причем в одной группе родители у ребят выпивали. Вот
что обнаружилось. Представители первой группы свои семьи создавали реже, и
детей у них было меньше. Несомненно, тут присутствует определенный протест
против семьи — подобно той, в которой пришлось жить. Они реже попадали на
службу в армию, зато чаще оказывались «клиентами» медвытрезвителей и
лечебно-трудовых профилакториев, прогуливали из-за пьянства работу. Именно
среди них был зафиксирован алкоголизм третьей, самой тяжелой степени. Наконец,
все молодые люди из непьющих семей к моменту сбора данных были живы, а вот в
семьях больных алкоголизмом погибли 5,6 процента — тут и самоубийства, и
убийства, и несчастные случаи.
Отрицательное
воздействие «пьющей» семьи стало причиной алкоголизма у 11,2 процента больных,
опрошенных в ряде клиник страны. 66 процентов — опять же по примеру родителей —
начали пить в юношеском возрасте.
Вот типичная
история жизни и одновременно история болезни ребенка из такой семьи.
«...В детстве
тяжелые и длительные эмоциональные переживания, в семье складывались сложные и
противоречивые отношения. Родители — лица с психопатическим складом характера,
что вызвано злоупотреблением алкоголем. Семья многодетная. Поведение родителей
часто лишено логики, построено на противоречивых поступках, непостоянстве в
отношениях друг к другу. Детям уделялось мало внимания, родители уклонялись от
выполнения воспитательных функций. С раннего возраста больной находился без
надзора. В детстве сблизился с компанией, носившей антиобщественный характер,
где самоутверждение строилось на физическом превосходстве и противопоставлении
поведения общественно принятым нормам. Постепенно утрачены положительные связи.
Начало употребления алкоголя приходится на подростковый возраст.
Злоупотребление алкоголем совпадает с началом трудовой деятельности...»
Детские
впечатления и переживания оставляют зарубки на характере. Недоверие к людям,
подозрительность, предвзятость, недоброжелательность — все эти черты очень
трудно изжить, даже если обстановка меняется к лучшему, даже если все в жизни
затем складывается благоприятно. Как тяжело такому человеку любить и верить в
любовь другого, как непросто отдавать себя в дружбе и не сомневаться в верности
друга. А сколько усилий понадобится приложить ему, чтобы создать семью —
хорошую, основанную на нормальных чувствах и отношениях. И не потянуться в
критических ситуациях к известной «утешительнице» — бутылке водки...
Перед вами —
отрывок из письма, опубликованного в журнале «Сельская новь». Кто его автор,
поймете сами без труда.
«Ненавижу
отца... Пусть уходит, раз ему водка дороже! А мать презираю. Вечерами отец
начинает спьяну нас избивать, мать кричит, плачет, убегает к соседям, а по
утрам, как ни в чем не бывало, еще и стопку ему на опохмелку подносит, кормит,
противно смотреть. И нам не велит на отца жаловаться, ругать его... Не хочу
больше с ними жить. Все равно убегу... Только сестренку жалко».
Когда читаешь
такие письма, сердце сжимается от жалости и гнева. Как же надо было искалечить
жизнь собственному ребенку, чтобы он начал ненавидеть отца и презирать мать.
Мальчик, написавший письмо, был обследован врачебной экспертизой как сын алкоголика.
Патологических отклонений не обнаружено, психически он вполне здоров. Но,
несмотря на юный возраст, нервная система уже истощена, бывали приступы истерии
и агрессивности. В школе он твердо и, в общем, с достаточными основаниями
отнесен к категории «трудных» ребят. И вряд ли когда-нибудь будет «легким»...
Не все
неблагополучные семьи, подобные той, о которой идет речь в письме, продолжают
существовать во что бы то ни стало, многие распадаются.
Специалист в
области демографии А. Г. Харчев пришел к выводу: пьянство мужа вышло сегодня на
третье место среди мотивов разводов, возбуждаемых по инициативе жен. Эти
наблюдения подтверждаются и другими исследованиями. Например, социолог JI. В.
Чуйко считает, что почти половина разводов у нас в стране вызвана пьянством и
алкоголизмом мужей.
Влиянием
пьянства мужа на распад семьи интересовались и многие зарубежные исследователи.
Так, скажем, американский психиатр Г. Векслер в течение длительного времени
изучал причины расстройства семейных связей. Он обследовал 1700 семей, в
которых разрыв произошел из-за алкоголизма мужа. Но это общая причина.
Исследователь выделил еще своего рода «подпричины». Без малого в половине
случаев пьянство мужа и отца создало в семье нетерпимую обстановку, он
полностью потерял здесь не только уважение, но какое-либо влияние. 31 процент
разводов связан с импотенцией супруга, вызванной алкоголизмом. 22 процента
семей по вине алкоголика, пропивавшего домашние вещи и давно переставшего
вносить вклад в бюджет семьи, жили ниже прожиточного минимума.
Когда
распадаются такие семьи, обычно окружающие — друзья, родственники — утешают
женщину, оставшуюся с детьми на руках: «Все равно семьи не было. Вдали от
такого папы ребятишки вернее станут хорошими людьми. Не будет дурного примера
перед глазами — глядишь, и избегнут отцовского пути». В подобных рассуждениях
есть изрядная доля здравого смысла. Хотелось бы лишь подвести под «бытовое»
толкование научную основу.
Так, Н. Я. Копыт
и Е. С. Скворцова рекомендуют различать нарушения в структуре и в функциях
семьи. При нарушении структуры образуется, в силу различных причин, неполная
семья: кто-то развелся, кто-то завел ребенка без мужа. Определить нарушения
структуры, как видим, несложно. О нарушениях функции свидетельствуют в первую
очередь недостатки в процессе воспитания. Если в доме напряженная атмосфера,
родители конфликтуют, не уделяют детям достаточного внимания — значит, есть
нарушения функции. Тут развод, иными словами, изменение структуры семьи,
нередко приносит пользу. Если сопоставить исследования советских и зарубежных
специалистов, то вырисовывается такая картина: у алкоголиков в детстве были
неполные семьи в 35—40 процентах случаев, а конфликтные отношения родителей,
неправильное воспитание — в 50—70 процентах.
Значит, развод,
отторжение от дома пьющего отца и мужа в какой-то степени уменьшает риск
алкоголизации подростка. Однако и неполная семья, в которой нарушены
взаимоотношения «отцов» и «детей», нередко приводит юного человека к пьянству.
Только крепкая и трезвая семья, с добрыми, доверительными отношениями между
старшими и младшими способна стать преградой на этом гибельном пути. Конечно,
эта сентенция не претендует на оригинальность, но в основе ее лежит
скрупулезный социологический анализ...
Исследования
позволяют теперь вплотную подойти к решению еще одной проблемы, которая,
думается, волнует многих: алкоголь и уровень жизни. В каких семьях больше пьют
— в малообеспеченных или зажиточных? На этот счет бытуют совершенно
взаимоисключающие мнения. Скажем, когда алкоголик из многодетной семьи с низким
уровнем доходов, говорят, что, мол, «от нужды запил». Если же пьяница вырос в
материально благополучной семье — и этому обстоятельству находится объяснение:
«с жиру бесится». Каково же мнение специалистов?
Многие
зарубежные исследователи видят прямую связь между бедностью и алкоголизмом.
Отчасти это верно. Задавленные безысходностью, безработицей, нищетой ищут
забвения в спиртном. Однако буржуазные социологи навязывают вывод, с которым
трудно согласиться: дескать, пьянство — удел бедных, а люди, поднявшиеся на
верх социальной лестницы, менее подвержены «зеленому змию».
Ряд
исследований, проведенных в нашей стране, говорит о том, что рост
благосостояния сам по себе не решает проблему алкоголизма. Например, А. Е.
Личко и Л. П. Рубина, занимающиеся подростковой психиатрией, констатируют: лишь
28 процентов подростков, злоупотребляющих вином, вышли из семей с низким
заработком. Так что сегодня, видимо, есть смысл говорить не столько о доходах
на душу населения, сколько о том, какими интересами живет семья.
Последние данные
научно-статистического центра рисуют такую картину. На первом месте среди
алкоголиков, как только что поставленных на учет, так и уже находящихся на
нем,— люди, имеющие 5—8 классов образования, на втором — 9—10 классов, на
третьем — лица со средним специальным, неполным высшим и высшим образованием.
При этом свыше 90 процентов работающих алкоголиков заняты преимущественно
физическим трудом и лишь около 10 процентов — умственным. Какой же вывод
напрашивается? Очень простой: бороться со злом надо, помогая людям
профессионально расти, повышать свой образовательный уровень, расширять круг
интересов...
А теперь
поговорим отдельно о той, на ком испокон веков держится семья,— о женщине, о
жене и матери. Как-то в беседе с одним из авторов этой книги писатель А. М.
Маркуша, к слову, бывший военный летчик, привел такое сравнение. Когда самолеты
идут на операцию, один из них — ведущий, а другой — ведомый. Так и в семье.
Жена — ведущий, она прокладывает курс семейного самолета, а муж — ведомый, прикрывает
тылы. И именно на долю женщины как хранительницы семейного очага выпадает
участь — первой встать на пути проникновения алкоголя в семью. Как же
справляется она с этой задачей?
Столетиями
женщины выступали единым фронтом против пьянства. Увы, в наше время фронт
потерял свою монолитность. И нельзя сказать, что это случилось вдруг,
неожиданно. Еще в начале XX века (хотя среди алкоголиков женщины составляли
тогда лишь десятую часть) прогрессивная общественность начала бить тревогу.
Видный русский ученый И. А. Сикорский писал: «Женщине принадлежит высокая роль:
быть орудием нравственного развития и усовершенствования человеческого
общества... Будучи более тонкой, более нравственной, менее склонной к
преступлениям, женщина является естественным носителем нравственных идеалов. В
этом отношении ее культурное значение признано всеми. Благодаря своим высоким
душевным качествам женщина всегда являлась ревностным поборником трезвости во
всех странах и во все времена. Эта заслуга ее достаточно засвидетельствована и историей,
и литературой, и художественными произведениями. И такой крупной нравственной
силе в настоящее время угрожает весьма серьезная опасность».
К сожалению,
подобные предостережения не нашли широкого отклика. Во всем мире отмечается
рост женского алкоголизма. В нашей стране, правда, темпы его сравнительно
невелики, однако разве это повод для самоуспокоения?
Определить
точное количество больных алкоголизмом женщин трудно, поэтому абсолютно
полагаться на статистические данные нельзя, они явно занижены. Надо учитывать
то обстоятельство, что женское пьянство как бы скрыто от глаз, оно не так
броско, как мужское. Это исторически объяснимо. Если к пьющему мужчине издавна
относились снисходительно (пока, конечно, поведение его не становилось
вызывающим, или, как теперь говорят, антиобщественным), то по отношению к
женщине осуждение было всеобщим, ее считали порочной, безнравственной,
достойной презрения. И женское пьянство принимало «подпольный» характер,
болезнь как бы загонялась внутрь.
И еще, в то
время как мужчину в подпитии тянет на «подвиги», женщина, как правило,
продемонстрировать раскованность, пришедшую вместе с вином, не спешит. Эта
разница в поведении обусловлена различным механизмом алкоголизации мужчин и
женщин. А потому, вероятно, следует подвергнуть сомнению данные
медвытрезвителей, по которым женщины составляют всего 5—6 процентов
доставленных туда (в вытрезвитель попадают за вызывающее поведение, не
свойственное большинству пьющих женщин). Выборочные исследования, проведенные
врачами и социологами, дают другие цифры: от числа пьющих женщины составляют
10—15 процентов.
Отметим еще один
немаловажный факт. Медики установили: процесс алкоголизации — от первых выпивок
до полной психофизической зависимости от спиртного— у мужчин продолжается 7—10
лет. Женщины спиваются скорее — за 2—4 года.
Женщинам также
свойственно «запускать» эту болезнь. Исследования профессора А. К. Качаева,
например, показывают, что лишь у 14 процентов женщин, по своей охоте
обратившихся к специалисту, диагностирована первая стадия алкоголизма, у
остальных — вторая и третья. По данным научно-статистического центра, вторую
стадию имеют 90 процентов пациенток. Если у женщины еще не было детей, то
пройдет не год, а три-пять (при условии тщательного, настойчивого лечения),
прежде чем ей можно будет иметь ребенка. В противном случае существует большая
опасность произвести на свет младенца, неполноценного умственно или физически.
Особенно
тревожит, что женский алкоголизм помолодел. Большей части алкоголичек нет и 40 лет,
а ведь именно в этом возрасте женщина должна выполнять свое святое
предназначение: рожать и воспитывать детей.
Отчасти в
распространении женского пьянства повинны все мы, именуемые общественностью. К
несчастью, у нас к пьющим женщинам стали относиться более снисходительно.
Возможно, сказалось и то, что слабый пол с успехом конкурирует с мужчинами во
многих областях человеческой деятельности. Равноправие — рассуждали мы — так уж
во всем. Правда, «упустили» из виду, что мужской половине рожать не дано. Женщинам
и, следовательно, их потомству наша терпимость обходится ох как дорого.
Мы предвидим
обращенные к нам слова читательниц: «Да разве кто-нибудь из нас хочет горя себе
и своему ребенку? Вы подскажите, как нам избегнуть этой опасности. Наверное, и
сами не знаете?» Готовых рецептов и в самом деле мы дать не можем — только
несколько советов, основанных на изучении происходящих процессов. Остальное — и
главное! — зависит от вас.
Один совет мы
уже дали выше: не жалейте времени и сил на повышение своего образования,
культурного уровня, расширения кругозора.
Совет второй: не
равняйтесь «на всех». Нередко от женщин, попавших на лечение, приходится
слышать: «Все мы понимаем, водка — яд. И нам самим стыдно, что ребятишки мать в
пьяном виде наблюдают. А куда денешься-то, если у нас на работе все пьют?» В
самом деле, для целой категории профессий — в основном «женских» — спиртное
сверхдоступно. Оно, в буквальном смысле слова, под руками. Например, среди
женщин, которые амбулаторно лечатся в наркологических учреждениях, преобладают
занятые в сфере обслуживания: официантки, продавщицы винных отделов, пивных,
буфетчицы.
Совет третий: не
подражайте мужчинам. Да, вы смогли освоить ряд профессий, считавшихся исконно
мужскими, но зачем же перенимать не самые лучшие стереотипы мужского поведения?
Можете не сомневаться: несмотря на размах эмансипации, мужчины ценят в вас те
же черты, что и сто, и триста лет назад: нежность, доброту, женственность.
Собутыльниц не любят.
Совет четвертый:
не замыкайтесь только на своем доме. За последние годы алкоголизм активно
захватывает в свою орбиту домохозяек, замужних женщин, имеющих детей. Казалось
бы, парадокс. Широко известно, что домашнее хозяйство отнимает уйму времени,
жены тратят его примерно в два раза больше, чем мужья. А это требует сил —
физических и моральных. Моральные подсчитать трудно, а физические—вполне
возможно. Шутка ли, 15—20 километров «нашагивает» мать и жена во время
«семейной смены». На досуг времени остается все меньше и меньше, накапливаются
усталость, психологическая напряженность — и в результате срыв. Попытка с
помощью алкоголя расслабиться, позабыть о заботах. А если к этому добавляются
еще и семейные неприятности...
Впервые Алла Р.
призвала на помощь водку, когда ей было немногим за двадцать. К тому времени
она уже около трех лет была замужем. На первом же году родилась дочка. Жили
ладно, выходные и отпуска проводили с мужем и дочкой вместе.
И вдруг Алла
узнает, что муж ей изменяет. Что делать? Как поступить? Злилась, срывая
раздражение на дочери. Наконец, обратилась за советом к подруге, женщине с
горьким семейным опытом: дважды выходила замуж и оба раза неудачно. Подруга
посочувствовала ей, достала из холодильника бутылку. Выпили, поплакали,
повспоминали — и вроде легче на душе стало.
Нет, с первого
раза Алла не пристрастилась к спиртному. К тому же и конфликт вскоре сам собой
разрешился: муж вернулся в семью. Но с той поры бутылка всегда была в доме. Она
открывалась при тех или иных жизненных невзгодах, а разве их мало случается?
Умерла мать — водка скрасила горечь. Нелады на службе — рюмка помогла умерить
переживания. Поругалась с кем-то — стопка, и все видится в ином свете. Так
помалу и втянулась. Пять лет понадобилось, чтобы Алла стала пациенткой
нарколога. Диагноз: алкоголизм. Ребенка взяла к себе свекровь.
Одно из недавних
исследований, проведенных в столичных больницах, установило: около 60 процентов
находившихся на излечении женщин стали злоупотреблять спиртным как раз потому,
что нашли в нем, как им казалось, избавление от трудностей семейной и личной
жизни.
А если муж —
пьяница? В этом случае шансы подружиться» с бутылкой значительно увеличиваются.
Причем отнюдь не всегда муж спаивает жену, иногда женщина сама, по своей воле
приносит себя в жертву: пусть, дескать, лучше пьет дома, со мной, под моим
приглядом, чем где-то там с дружками, а то и с неизвестными подружками. А чтобы
уж совсем все выглядело пристойно, сажают за стол и детей. Теперь вроде и не
пьянка, а семейный ужин получается. Если мы обратимся, например, к материалам
американских исследователей, то увидим, что две трети женщин-алкоголичек имели
мужей-алкоголиков. Отечественная статистика приводит другие данные: у каждой
третьей муж был алкоголиком.
Многие женщины
уже в больнице объясняли свое падение тем, что, мол, пытались подладиться к
мужу и тем самым сохранить семью ради детей. Теперь-то они понимают, как
заблуждались — таким путем сохранить семью невозможно. Напротив, на этом пути
все — и взрослые, и дети — попадают в гибельную зависимость от спиртного.
Главой семьи становится «зеленый змий».
