Научная литература

4. Алкоголь и трудящиеся.

Оглавление

Алкоголь всегда служил верным средством порабощения. Еще Екатерина  говорила: «пьяным народом легче управлять». На ряду с оружием спирт приводил в покорность русскому самодержавию наших многочисленных инородцев. Западноевропейские страны всегда пользовались опьяняющими средствами для успешного порабощения колониальных народов (опий в Китае, тот же спирт в Америке, Африке и пр.). «Алкоголизм—враг социалистического равенства и политической свободы. Он обусловливает братство на одной стороне, безграничную эксплуатацию—на другой; он воспитывает в народных массах долготерпение, заставляет их мириться со всеми условиями жизни, на которые обрекает их господство сильных») (Массарик).

Не менее испытанным и верным и не менее гнусным средством всегда служил и служит алкоголь в деле самой беззастенчивой наживы, подкупа и эксплуатации.

Известно, например, как быстро и сказочно обогащались у нас на Севере «предприниматели», которые спаивали северные народности, получая за спирт богатые дары нашего Севера. В былые времена помещики, соблазняя ведром сивухи, собирали на покос, жатву и прочие горячие работы целые деревни. За угощение водкой готовы были работать сверх меры и сверх сил. Ведро водки, обещанное вовремя сельскому сходу, нередко решало неправое общественное дело. Одним из самых действительных средств склонить расположение схода в свою сторону была, примерно, такая несложная речь: «Православные, решайте дело: угощение за мною»!.. Потом, на лужайке, подходили поочередно к заветному ведру, пили из общей чашки и, утеревшись рукавом, закусывали здесь же огурцами или куском посоленного черного хлеба. Вскоре лужайка оглашалась пьяными песнями и дракой... Про такую гульбу так и говорили: «пропивали» Какие-нибудь «дубровки», «знаменку» (лес, покос и т. д.), «Семена Егорыча» (который откупался, например, от выборной должности десятского, так как он служил в Москве и остаться в деревне десятским — значило для него полное разорение). Угощение водкой перед волостными или сельскими выборами решало дело в пользу того, кто угощал. Подкуп водкой был самый действительный подкуп. А после выборов опять следовало обещанное угощение: теперь «обмывают» нового старшину или старосту.

Обеды с обильными возлияниями устраивались рабочим на фабриках, заводах, мастерских по поводу всевозможных юбилеев, именин  хозяев, годовых праздников, молебствий и т. д.

Произносились речи, провозглашались здравицы, качали хозяев старших  мастеров... Все это, понятно, должно было притуплять классовое чувство пролетария.

Из всех врагов пролетариата алкоголь — один из наиболее сильных и опасных. Он подрывает материальное благосостояние рабочего и отдает его в кабалу, он истощает тело рабочего, он держит его ум во власти темноты, невежества и предрассудков, он не позволяет ему разглядеть лицо своего классового врага.

В то же время алкоголь является для бедняка и угнетенного человека источником призрачной радости, которая скрашивает его существование: нет у него радости в действительной жизни—так он видит ее в чаду опьянения; унижен он — так сладостный обман независимости и собственного достоинства он получает в пьяном бахвальстве; нет счастья—так он счастлив в пьяной песне, когда обнимается с своими друзьями или когда с блаженной улыбкой изливает пред ними свою «душу». Алкоголь является той отдушиной, чрез которую совершенно безопасно для имущих классов находят себе выход гнев, горе, обиды и отчаяние обездоленных. Для многих из них без алкоголя и опьянения жизнь была бы невыносимой. Таким образом, алкоголь отвлекает негодующую силу пролетарского возмущения и топит ее в своих мутных и ядовитых потоках. Алкоголь подавляет волю пролетариата к борьбе.

В одной только Москве в последнее десятилетие перед войною вытрезвлялось в полицейских камерах более 60.000 человек ежегодно:  то есть 1 пьяный, вытрезвлявшийся в участке, приходился на 25 человек остального населения, включая и грудных детей. Пьяные доставлялись в полицейские участки с улицы в безобразно-бесчувственном состоянии, подчас избитые и изувеченные, потерявшие всякий человеческий вид. «По образному выражению одного из смотрителей—полицейская камера, наполненная опьяневшими, под утро, когда они поуспокоятся, похожа на корзину, наполненную раками. Пьяные, как и  раки, лежат в самых неудобных положениях с переплетенными конечностями и телами: голова одного обращена к ногам другого; конечности этого оплетают туловище третьего и т. д. Трудно бывает разобрать, какому туловищу принадлежит голова, рука, нога. Моча, экскременты, рвота одного попадает где придется другому»[1])... Так описывал в 1913 году д-р Чарнецкий картину применявшихся в царской России полицейских приемов вытрезвления пьяного народа. Эти 60.000, человек состояли из рабочих и мелких тружеников, так как никто из опьяневших представителей состоятельных классов, конечно, в участок не попадал. Такая же картина тогда была и в других городах России. А сколько пьяных лежало по своим углам, сколько их не было подобрано... Понятно, что вся эта армия пролетариата, споенная дурманом «монопольки», была тогда темной и покорной силой в руках капитала.

Всегда и везде наиболее всех страдает от алкоголизма пролетарская и вообще беднейшая часть населения. Нищий, бесправный, порабощенный и эксплуатируемый народ прибегает к крепким и дешевым, быстро оглушающим напиткам, пьет их обычно натощак, на пустой желудок и быстро приходит в состояние тяжелого опьянения. Понятно, такая форма потребления алкоголя приносит и наибольший вред. Поэтому организм пролетариата, истощенный к тому же тяжелым трудом, скудным питанием и антисанитарными условиями жилища, подвергается самому губительному действию алкогольного яда.