Оглавление
Разыгрывание ролей. При
установившихся неформальных и доброжелательных отношениях в группе взаимооценки
целесообразно стимулировать приемом разыгрывания ролей. Например, одной из
больных предлагается на некоторое время в игровой ситуации стать
«врачом-наркологом», а другой — «пациенткой», обратившейся к «врачу» за
помощью. Перед играющей роль врача ставится задача собрать алкогольный анамнез
«пациентки», показать ей, что она больна алкоголизмом и убедить в необходимости
отказаться от употребления алкоголя. Играющая роль «пациентки» должна
действовать так, как будто она действительно находится на приеме у врача.
Для разыгрывающих эту сцену часто
открываются новые аспекты понимания ими своих проблем. Для других их диалог
помогает осознать свои установки на трезвость. Как правило, такие сцены
интенсифицируют дискуссию. Сомневающиеся в возможности трезвой жизни делятся
своими опасениями, касающимися влияния «пьющей» среды, алкогольных традиций,
собственной «нестойкости». Имевшие в прошлом опыт трезвеннической жизни
рассказывают о нем, призывают принять правильное решение, заверяя, что оно и
будет гарантией предупреждения рецидива.
Незамужние женщины в большинстве случаев
опасаются срывов и рецидивов при знакомстве с мужчинами — в гостях, кафе,
ресторанах. Как отказаться от предложения выпить шампанского? Чем объяснить
отказ? Истинная установка больных обычно легко определяется при разыгрывании
соответствующих сцен — многие женщины ведут себя в них так, что у других членов
группы не остается сомнений в неизбежности срыва в подобной реальной ситуации,
а некоторые сразу говорят, что не смогут отказаться от шампанского, так как не
видят возможности удовлетворительно (не вызвав «подозрения») объяснить причину
отказа.
Аналогично разыгрывается поведение
женщин при праздновании Нового года в гостях, в случаях, когда, например,
компания требует поддержать ее, выпив 50 г коньяка.
В центр круга усаживают больную — это
«гостья», а остальные — «хозяева» и другие «гости»; они настойчиво предлагают
ей выпить, не соглашаются ни на какие отговорки. Как будет вести оборону
«гостья» — один из показателей твердости установки на трезвость. Даже в игровой
ситуации реакции больных неодинаковы и отражают их личностные особенности.
Кто-то сразу начинает «нервничать» и, поругавшись с «хозяевами», уходит, хлопнув
дверью. Другие вдруг замолкают и долго не хотят разговаривать. Некоторые
ссылаются на недомогание, разные болезни, не позволяющие выпить. Те, чье
пьянство уже давно на виду у окружающих, вдруг выпаливают: «Отстаньте от меня,
разве не знаете, что я лечилась!».
Большинство даже в таких играх
испытывают не только неловкость, но и чувство вины. Им не удается сказать
уверенно — «больше не пью» или просто — «не хочется сегодня», нейтрализовать
самых настойчивых «доброжелателей», поставить их «на место». Они переживают,
теряются. И, готовясь к выписке, жалуются, что теперь в компании, в гости им
ходить нельзя — будут чувствовать себя «белыми воронами».
Нередко разыгрывание ролей вызывает
неожиданное для самих больных осознание скрытой установки на алкоголизацию или
отрицательных черт характера.
Выявленные в процессе разыгрывания ролей
неадекватные установки больных корригируются другими членами группы. Женщинам
предлагают набор способов защиты от предложений «выпить», от кого бы они ни
исходили. Рекомендуется не выбирать кажущиеся простыми отговорки типа «у меня
заболевание печени», «аллергия на алкоголь», а утверждать свою трезвость
спокойно и без колебаний — «я приняла решение отказаться от алкоголя» или «я
совсем не пью», в крайнем случае — «сегодня не хочется», а уговоры воспринимать
как нарушение этических норм поведения и реагировать на это соответствующим
образом.
Неуверенность в себе может быть основана
на нетвердости трезвеннических установок либо отражает характерологические
особенности, низкие самооценку и самоуважение. Дифференциация успешно
проводится с помощью членов группы.
Существенную роль в процессе ГП играет
коррекция особенностей личности, затрудняющих достижение трезвости,
способствующих рецидивам алкоголизма.
Например, больным предлагается назвать
все отрицательные характеристики личности больной, а ей затем высказать мнение
относительно точности оценок. Заранее предупреждаются возможные обиды друг на
друга — разъясняется значение этой процедуры (человек не всегда и не до конца
признает свои отрицательные особенности) и подчеркивает ее игровой характер.
Фактически используются элементы поведенческой терапии.
Осознание своих личностных особенностей
— необходимое условие их коррекции. Оно может происходить неявно и проявляться
в деталях реагирования больных на других членов группы, в отдельных
высказываниях и даже жестах. Важно, чтобы оно стало полным и было
вербализовано.
Успешная коррекция личностных
особенностей в значительной мере предопределяет эффективность завершающего
этапа ГП — обсуждения планов трезвеннической жизни. Обсуждению может
предшествовать оценка больными длительности ремиссий друг у друга, возможных
причин рецидивов. По таким оценкам ремиссии более года прогнозируются с
точностью до 90 % [Гузиков Б. М. и др., 1984]. Больные имеют достаточно
информации из взаимодействия не только в группе, но и в палате, в процессе
трудотерапии. Многие понимают трудности, ожидающие их в начале трезвеннической
жизни, высказывают неуверенность з возможности длительное время сохранять
трезвость, просят включить в группы поддерживающей психотерапии. Значительная
часть больных (до 70 %) считают полученный комплекс лечения достаточным и
предпочитают ориентироваться на свои силы, а не на поддержку медперсонала,
терапевта и других членов группы.
На заключительных занятиях следует
подробно обсудить причины срывов и рецидивов. Подчеркнуть, что наибольшую
опасность представляют установки больных на возврат к «контролируемому»
употреблению алкоголя. Они являются результатом непонимания хронического
характера алкоголизма — невозможности удержать в границах патологическое
влечение, которое пробуждается от любой, самой малой дозы спиртного. Желание
выпить может обостриться из-за неумения регулировать свое эмоциональное
состояние, настроение. Привычка использовать алкоголь для снятия напряжения
очень сильна, а владеть собой без него обучаются не сразу.
Больных нередко преследуют чувство
дискомфорта, раздражительность и даже злобность, видимых причин для которых
нет. Эти признаки могут быть предвестниками возврата к пьянству. К сожалению, в
окружении больных встречаются «сердобольные люди», чаше всего собутыльники и
собутыльницы, предлагающие им простой выход — выпить. Больных необходимо
научить распознавать ранние признаки приближения срыва, стимулировать в таких
случаях немедленное обращение за помощью.
Восстановление эмоционального равновесия
лучше всего происходит при максимальной трудовой активности, сочетающейся с
индивидуальными склонностями: занятиями спортом, закаливанием, регулярным
посещением русской бани и сауны, загородным отдыхом в любое время года,
соблюдением режима дня, правильным питанием — больные должны получить
соответствующие рекомендации. Не менее важно показать им возможности развития
культурных интересов.
В первые месяцы трезвости не только
психика, но и внутренние органы перестраиваются на новый режим работы. У многих
выявляются нарушения сердечно-сосудистой деятельности, функционирования почек,
печени и других жизненно важных органов. Алкоголь, долгое время разрушая их, в
то же время производил своеобразную анестезию, блокировал сигналы опасности
(боли), поэтому тревоги за свое здоровье не возникало; нужно предупредить о
возможном проявлении соматического неблагополучия и о том, что у некоторых
больных появляется желание вернуться к употреблению алкоголя, чтобы избавиться
от него. Важно вовремя получать необходимые консультации врачей, регулярно
наблюдаться у районных наркологов.
Можно прямо спросить у больных, смогут
ли они сохранить трезвость. В их ответах часто произносится слово «если»:
«Смогу, если муж не подаст на развод», «если найду хорошую работу», «если
разменяю квартиру в район где нет прежней кампании собутыльников», «если не
будет неприятностей на работе, в семье», и т. д. Все эти «если» — прямая дорога
к рецидиву ц заведомое его оправдание. Необходимо убедить больных в том, что не
существует ни одной причины, объясняющей или оправдывающей возобновление
пьянства. Трудностей не избежать, они каждый день встречаются в жизни любого.
Нужно приготовиться к их преодолению, а когда не хватает сил — искать помощи у
близких. Еще раз напомнить о многих безуспешных попытках контролировать
употребление алкоголя в прошлом.
В формировании установок на трезвость
важно приводить в пример опыт других больных, которым не удались эксперименты с
«умеренной» алкоголизацией. Организовывать встречи с бывшими пациентами
наркологических учреждений для обмена опытом борьбы с трудностями первого
периода трезвой жизни, рассказа о радости, которую она дает в дальнейшем.
Участие
в занятиях групповой психотерапии «бывших пациенток». Приведем записи
двух бесед с «бывшими пациентками» на заключительных занятиях ГП.
В одной из групп женщин сложилось
пессимистическое отношение к будущему. Большинство их сомневались, что могут удержаться
от срыва под влиянием трудных жизненных обстоятельств. На занятие к ним была
приглашена М. 6 лет назад успешно прошедшая курс лечения и участвовавшая в ГП.
Терапевт: «М., не было ли у Вас
каких-либо трудностей в течение этих 6 лет, если были, расскажите, пожалуйста,
как Вы их преодолевали?»
М.: «Мне 44 года, работаю прорабом на
стройке уже 20 лет. Когда мой начальник буквально вынудил меня обратиться в
наркологическое отделение, я считала, что это недоразумение. Но,
госпитализировавшись, походив на занятия в группу, поняла, что ничем не
отличаюсь от других больных, что надо бросить пить навсегда.
После лечения дома меня встретили
хорошо. Давно не видели трезвой. Муж — инвалид войны, конечно, несправедливо
был обделен моей заботой. Не знаю, как он сумел выдержать несколько лет до
начала лечения. А вот с детьми — у меня их двое — стало твориться что-то
неладное. Они как будто решили: раз с мамой все хорошо, то им теперь можно
разгуляться. Сын, рабочий, 19 лет от роду, привел в дом 18-летнюю жену. На регистрацию
нас с отцом не пригласил, не счел нужным. Дочь — 17 лет — стыдно сказать, но
скажу, лечиться от алкоголизма пошла одновременно со мной, да сбежала на третий
день и с тех нор дома появлялась 2—3 раза в месяц. Вынет потихоньку из шкафа
кофточку — мою или свою — продаст. А где живет — не говорит. От участкового
узнала — в комнате у одного из тех, кого зовут тунеядцами — 6 мест работы за
год сменил. Уж не знаю, что она в нем нашла. Говорила, хочу помочь ему стать
человеком. В итоге ее отчислили из ПТУ. На работу не устраивалась. А потом
принесла домой ребенка. Сказала: «Мама, это твоя внучка, я ее уберечь и
воспитать не смогу, придется тебе это делать». И воспитываю с тех пор. А дочь
пришлось направить в лечебно-трудовой профилакторий.
Сын с женой стали себя как-то странно
вести. Поставили в кухне два мусорных ведра — видите ли, трудно им мусор так
часто выносить. Нет-нет, да и заведут разговоры о размене квартиры, а мы с
отцом ждали ее 15 лет. Сын стал все чаще приходить домой пьяным, грубить. Пришлось
попросить в военкомате, чтобы взяли его в армию — он имел временную отсрочку. У
них с женой к тому времени родился ребенок, но я предложила невестке переехать
к своим родителям, потому что ни уважения, ни какого-нибудь такта в поведении у
нее по-прежнему не было.
Вот так и жила эти 6 лет. Много поводов
было, чтобы сорваться, но я знаю, что горю моему это не поможет. Трезвость
стала моим естественным состоянием, я его очень ценю. Очень ждала сына из армии
и дочь из лечебно-трудового профилактория. Сын вернулся, с ним вроде отношения
наладились. А вот с дочерью снова беда — в день выписки позвонила по
междугороднему: «Еду домой, заработала 500 рублей». Но мы с отцом так и не
дождались ее. А через неделю получили телеграмму из другого города: «Вышлите
деньги на билет». Стало ясно, что дочь снова начала пьянствовать. А мы вновь
вынуждены были помогать ей — не чужая ведь, и плачет в минуты отчаяния, умоляет
не бросать. Родила сына, от кого — неизвестно. Теперь и внука воспитываю.
Добилась, чтобы она вновь пошла лечиться. Может быть, это наивно, но я надеюсь,
что она прекратит пить, без веры в это жить трудно!».
Выслушав М., больные задавали вопросы,
отражавшие не только их сомнения в будущем, но и неопределенность собственных
представлений о болезни и оптимальных способах ее преодоления.
«Вы не боитесь, что все-таки сорветесь
под влиянием всех этих неприятностей?».
М: «Ну, выпью, а что это даст?
Облегчения не будет даже на время, потому что сразу засвербят в голове две
мысли — «ой, как хочется еще» и «ой, что будет завтра». А завтра начнется
запой. Значит, добавятся неприятности — скандалы мужа, наказания на работе, так
как прогулов не избежать. А кто будет кормить маленьких детей и ухаживать за
ними?..».
«Потому и держитесь, что ответственность
на Вас большая?»
М.: «А у Вас или у меня раньше разве не
было ответственности перед собой и другими, когда мы сто раз повторяли, что не
будем больше пить, а все равно делали это?»
«Вы принимаете для «страховки»
какие-нибудь лекарства, тетурам например?»
М.: «Нет, не принимаю. Я уверена в себе,
это самая лучшая «страховка». Несмотря на мои беды, чуть ли не каждый день
радуюсь мысли, что я по-прежнему не пью».
«Вы так заняты домом, детьми, Вам надо
выпутаться из неприятностей — почему вы тратите на нас время?»
М.: «Когда-то мне здесь помогли. Я могла
остаться раздавленной пьянством и презрением окружающих. Не поверите, мне
страшно думать, глядя на вас, что вы не найдете сил, что у вас не хватит ума
быть трезвыми до конца ваших дней. Потом, я же мать, хоть и несчастная. Теперь-то
я понимаю, что разносила заразу пьянства, как это делали и вы. Мы с вами
виноваты перед многими. Мы не можем быть равнодушными к тем, кто бездумно
спивается».
Выбор «бывших пациенток», приглашаемых
на такие встречи, зависит от состава групп и проблемы, для обсуждения которой
понадобится их пример.
Многие больные, у которых алкоголизм не
вызвал серьезного социального снижения, потери семьи, выраженных психических
нарушений, не оставил своей печати на физическом облике, склонны критически
относиться к тезису о хроническом течении этого заболевания, необходимости
абсолютной трезвости в будущем. На них сильное воздействие оказывают встречи с
«бывшими пациентками», имеющими достаточно высокий социальный статус,
«благополучными» по внешнему виду.
Вот фрагмент беседы с одной из них: А.,
41 год, специалист по автоматизированным системам управления, имеет высшее
образование и хорошую профессиональную репутацию. Лечилась в стационаре после
безрезультатного прохождения курса амбулаторной терапии. Участвовала в краткосрочной
ГП, а затем поддерживающей ГП; ремиссия — 4 года. Примечательно, что больные на
разных встречах задают ей почти одинаковые вопросы: «Глядя на Вас, никак не
скажешь, что Вы когда-то лечились от алкоголизма. Понимаете ли Вы, почему
заболели им?»
А.: «Все началось в юности, как ни
странно, с занятий спортом. Ездили с командой на соревнования в разные города,
а свободное время проводили в застольях. Трудно сказать, почему, но так было
принято. Тогда и мысли не было, что это может привести к плачевному результату».
«А заметили ли Вы, как перешли границу
между «умеренным» употреблением и болезнью?»
А.: «К сожалению, нет. Мне казалось, что
я в этом смысле ничем не отличаюсь от других. Все веселились, расслаблялись.
Иногда совершали поступки, о которых на утро жалели. Но, казалось, что это
естественно, когда выпьешь. Первой заметила неладное мама. Не раз говорила, что
под влиянием алкоголя стала вести себя намного хуже, чем раньше. Затем стал
укорять сын, сначала осторожно, а потом и в резкой форме. Говорил: «Мама, я
тебя пьяную не люблю!» Неприятно это слышать от десятилетнего ребенка. С мужем
мы развелись, когда сыну был год, с алкоголем тогда это не было связано — не
сошлись характерами, как сейчас говорят. Начались неприятности на работе.
Помню, до чего было стыдно, когда однажды в понедельник мне сказали коллеги,
что в воскресные дни лучше бывать за городом, чем наливаться спиртным,
перегаром от которого вынуждены дышать другие. Но потом забылось. Да и
сослуживцы привыкли вроде. А когда стала звонить по утрам в понедельник и брать
отгулы или больничные листы, начальство осторожно предложило
проконсультироваться у нарколога. Я, естественно, отказалась, отговорилась.
Однако вскоре впервые прогуляла работу, затем еще несколько раз. Поставили
условие: или увольнение по 33-й статье, или лечение».
«Может быть, Вы пили из-за одиночества —
Замуж-то ведь так и не вышли?»
А.: «И сейчас не вышла — все кажется,
что снова «не тот» мужчина. Наверное, так и не выйду дольше. А не пью же. И
раньше могла бы, но не было осознанной необходимости этого».
«Не страшно было первый раз пойти на
прием к наркологу?»
А.: «Страшно и стыдно. Одна бы и не
дошла — мама привела».
«Почему вам не помогло амбулаторное
лечение?»
А.: «Не понимала цели. На работе
успокоились, стали намного лучше относиться, дома — тоже. Я отдохнула от
компании приятелей и пьянок. Подумалось, а что если теперь «понемногу»? Но не
вышло. Через три месяца после лечения снова прогуляла работу. Сама попросила
госпитализировать в наркологическое отделение».
«Чем вам помогла группа?»
А.: «Во-первых, поняла, что больна и
никогда не должна прикасаться к спиртному. Во-вторых, за два года еженедельных
вечерних занятий поддерживающей психотерапии мы подружились. Никто из нас не представляет,
как можно обойтись друг без друга. Вместе ходим в сауну, ездим в загородный
лагерь для бывших пациентов, праздники и дни рождения отмечаем сообща».
«Вас, наверное, сдерживает от срыва еще
и какое-нибудь лекарство?»
А.: «Ничего не принимаю со дня выписки.
Может быть, с медицинской точки зрения я не права, но считаю, что с самого
начала лечения надо рассчитывать на себя и не пользоваться никакими
«костылями».
Начиная трезвую жизнь, женщины часто
испытывают сильное чувство вины за «алкогольное прошлое». Осознав, как много
потеряно, они вглядываются в будущее и страшатся мысли о том, сколько предстоит
наверстывать. Перед выпиской и в первые недели после нее их может охватить
отчаяние, от которого недалеко и до рецидива. В таких случаях помогает простой
совет: не забывая о прошлом, не пугайтесь будущего — каждый день делайте хотя
бы маленький шаг по пути трезвости, тогда к вам вернется радость жизни,
самоуважение и уважение окружающих.
Важной оказывается и апелляция к
гражданскому долгу: избавившись от алкоголизма, став трезвенницами, женщины не
имеют права быть равнодушными к судьбе тех, кто губит свою жизнь и жизнь
близких из-за пьянства, кто еще не нашел дороги к трезвости. Не следует ждать,
пока кто-то пригласит в клуб или общество трезвости; не теряя времени, надо
каждый день находить возможность сделать что-то конкретное, ощутимое в борьбе
за нее. Изучать литературу по вопросам пьянства, алкоголизма и их
предупреждения, непременно знакомиться с каждым номером журнала «Трезвость и
культура» (орган Всесоюзного добровольного общества борьбы за трезвость).
Учиться корректно и аргументированно вести спор с теми, кто отстаивает идею
умеренного употребления алкоголя. Накапливать, обобщать и использовать в
дискуссиях собственный опыт трезвеннической жизни. Поставить себе задачу
просвещать, убеждать, побуждать других к действиям, направленным на преодоление
пьянства и алкоголизма.
Последовательность обсуждаемых в ГП тем
во многом соответствует последовательности проведения индивидуальной
психотерапии, что и естественно. Не исключены и другие варианты ГП. Б. С.
Братусь и К. Г. Сурнов (1983) разработали методику формирования установки на
трезвость у больных алкоголизмом, включающую 4 этапа: мотивационный — больных
заинтересовывают в участии в ГП, например более быстрой выпиской;
ориентировочный — вводятся многочисленные мотивы трезвеннической жизни;
установочный — выбираются из них личностно приемлемые; деятельностный —
формируются конкретные планы будущей трезвеннической жизни.
