Научная литература

Станислав Васильевич Родионов

Преступление против всех: Размышления писателя о пьянстве.— Л.: Лениздат, 1988. — 224 с.

Книга ленинградского писателя освещает нравственный аспект борьбы с пьянством и алкоголизмом. Автор размышляет о роли семьи, женщин, общественности в борьбе за здоровый быт. На страницах книги рассказывается о том, как пьянство нередко приводит опустившегося человека к преступлению.

Предназначена массовому читателю. Скачать в формате DjVu

Скачать в формате Word

 СОДЕРЖАНИЕ

Когда же началось?

Пила ли Россия?

Пила ли Россия?-2

Вселенское пьянство

Кто есть кто?

А совесть?

Выписка из протокола

Криминальный исход

Криминальный исход-2

Потенциальные убийцы

На святом месте

На святом месте-2

А жены?

А жены?-2

Боль человечества

Боль человечества-2

Боль человечества-3

Почему же?

Вино ли виновато?

В поисках главной причины

Слабые люди

Главная причина

А традиции?

Застолье

Опасные люди

Доходит ли слово?

Начало

Необходимое условие

Сам!

Дела конкретные

Вместо заключения

  Давно, еще до известного антиалкогольного постановления, хотелось мне затеять разговор о пьянстве — обстоятельный и неторопливый. Думал, читал, копил мысли... Что же удерживало? Некая воображаемая личность — неглупая, ироничная, эрудированная... и отстраненная от жизни. Она, эта личность, только усмехалась:

— Избитая тема.

— Но тема определяется живучестью явления, а не количеством обсуждений,— возражал я.

— До каких же пор можно говорить о пьянстве?

— До тех самых, пока оно не исчезнет.

Вышли антиалкогольные законы, наступила перестройка. Неглупая, ироничная, эрудированная и отстраненная от жизни личность опять усмехнулась:

— Пьянство пошло на убыль. Теперь другие проблемы.

— Какие же?

— Наркомания...

— Пьянство страшней.

— Токсикомания...

— Пьянство страшней.

— Проституция...

— Пьянство страшней.

— Старик, читай газеты,— бросила на прощание личность.

Модники поспевают не только за Диором, Бурдой или Зайцевым — они бегут на все новенькое и свеженькое, как детишки на мультфильмы. И так же как дети бросают старые игрушки, так и эти модники оставляют старые боли и проблемы, оставляют не потому, что они решены, а только потому, что надоели. Я не хочу сказать, что вышеназванные пороки не стоят общественного внимания; я лишь утверждаю, что с пьянством они не идут ни в какое сравнение, ибо пьянство стократ опаснее.

Со мной могут не согласиться — поводов для этого, видимо, будет много,— но я сразу оговариваюсь, что не претендую на абсолютную истину, а стараюсь найти ее по мере сил и возможностей.

Наркомания, проституция — и пьянство...

Я, например, убежден, что наркомания в конечном счете у нас не привьется. Во-первых, ее не примет народ, а уж по многолетнему опыту следственной работы могу заверить, что живучи лишь те преступления, к которым люди терпимы. Во-вторых, непримиримая и жесткая борьба сделают свое дело. Приведу парадоксальную мысль: можно ли представить кокаин или какой-нибудь там гашиш на полке магазина? Нет. Спиртное же стоит, украшенное почти художественными картинками-наклейками. А ведь и то, и другое — наркотики; действие их отличается лишь степенью и скоростью.

Так что же опаснее?

Ну а проституцию записали в неразрешимые проблемы напрасно. Была она и раньше, ошивалась главным образом возле гостиниц больших городов. Но о ней не писали, считая этих женщин тунеядками — не было статьи в кодексе. Думаю, с появлением уголовной нормы проституция практически отомрет.

Не надо забывать, что на пьянстве, как горькие плоды на стволе, зреет много пороков: и наркомания с проституцией, и уголовщина с тунеядством, и токсикомания... Медики уже нащупывают связь между пьянством родителей и токсикоманией их детей; так же как есть эта связь у СПИДа с наркоманией и сексуальными отклонениями. Эпитетов не хватает, чтобы обозначить пьянство,— это проблема медицинская, экономическая, правовая, психологическая, этическая, педагогическая... Короче, пьянство — проблема социальная. А коли так, то она проблема и писательская, ибо, по моему глубокому убеждению, писатель должен все невзгоды своего века принимать к сердцу как личное горе — если он писатель.

И все-таки толчком, побудившим меня взяться за перо, были лекции, статьи и разговоры последних лет, царапающие меня какой-то фальшью. Обидно, что шла она от людей, искренне ненавидящих пьянство и не жалеющих сил на его искоренение. Конечно, на их мысли, вроде бы не главные, а как бы вкрапленные, можно и не обращать внимания. Да вот незадача: в воспитательном процессе — а борьба с пьянством есть процесс воспитательный — фальшивая нотка всю мелодию портит.

Какие же утверждения меня коробят? Все они касаются главным образом истории. Первое: «Раньше в России так не пили». Второе: «Мы пьем больше всех в мире». Третье: «Во время войны пьянства не было». Четвертое: «В 50—60-е годы мы так не пили...»

Пожалуй, хватит. И нужно ли столь длинное обоснование понятного разговора? Я получаю много писем, среди которых большой процент о пьянстве. Пишут страстно и прямо. В конце зачастую есть приписка: «Извините за резкость, но это надо». Вот и я думаю — надо.

Но условие — откровенность. Без нее говорить о социальных проблемах — что дом строить без фундамента.